Кэролайн Кепнес - Провидение

Жму на кнопку треклятого звонка. Смогу ли? Монстр приоткрывает дверь; в руках у него ружье. Смогу. Пинаю дверь ногой. С такой силой, какой и сам еще не видел, потому что раньше всегда пытался ее удержать. Кто бы мог подумать, что это так приятно, ощутить выброс мощи, от которого, как на американских горках, захватывает дух. Это за справедливость. За добро.

Он успевает лишь только посмотреть на меня, и в следующее мгновение монстр уже мертв. Жизнь погасла в его холодных как лед голубых глазах.

Здесь что-то другое, не такое, как в прочих случаях. Я не плачу, не рву на себе волосы. На душе покойно. Выключаю жуткую грохочущую музыку. Замечаю банку пива. Пива он больше не попьет. И женщин бить не будет. Из-за меня. Из-за того, что я могу сделать. Из-за того, что я могу помочь.

На обеденном столе у этого мерзавца целый комплект угощений для его личного Дня благодарения – телефоны, пустые пакетики, весы, брикеты с дурью. Аккуратно, как младенцев, несу брикеты в ванную. Вскрываю – какие сладкие звуки, хлопки, – высыпаю в унитаз. Даже не верится, что это способно убить. Сколько детей не умрут теперь от передоза, думаю я и знаю, что совершил здесь доброе дело.

Помню, как мама пришла домой после своего первого дня в «Ти-Джей Макс» [72] Сеть супермаркетов. . Так приятно чувствовать , что у тебя есть цель, сказала она и была права. Приятно.

Через пару дней в «Бостон геральд» появляется объявление об Уоррене «Даблъю» Шмидте. Ему было двадцать два. На его счету сорок один арест . По всему городу у него были наркопритоны , трижды ему предъявляли обвинение в изнасиловании. На проблемы с сердцем ранее не жаловался, но его смерть стала результатом обширного инфаркта .

Не могу сказать, что я счастлив. Я приехал сюда найти Роджера, но он так и не вышел из своего голубого домика со ставнями. Я не могу быть с Хлоей, и у меня, наверное, никогда не будет жизни, в которой есть любовь. Но мне и в голову не приходило, что я смогу сделать что-то со своей жизнью. И я никогда еще не испытывал ничего подобного. Впервые я чувствовал себя капитаном, стоящим у штурвала, а не трусом, дрожащим от страха в подвале. Я могу убивать людей, но могу и спасать их.

После смерти Коди Кардашьяна, когда у меня только-только начал просыпаться интерес к самому себе, я каждый вечер прокрадывался вниз и читал газету. Там, в подвале, в больших пластиковых контейнерах, родители и хранили комплекты «Телеграф» за последние четыре года. Четыре года ожидания. Я представлял, как родители изо дня в день спускаются по ступенькам вниз, снимают крышку, кладут очередной выпуск в ящик, возвращают крышку на место и поднимаются из подвала. Чтение газет изменило для меня все. Задача представлялась нелегкая. Почти две тысячи номеров. Две тысячи дней. Конечно, прочитать статьи можно и онлайн, но время ощущаешь, только когда идешь в подвал, включаешь свет, видишь коробки и понимаешь, что за ними поездки в магазин и походы в подвал. Ждать – дело нелегкое. Я же просто спал.

Поначалу мне было интересно видеть свою фотографию на первой странице газеты. Но довольно скоро я сполз внутрь газеты. Даже быстрее, чем предполагал. Меня искали, но без особого рвения. Группы энтузиастов становились все малочисленнее и малочисленнее. На зернистых фотографиях я видел папу, маму и Хлою. Они пытались заставить людей не забывать меня, продолжать поиски, и чем дальше я читал, тем сильнее проникался чувством, что сломал жизнь тем, кто меня любил.

Каждый раз, когда я благодарил Хлою за рисунки, она отвечала, что газета сделала больше, и добавляла: «Я много чего рисовала, Джон».

Но каждое утро, просыпаясь здесь, в Линне, и включая свет, я вижу вокруг себя ее рисунки. Въехав в квартиру, я первым делом развесил их на стенах. Теперь она повсюду, куда ни посмотри, везде глаза, ее монстры. Я как будто внутри ее. Перевожу взгляд с одного рисунка на другой и вижу ее, вижу себя, представляя ее рядом, как она просыпается, поворачивается, сплетает свою руку с моей.

Но хотя я и не могу перестать думать о ней, втянуть ее во все это я тоже не могу. Одно дело развешивать на стенах ее работы – она сама открыла их миру, – и совсем другое – добиваться ее дружбы, пусть даже я и помню все в мельчайших деталях. Это нужно вырезать.

Такова судьба. И нет худа без добра. Из-за случившегося со мной она представила миру всю эту красоту. Теперь моя очередь сделать то же самое. Только в своем варианте. Я выхожу из дома и забираю газеты, «Бостон глоуб» и «Бостон геральд». Я живу в настоящем Линне, в нижней половине двухэтажного дома на Кервин-серкл. Свободного жилья здесь предостаточно, пончики «Хани дью» вместо «Данкин».

Я сбрил бороду. Я больше не хандрю. Я делаю доброе дело, используя свою необычайную, убийственную силу, чтобы помочь мальчишкам в этом районе получить свой шанс, чтобы они могли вырасти и стать теми, кем хотят – художниками, мамами, папами. Я больше не работаю, но мне пока хватает. Удивительно, сколько денег можно сэкономить, когда отказываешься от общественной жизни, когда не надо встречаться с друзьями, когда у тебя нет друзей.

Я еще не нашел Роджера. Его никогда нет дома, когда я прихожу туда. Но, думаю, он знает о моих визитах. Я чувствую его присутствие в городе.

Один против другого, и я, когда вижу в некрологах имена моих жертв, знаю, что побеждаю. Чтобы отследить данные по уровню городской преступности, нужны годы. Официальные сведения появляются не сразу. Но каждый день газеты говорят обо мне. Точнее, о моей работе. Я уже убрал трех самых опасных наркодилеров в Линне. Они посылали в школы своих подручных, чтобы те раздавали детям пробы для своих матерей. Они добавляли фентанил в героин и ломали жизни, пользуясь доверчивостью невинных.

Для таких, как Роджер Блэр, человеческая жизнь не значит ничего.

Я сижу за кухонным столом, передо мной кофе и свежие, перехваченные резиновыми лентами газеты. «Геральд» можно листать как книгу, а вот старомодный «Глоуб» нужно разворачивать.

В сегодняшних выпусках речь идет о моей седьмой цели, Эдди Кэмпбелле по кличке Суп [73] «Кэмпбеллс» – знаменитая марка консервированных супов. . Я только сейчас понял, что с ним не все так просто, как предполагалось. Да, Эдди был наркодилером, но он заключил сделку, и теперь ему предстоит выступить свидетелем и дать показания на одного из своих бывших поставщиков. Без этих показаний прижать поставщиков будет невозможно, и у меня голова гудит от мыслей.

На странице помещена фотография подружки Кэмпбелла, матери его детей. Она сидит, наклонившись вперед, в той позе, которую просят принять в самолете перед жесткой посадкой. На ногах у нее разные туфли. Они подружились еще в школе и с тех пор были вместе.