Максин Чан - Восьмая личность

«Ой, смотрите, кошечка», — указывает Долли.

— Забавная, правда? — вслух говорю я.

Держа пирог на ладони, я звоню в дверь и жду.

Никакого ответа.

Опять.

Ответа нет.

«Там никого нет».

«Говорили тебе, тупица, что пирог ее не интересует».

«Тихо!»

«Господи, как болит голова».

«Оставь его на пороге».

«Нет, кто-нибудь сопрет».

«Не глупи, кому придет в голову спереть пирог?»

«А куда делась кошечка?»

«Может, стоит проверить заднюю дверь?»

«Отличная идея».

Я обхожу дом и открываю заднюю калитку. Из открытого окна доносится брейкбит. Грейс, наверное, дома, думаю я, неудивительно, что в таком грохоте они не слышат дверной звонок. Я смотрю на деревянный дощатый стол, поставленный на лужайке, и вижу дымящуюся сигарету, оставленную на стеклянной пепельнице. Рядом лежит пачка «Мальборо Редз».

«Кто курит «Мальборо Редз»?» — спрашивает Раннер.

— Не знаю, — вслух отвечаю я. — Раньше курил Шон, но ведь он бросил, забыла?

«Что-то тут не так, — говорит Онир, когда я подхожу к задней двери. — Лучше бы тебе побыстрее уйти отсюда».

Игнорируя ее предостережение, я подхожу к окну и…

У меня перехватывает дыхание. Пирог выпадает из рук.

Там, на диване, Навид, он целует голые груди Эллы.

Я пытаюсь отвести взгляд, и у меня не получается.

Мой Здравый смысл извивается от наслаждения, ее глаза прикрыты, рот приоткрыт. Предаваясь разврату, она предлагает себя Навиду, который обхватывает ее за попку. Навид трудится над ее обнаженным телом, как хищник. Возбужденная, она приближается к краю и выгибается. Мое отвращение смешивается с завистью, и я внезапно чувствую, что мне нужно срочно покинуть Тело.

«Как она могла», — говорю я, обливаясь потом.

«И это притом, что дома Грейс», — добавляет Онир.

«Вы полные дуры», — цедят Паскуды.

Целуя Навида в шею, Элла вдруг открывает глаза…

Я пячусь. Она кричит. Вскакивает. Отталкивает его. Но поздно. Я уже увидела ее. И его. Вместе.

Тик-так.

Я не помню, как бежала, как оказалась здесь — где-то, на холоде. Без пирога. Я закуриваю сигарету и смотрю на часы. Я потеряла как минимум два часа, в голове пульсирует боль. Как будто кто-то со всей силой ударил меня по черепу. Нервничая, я проверяю, нет ли крови — нет. По спине струится пот, я заставляю себя моргнуть.

Неожиданно возвращается картинка с Эллой и Навидом.

«Нам нужно выяснить, что с Грейс», — говорит Раннер.

«Нам нельзя туда идти», — твердо заявляет Онир.

Я могу думать только о страсти в ее полуприкрытых глазах. Это воспоминание засело в моем мозгу и не желает исчезать.

«Ты, шлюха, ты врала мне! Я тебя презираю!» — хочется закричать мне. Но я не кричу.

«Как трогательно», — усмехаются Паскуды.

Если бы я взяла ее лживые, вероломные слова — «Это будет в последний раз, обещаю. А потом мы пойдем в полицию, и я навсегда уйду из «Электры» — и провести ими по ногам, они оставили бы рану более глубокую, чем нож. Как я могла быть такой тупой? Такой глупой? Я, как за спасательный плот, цепляюсь за воспоминания о том, какими чистыми были наши с ней отношения, когда мы были младше. Мы знали, что наши тела расцветают, но не знали, какой властью они обладают, насколько сильно половое влечение внутри нас. Будучи подростками, мы от души веселились, следовали моде, сходили с ума по мальчикам из поп-групп и пытались разными способами избавляться от прыщей. Мы тогда не подозревали о нашей наивности. Как же мы были глупы. И тупы.

«Тупица,

Тупица,

Тупица,

Тупица,

Тупица», — насмехаются Паскуды

Тик-так.

Я вздрагиваю от грохота чьей-то металлической гаражной двери. Я ищу свой телефон, чтобы позвонить кому-нибудь, кому угодно — мне нужно услышать чей-то добрый голос, — но я понимаю, что звонить некому.

«Анне, звони Анне», — запаниковав, говорит Онир.

Я поднимаю голову: шум работающего двигателя быстро приближается, ему сопутствуют звуки музыки, разлетающиеся в ночи.

Я прокручиваю список контактов, останавливаюсь на «Анна В.», а потом перемещаюсь к «Дэниел Р.». Я уточняю время — без двух минут восемь вечера — и набираю номер.

Пристыженная тем, что единственный, кому я могу позвонить, — это мой мозгоправ, я опускаю руку и провожу ногтями по внутренней поверхности бедра. Бедро тут же становится нечувствительным.

Звонок переключается на голосовую почту.

Уверенная в том, что Дэниел игнорирует меня, я снова провожу ногтями. Появляется кровь, как от раны, нанесенной диким животным.

Предыдущую, рыжеволосую, сменила брюнетка с круглым лицом и высокой челкой.

Она стоит привалившись к сосновому комоду, у нее на голове «Стетсон» цвета жженого сахара. Юная и легкая, она смотрит на меня с экрана моего ноутбука, и на ее скулы падают алые отблески от тонкой красной шторы на заднем плане. Сильно подкрашенные глаза напоминают дымовые колодцы. Одна ее рука лежит на талии, другая сложена в виде пистолета, из которого она стреляет.

«Прокрутить вниз», — инструктирует меня экран.

Я прокручиваю изображение до ее джинсовых шортиков, поверх которых надета кобура от воображаемого пистолета. Появляется новое сообщение: «Пятница фантазий! Познакомьтесь со всеми нашими прекрасными артистами в ваших любимых нарядах». Я ощущаю напряжение в паху.

Надо мной по ванной ходит Моника. Я надеюсь, что ванна с розовым маслом, которую я приготовил специально для нее, улучшит ей настроение и даст мне время изучить «Электру».

Я пытаюсь представить — безуспешно, — как выглядело бы на экране лицо Моники. «Ковбой Моника». Карие глаза брюнетки заменяются голубыми Моники. Однако ее внешность слишком яркая, чтобы ее можно было заменить, поэтому она остается — в глазах застывает молчаливый вопрос. У нее лучезарная улыбка, широкая, с идеальными зубами.

В кармане брюк настойчиво вибрирует телефон. Я лезу за ним. И рукой чувствую твердость.

Алекса Ву.

Меня охватывает тревога.

— Алло.

— Мистер Говорун?

— Долли?

Я встаю, но мой взгляд все еще прикован к экрану. Девушка-ковбой все еще требует моего внимания.

— Долли, это ты?

Я слышу пронзительные нотки в своем голосе.

«Сохраняй спокойствие», — говорю я себе. Эрекция уже спала.

— Мы застали Эллу с Плохим дядькой. Они занимались Плохими вещами. Грейс тоже была в доме. Алекса очень расстроена. Она собирается поранить себя.

— Долли, послушай меня. Вызови Раннер, — приказываю я, и у меня в ушах звучит голос Мохсина: «Необходимо вмешательство».

Пауза.

— Я боюсь, — шепчет она. — Алекса хочет броситься под машину.

Я собираюсь с мыслями.

— Долли, ты должна быть храброй. Вызови Раннер. Выпусти ее на Свет. Скажи ей, что она должна взять контроль на себя.