Эмили Гунис - Девушка из письма

Оставшись без света в самом сердце этого дома посреди ночи, теперь он не видел даже своих рук. Присел и принялся ощупывать пол, задыхаясь и кашляя, ощущая дурноту, головокружение и теряя ориентацию в пространстве. Мыши шныряли рядом, мешая ему сохранять самообладание. Он сумел нащупать сначала одну батарейку, потом другую.

– Треклятая штуковина, – пробормотал отец Бенджамин себе под нос, крутя батарейки туда-сюда. Наконец ему удалось вставить их правильно и снова включить фонарик. И в этот момент дверь на верхней площадке лестницы с грохотом захлопнулась.

Он же был уверен, что сам закрыл ее. Он направил луч света вверх, в темноту, но ничего не разглядел.

– Эй! – не воскликнул, а скорее промямлил он, обращаясь к тьме. – Кто там?

Ему ничего не оставалось, как сосредоточиться на своей цели. Ухватившись за дверную ручку, он выпрямился во весь рост, издав громкий стон, эхом разнесшийся по лестнице у него за спиной. Пошатываясь от переутомления, он чуть перевел дух, собрался с силами и вставил ключ в замочную скважину. Ему потребовалось несколько попыток, прежде чем он провернулся в личинке замка.

Сразу стало ясно, что из цеха даже не вывезли старые гладильные прессы. Цех оказался не таким огромным, каким он его запомнил, и пока старик проходил по нему, под ногами хрустело разбитое стекло, выпавшее из двух закрытых решетками окон. Низкий потолок мог вызвать приступ клаустрофобии. В нижней части здания сырость пропитала стены, и вонь от плесени преобладала над прочими запахами. Дважды он натыкался на острые края прессов. Пол чуть дальше почернел от копоти и грязи, налипавшей на подошвы, затрудняя каждый шаг. Ноги уже болели от слишком длительного для них напряжения, а дышал он настолько тяжело, что звук эхом разносился по цеху. Им овладела такая тревога, какой он не знал никогда прежде. В тусклом свете он словно наяву мог видеть девушек, наблюдавших за ним сквозь облака пара, пока они работали, утирая пот с лиц рукавами одинаковых балахонов.

Отец Бенджамин посмотрел на часы: полночь. Он еще раз осветил гладильню фонариком, но никто здесь не ждал его. Это был обман, отвратительный розыгрыш, а человек, сыгравший с ним злую шутку, вероятно, спокойно сидел сейчас у себя дома, в безопасности и уюте, празднуя наступление нового тысячелетия.

– Где же вы? – выкрикнул он в последний раз.

Молчание.

Повернувшись, чтобы уйти, он вдруг услышал шум. Он походил на звон железа об железо где-то вдалеке. Отец Бенджамин двинулся назад и посветил фонариком в том направлении, откуда только что пришел.

Затем он замер на месте. Дверь, которая вела в туннели, была открыта. Он приблизился. Теперь определенно доносились звуки, выдававшие чье-то присутствие в подземной системе. Складывалось впечатление, что некто стучал по металлу молотком. Но единственным металлическим предметом там могла быть дверь, ведущая к септическому отстойнику канализации, а такой вариант представлялся невероятным. В фирме «Слейд» его заверили, что все туннели в пределах периметра здания были либо заблокированы, либо вообще засыпаны землей сразу же после подписания контракта.

Страх охватил его, когда он, шаркая, подошел к распахнутой двери. Но если они нарушили договоренность, ему необходимо убедиться в этом. Подрядчик, которому он заплатил лично многие годы назад, заполнил резервуар камнями и песком, но ведь и дверь, ведущая к нему, должна быть уже давно надежно зацементирована.

Он прошел по туннелю к началу каменных ступеней, по которым обычно спускались к септическому отстойнику. Прежде его регулярно очищали, но теперь стены приобрели темно-зеленый оттенок и покрылись отвратительно вонявшей слизью. Капли воды падали с потолка, и именно они создавали эхо, разносившееся негромким колокольным звоном. Он постарался подавить в себе нараставшую волну паники, возникшую от того, что оказался в таком темном и тесном пространстве. Запах, висевший в воздухе, – едкая смесь зловония от плесени и чего-то похожего на протухшие яйца – вызывал тошноту. Используя стену как опору, он поставил ногу на первую ступеньку, и начал с предельной осторожностью спускаться вниз, зная, что если упадет, его не найдут до утра, а быть может, и вовсе не найдут. Двигаясь вперед, он вел счет ступенькам – одна, вторая, третья, – словно предупреждая о своем появлении того, кто мог ждать внизу лестницы.

Гнилая вонь начала действовать как кислота, обжигая слизистую оболочку носа. Застоявшийся воздух вокруг крайне затруднял дыхание. Спустившись, он пошел по туннелю к резервуару, но вскоре снова потерял ориентацию в темноте.

Воды с потолка скопилось на полу в туннеле по щиколотку. Жгучая боль в носу начала распространяться в горло и на глаза. Еще минута, повторял он про себя, еще всего одна минута, и он получит необходимые доказательства и сможет сразу вернуться в свою теплую постель. Он через силу заставлял свои ноги передвигаться. Жжение уже сопровождалось ощутимым давлением на грудную клетку. Стараясь держать фонарик ровно в дрожавшей руке, он услышал что-то позади себя. Это походило на шелест бумажного пакета на ветру. Он остановился и развернулся, направив луч в направлении, откуда доносился странный шум, но увидел лишь пустоту. Продолжив идти, отчаянно стремясь добраться до отстойника как можно скорее, он заметил, что шелест стал напоминать скорее шепот. Сначала одного голоса, затем двух: неразборчивый и приглушенный обмен фразами. Несколько раз он снова останавливался и оборачивался, слыша только собственное сдавленное дыхание, когда на его оклики не доносилось никакого ответа.

«Что он делает?» – отчетливо прошептал голос чуть ли не ему на ухо.

Отец Бенджамин вздрогнул и посветил фонариком в ту сторону, но опять увидел только пустой туннель впереди и сзади.

Чувство удушья внезапно обрушилось на него. Но он почти добрался до своей цели.

– Где же он? Где же? – бормотал он, ощупывая стену перед собой почти в самом конце туннеля.

В голове стучало. Туннель, казалось, резко сузился, сжимаясь вокруг него, а капли холодной и вонючей воды падали теперь на голову.

«Думаю, он ищет резервуар», – произнес другой голос, на сей раз более низкий.

Отец Бенджамин задержался на месте ненадолго, а затем двинулся дальше. «Это запахи и испарения так воздействуют на меня», – размышлял он, когда начал безудержно кашлять. Он согнулся, и его стошнило. «Прекрати, прекрати, пожалуйста», – умолял он свой организм. В удушливом туннеле в легкие больше не попадало достаточно воздуха, чтобы предотвратить начавшееся головокружение.

Наконец приступ кашля прошел, но в ногах не осталось сил, и ему пришлось прислониться к стене, чтобы сохранить равновесие.