Максин Чан - Восьмая личность

— Приятное воспоминание? — спрашиваю я.

— На него иногда находило.

— Только редко, насколько я помню.

Молчание.

— Я не допущу, чтобы он сегодня испортил мне настроение, — весело говорит она. — Ведь это правильно, да?

— Правильно.

— Наверное, у меня улучшение.

Молчание.

— Верно? — настаивает она.

Не желая потакать ей, я отвечаю ей взглядом.

Она откашливается.

— Сегодня я сильная. Сегодня я приложу все силы к тому, чтобы стать тем самым человеком, которым мне надо было стать, когда я была подростком.

— Молодец, — хвалю я.

Она смотрит на меня, кажется, благодарная за похвалу.

— Боюсь, я становлюсь все более зависимой от вас, — говорит она дрожащим голосом.

— Всего три месяца, и ты уже зависима?

— Мне так кажется.

— Это имеет какое-то отношение к моему отъезду в следующем месяце?

Она кивает.

— Тогда нам придется потратить на это время, — говорю я, — и ты расскажешь мне, что ты чувствуешь. Как мой отъезд может инициировать твои предыдущие разлуки или утраты. Например, утрату твоей матери.

— Я пыталась на прошлом сеансе.

Я отлавливаю воспоминания о том, что она говорила, подумываю о том, чтобы заглянуть в записи, но вдруг в памяти всплывают ее слова: «Пожалуйста, не уезжайте, пожалуйста, останьтесь».

— Ты просила меня не уезжать, — мягко говорю я, — остаться.

— Знаю. Я выгляжу смешной.

— Я не согласен. Я думаю, ты была откровенна.

— И смешна.

— Может, немного пунитивна [22] Пунитивность — убежденность, что за любые ошибки и промахи должно последовать суровое наказание. .

Она улыбается.

— А что, если провести отпуск здесь, в «Глендауне»? — шутит она.

— Сомневаюсь, что погода будет подходящей, — говорю я.

— Я слышала, здесь, в вашем буфете, готовят неплохую «Маргариту».

— Лайм меня никогда не прельщал.

— А «Манхэттен»?

— Или виски.

— А коктейль с личи? — Она подмигивает.

— Вот это я понимаю, — смеюсь я.

Она встает, и на этот раз между нами возникает игривая нежность. Дерзкий коротенький танец с коктейлями одновременно и приятный, и спонтанный, он отличает этот сеанс от предыдущего. Я отмечаю ее раскованность и собственное одобрение. Ее игра способна вдохновить любого психоаналитика, она подпитывает радость, когда мы начинаем падать духом, иногда чувствуя себя недооцененными. Когда в нас медленно, но упорно нарастает разочарование, накопленное за годы отдачи.

Клуб закрывается. Уродливый свет. Стулья со скрежетом выдвигают, переворачивают и ставят на зеркальные столики, освобождая место для команды, которая будет убирать весь этот грех. Элла чувствует мое беспокойство. Следы нашей ссоры из-за ее выступления не исчезли, ее предложение не приходить в «Электру», брошенное с раздражением и злостью в прошлом месяце, все еще сохраняет свой отзвук.

Джейн, сидящая на барном стуле, поворачивается к нам. Ее глаза покраснели и опухли, в них слезы. Сильви сидит рядом с ней и с озабоченным видом гладит ее по руке. Я вижу ссадины на красивых скулах рыжеволосой. Сизые синяки на ее коленке. Она вздрагивает, как напуганный заяц, когда мы подходим. Шон расставляет чистые стаканы на верхней полке барной стойки.

— Эй! — говорит Элла, кладя руку Джейн на плечо. Мы обе ощущаем резкий запах перегара в ее дыхании. — Что случилось?

Джейн смотрит в пол.

— Все в порядке, — говорит она, кивая. Ее волосы потускнели и обвисли.

— Ничего ты не в порядке, — шепчет Сильви. — Расскажи, что случилось.

Джейн бросает на нее сердитый взгляд.

— Сильви, прошу тебя.

— Ты продолжаешь защищать его? Зачем?

— Ты неважно выглядишь, — говорит Элла.

— Я же сказала, что все в порядке.

Элла придвигает барный стул и садится так, чтобы касаться Джейн коленями.

— Похоже, тебе не мешает выпить.

Джейн отодвигается от нее, изгибаясь и кладя руки на стойку.

— Тогда уж виски, — соглашается она.

— Два, — добавляет Сильви.

Я иду к Шону — в последнее время мы отдалились друг от друга — и обращаю внимание на то, что он избегает моего взгляда.

— Ей нужна порция виски, — говорю я и жду.

— Вот, бери бутылку, — говорит он, перегибаясь через стойку, намереваясь поцеловать меня.

«Чертов ублюдок, любитель поглазеть со стороны», — говорит Раннер.

Я подставляю щеку. Я не могу принять его ласки. У меня есть ужасное и взвешенное осознание того, что на самом деле я ему не нужна, что я ему безразлична. Совсем.

Когда я возвращаюсь, Джейн уже тычется коленями в колени Эллы и держит в дрожащих руках маленькую миску с водой. Сильви берет ватный шарик, окунает его в воду и промакивает макушку подруги — вата сразу же становится розовой от крови.

— У нас вышла ссора, — говорит Джейн. — Навид узнал, что это я познакомила Аннабелу с Виктором.

— С Виктором? — хором спрашиваем мы с Эллой.

— С русским, — раздраженно отвечает она. — Мы с ним встречались.

Сильви высушивает рану сухим тампоном, надолго прижимая его к макушке.

— Это единственное место, где синяки не видны, — говорит она, качая головой. — Очевидно, что клиенты не захотят платить за то, чтобы взглянуть на избитую стриптизершу. Это испортит их фантазии.

От ее слов у меня по спине бегут мурашки.

— Все в порядке, Сильви! — рявкает Джейн, отталкивая руку подруги.

— Может, сходишь в больницу? — предлагаю я.

— Нет, — говорит она и тянется за сигаретой. — Я должна ждать здесь. Навид хочет, чтобы другие девочки увидели меня такой. Я буду для них назиданием.

— Полный трындец, — говорит Элла.

— Ты только сейчас поняла?

Раннер неожиданно выбирается на Свет и в приоткрытую дверь соседнего с баром помещения видит Навида.

— Паршивый ублюдок! — кричит она. — Что он о себе возомнил?

У Джейн расширяются глаза, у нее в горле клокочет истерика и вырывается в виде смешка, который она заглушает ладонью.

— Ш-ш-ш, — шепчет она, хватая меня за руку, — он услышит тебя.

Я заталкиваю Раннер внутрь Тела и требую, чтобы она сидела тихо.

«Что? — хмыкает она, показывая мне средний палец. — Он точно паршивый ублюдок!»

Элла смотрит в приоткрытую дверь.

— Джейн, тебе надо уйти. Бежать отсюда. От него. — Она говорит тихо, пытаясь справиться с внезапным приступом паники.

— Я твержу ей это уже несколько лет, — говорит Сильви.

— Уйти? Вы в своем уме? Взгляните, что случилось с братом Аннабелы после ее ухода. — Джейн презрительно фыркает. — А вы знаете, что она вернулась на следующий день после того, как его сбили? Она дико боится, что что-то такое может случиться с ней и Эми, поэтому пришла к Навиду и стала умолять его взять ее обратно.

— Ты серьезно?

— Сама у нее спроси.

— Джейн, нам надо уйти. Всем нам. У нас нет выбора, — говорит Элла.