Зои Стейдж - Страна чудес

– Я сейчас не могу жить в низшем существе. Я слишком… осознанная. Знаю, ты предлагала – хотела бы я, чтобы этим все решилось. Но мы несовместимы. Если я не перейду, мальчик умрет вместе со мной. Прости.

Слова произносила дочь, но… они принадлежали долбаному духу.

– Отпусти ее!

– Я не хотела, чтобы так случилось. Не хотела подвергать опасности твою семью. Но теперь все может изменить твоя дочь, она – королева…

– Нет! Она маленькая девочка!

– Мы будем жить здесь вместе…

– Нет!

– И ты будешь нашей матерью. Это единственный выход. Чтобы вернуть твоего сына.

Орла упала на колени, вцепившись в куртку дочери.

– Мама!

При звуке голоса Элеанор – настоящего, звонкого и детского – Орла заключила ее в объятия:

– Я запрещаю тебе. Заставь Ее отпустить тебя, не позволяй…

– Она еще не во мне… по крайней мере физически. Но легче позволить другому «я» говорить, чем повторять все Ее слова.

– Пожалуйста, спроси, есть ли другой способ. – Орла умоляюще посмотрела в лицо Элеанор Куин. Ее хрупкое тело хотело разорваться на части. Мир превратился в стекло; она сама была стеклом; все вот-вот могло разбиться вдребезги. – Она может взять меня…

– Мама, другого выхода нет.

– Я не могу отдать тебя Ей, не могу… – Слова Орлы будто бы пузырились, пенились от слез и соплей. – А Тайко знает? Он спит, он спокоен?

Элеанор Куин кивнула, и Орла повторила ее жест:

– Значит, он не узнает. Не почувствует боли?

– Я не хочу оставлять его, мама. – Теперь настала очередь Элеанор Куин впасть в отчаяние. – Теперь, когда я знаю, что он здесь, с ним все в порядке, я не могу его бросить!

– О, детка… – Орла укачивала Элеанор Куин на коленях. Как бы сильно она ни хотела вернуть сына, навсегда погребенного в оболочке дерева, потерять дочь стало бы последней каплей. Было слишком жестоко заставлять ее выбирать. – Я не могу позволить тебе умереть.

Элеанор Куин вывернулась из тисков материнских рук:

– Я не умру. Я тебе это все время твержу! Я буду собой. Собой и… другой собой. Она обещала, что я все равно вырасту и буду как человек. Просто с разными способностями. И я, может быть, даже смогу когда-нибудь уехать отсюда, когда второе «я» привыкнет передвигаться.

Это было все равно что слушать иностранный язык, которого Орла не понимала:

– Значит, ты не… Тебе придется остаться здесь?

– Не именно здесь. Мы будем жить в доме, с тобой и Тайко. Как семья. Сможем ходить по территории. И… не знаю насчет остального, сколько времени это может занять. Другое «я» привязано к этому месту, не только к дереву, но и к этой территории. Но мы думаем, что по мере того, как наши границы будут расширяться, мы сможем совершать короткие поездки. В город. А потом, если получится, и дальше.

Наш. Мы.

Орла покачала головой, недоверие было столь же сильным, что и отрицание. Элеанор Куин уже считала себя связанной с этим духом, как если бы он был ее давно потерянным близнецом. Но, по крайней мере, в Элеанор Куин оставалось еще достаточно от ее прежнего «я», чтобы просить разрешения у мамы и слушаться ее.

Орла пошла бы на дьявольскую сделку – остаться в месте, которое она так отчаянно хотела покинуть, – если бы при этом оба ребенка выжили. Но Орла Ей не доверяла. Кем – чем на самом деле станет Элеанор Куин, если согласится на этот союз? Будет невыносимо, если внешне все останется так же, но дочь лишится человечности, которая делала ее чудесным, любящим ребенком.

– Она не может… Неужели Она не может просто отпустить нас? Тебя и меня?

Элеанор Куин нахмурилась:

– А как же Тайко?

– Я знаю, что ты любишь своего младшего брата, но… как я могу на это согласиться?

– Я думаю, это идеальное решение. – Скривившееся личико ее милой дочки выглядело таким уязвленным. – Я хочу это сделать, мама.

– Я знаю, что Она очень убедительна.

– И Она умирает быстрее из-за всего, что пытается делать – общаться с нами, поддерживать жизнь Тайко. У нас мало времени, мы должны…

– Я не хочу тебя потерять! Элеанор Куин, я не хочу отдавать тебя какой-то бессмертной… штуке, которая создает призрачных животных, метели и ледники.

– Ты меня не отдаешь – ты позволяешь мне быть той, кем еще никто никогда не был. Это то, что могу сделать только я. Я буду особенной, мама.

– Ты и так особенная.

– Ты знаешь, что я имею в виду. – Как просто было выразить раздражение, придавая преувеличенное значение правильным словам.

В Орле что-то шевельнулось. В стене сопротивления появилась дверь. Она осмелилась приоткрыть ее и взглянуть на то, что находилось за ней.

– А ты сможешь… ее контролировать? Силу? – Вспышка гнева выглядела бы совершенно иначе, если бы сопровождалась градом или метелью.

– Да… – Она замялась. – Когда мы будем вместе, как одно целое, я буду знать все. Я буду молодая, но другое «я» все еще останется старым.

– А девушка? Сколько ей было лет? Она все еще там?

По правде говоря, Орла боялась человеческой части существа почти так же сильно, как и сверхъестественной, возможно, потому что темная сторона человечества казалась более знакомой.

– Есть ее часть, та, которая строит мост между тем, кем она стала, и мной. Думаю, она была… подростком. Ты должна нам поверить, Она не пыталась тебя напугать. – Зрачки девочки стали большими и черными, когда она заговорила от имени другого «я». – Я вышла на план сознания, который отличался от того, где я существовала раньше. Мне было страшно, я знала, что умираю. И наконец-то поняла всю свою сущность: я столкнулась с чем-то большим, чем ожидала, и так же быстро могла это потерять. Я хочу жить. Пожалуйста, мама.

Орла все понимала. После того как ей исполнилось сорок, она все чаще и чаще задумывалась о смерти, и не как об абстрактной, а как о вполне реальной возможности. Она взвешивала достоинства различных причин смерти – быстрой и медленной, осознанной и неосознанной, травм от катастроф и смертельных заболеваний.

Орла приоткрыла дверь возможностей чуть шире:

– Значит, ты не смогла бы… Если бы вы с Тайко поссорились, ты не смогла бы… – Зашвырнуть его на небо . – Каковы ее пределы? Может ли Она делать другие вещи, при другой погоде, в других местах? На что Она способна?

– Она исследовала не все – просто принимала свою долгую жизнь как должное. Теперь мы понимаем это лучше. Осознание стихии. Я не знаю всего, на что мы способны, – это правда. Но я все равно буду твоей дочерью.

– Как и…

– Тебя это до сих пор страшит, что есть две ее части: та, которая не является человеком, и та, которая является. Она скучала по матери. Мама умерла до того, как она сюда приехала, и девушка знала, что разделит ее судьбу. Ты могла бы преподнести Ей чудесный дар – нам, духу, которым стала та девушка, и мне – такую маму, как ты.