Кэролайн Кепнес - Провидение

В « Геральд » большой материал, посвященный резкому увеличению смертности среди наркодилеров.

…Солдаты противника гибнут от сердечного приступа. Двое – совпадение. Трое – тенденция. Семеро – эпидемия. Три года назад опиоидная эпидемия забрала у меня дочь. После смерти ребенка теряешь счет времени. Оно твой враг. Еще один бессмысленный день на этой планете.

Не стану взбираться на кафедру и объявлять себя исключительным. Я каждый день говорю с родителями, оказавшимися в таком же положении. Я работаю волонтером в больнице и держу на руках детей с врожденным пристрастием к героину. Эти чистые души с рождения отмечены физическим дефектом. Я навещаю пожилых, за шестьдесят, женщин, заботящихся о внуках, потому что их дочери не способны растить детей.

Мы живем вместе в мире, где одно влияет на другое. Так ли уж трудно поверить, что все эти смерти – результат вселенского кармического выплеска? Опиоидная эпидемия убивает нас всех, а значит, мы все в этом деле вместе. Не знаю, как вам, а мне от этой мысли легче.

Я мог бы написать автору, рассказать о себе, объяснить, что никакого совпадения нет и тенденции никакой нет, а есть только я. Неделями я выслеживаю этих людей, хожу за ними, скрыв лицо под капюшоном, держась на расстоянии, оставаясь в тени, заказывая у них онлайн, чтобы понять, как они организуют свой бизнес. Мне нужно точно знать, что они – настоящее зло, потому что когда я выхожу на охоту и сердце начинает обратный отсчет, поворачивать назад уже поздно.

Закончив читать, я не кладу газеты в большую пластиковую коробку. Я бросаю их в камин и сжигаю. Бумага съеживается, корежась в невидимых руках монстра. Я думаю об Уилбуре из «Ужаса Данвича», исчезнувшем бесследно.

Моя следующая цель – Кейси Уотерман по кличке Мелкая.

Я прочел о ней в статье о том, что судебная медицина – палка о двух концах. В качестве примера приводился случай с убийством женщины-таксистки, с трудом сводившей концы с концами и остановившейся покормить ребенка, которого она брала с собой. Ее убили безжалостно и хладнокровно ради лежавших в сумочке пятнадцати долларов. Малышка, сосущая молоко из груди мертвой матери, – вот какое послание оставила городку убийца. После таких вот случаев люди и говорят о близящемся конце света.

В городе все знали, что убийца – Мелкая. Она сама объявила об этом во всеуслышание, прокричав в ночь: « Эй, народ, это мой город! Слышите меня?»

Но улики были собраны с нарушениями, отпечатки стерты, а волокна тканей смешаны по ошибке с другими. Мелкая вышла на свободу, несмотря на то что ее похвальбу слышали многочисленные свидетели, а присутствие на месте преступления подтверждали фотографии. Юристы придерживались простой современной логики: « Нельзя полагаться на фотографии, тем более не самого лучшего качества, при отсутствии подтверждающих улик».

Свою кличку Мелкая получила потому, что попала в поле зрения полиции еще в детстве – и переходила из одной приемной семьи в другую. Большую часть жизни она провела в учреждениях для проблемных детей. С ранних лет ее отличала склонность к насилию, передавшаяся от родителей. Типичная ситуация с яблоком и яблоней. И что делать с такими чудовищами?

Даже сейчас, уже схватив ключи и солнцезащитные очки и помахав рисункам Хлои, я не уверен, правильно ли то, что я собрался сделать. Женщины другие, не такие, как мужчины. Они носят в себе жизнь, и никто не знает, что станет с этой жизнью. Но и сводить всю человеческую сущность к одной-единственной способности было бы несправедливо. Я знаю, что сказала об Уилбуре доктор Ву. Я думаю об этом каждый день. Для такого создания иная судьба невозможна. Недостаточно быть частично человеком, если ты преимущественно монстр. Но в конце концов в этом и есть различие между придуманной историей и реальной жизнью. Лавкрафт сам все решил за Уилбура. В реальной жизни выбор остается за нами.

А вот и она. То же место, то же время дня. Черные как смоль волосы, шелковая куртка с надписью на китайском, черные джинсы с дырками на коленях. Рядом ее вечная подруга, ее второй номер , девушка в фуфайке «Брюинз». В этой паре Мелкая – определенно босс. Медведица, как я называю вторую из-за «Брюинз», всегда в позе подчиненной или просительницы: стоит к ней лицом, руки за спиной, пальцы переплетены. Она беременна и руки освобождает, только чтобы прикурить бычок. Такой разговор случается у них пару раз в неделю. Обе мамаши курят бычки, и все у них просто зашибись как прекрасно.

Проблема с Мелкой в том, что она никогда не бывает одна. Устранять обеих я не хочу. Дело и в беременности, и в том еще, что смерть от сердечного приступа одновременно двух молодых женщин возбудит подозрения. И, конечно, я узнаю` их чем дальше, тем лучше. Вижу, как они смеются, как толкают друг дружку локтями, как дерутся из-за зажигалки или из-за какого-нибудь парня. Я думаю о Ноэль и Хлое, о Крейн Запятая Флори, обо всех девушках и о том, что их связывает.

Мелкая много смеется и бьет ногами воздух, демонстрируя высоту, до которой может достать. Она пьет диетический «Доктор Пеппер», и люди это знают. Я следую за ними пешком и вижу, что на улице, где она должна появиться, ее ждут с бутылочкой любимого напитка. Мелкая пьет только из бутылки. На прошлой неделе какой-то парень протянул ей банку, так она стукнула его ею по голове, а потом швырнула жестянку в окно его дома. Медведица чуть не лопнула от смеха, а Мелкая ущипнула ее за руку. Гребем отсюда .

Сегодня обычный день. Подруги навещают пару бесплатных клиник, где раздают бесплатные дозы – для затравки, потом отправляются к приюту, рядом с которым, на умирающем заводе, прячут свои пакетики. А потом они двигают в пончиковую. Я слоняюсь снаружи, смолю бычок. (Есть вещи, делать которые необходимо, чтобы оставаться невидимым.) Мелкая, как обычно, берет витое печенье. Жует левой стороной рта, как будто правая повреждена. Медведица откусывает нижнюю половинку шоколадного кекса, и Мелкая заходится от смеха: « Кто ж его так ест, жопа ты жирная, учить тебя да учить». Эта тема постоянный объект для шуток, меня восхищает их сыгранность, то, как они понимают одна другую, их всегдашняя готовность посмеяться.

Родители Мелкой были наркоманами. Ее никто не любил, но это не может служить оправданием для преступлений. У нее четверо детей, но она нисколько о них не заботится. Сейчас они все в приемных семьях, и Мелкая даже не пытается их вернуть. Я вспоминаю те мартовские номера «Телеграф», когда после моего исчезновения прошло четыре месяца, и газета не упоминала обо мне неделями. Ужасно, когда тебя забывают. В груди теплеет. Мелкая облизывает пальцы. Я тушу бычок. Иду по другой стороне улицы, останавливаюсь у витрины, наблюдаю за девушками, которые приступают к своему очередному ритуалу. Стоят на том самом месте, где только что стоял я, и курят. И снова я удивляюсь своей силе или отсутствию ее. Останься я там, они уже были бы мертвы. Не сложилось. А значит, сегодня ничего не получится. Я сознаю это так же ясно, как и каждый день в течение трех последних недель.