Питер Свенсон - Восемь идеальных убийств

– Если вам так уж хочется это знать, то я бы сказал, что Робин Каллахан, поскольку из всех троих она наиболее известна и успела разозлить целую кучу народу.

– Я тоже так подумала, – отозвалась она, и опять последовала пауза. – Не возражаете, если я еще вам позвоню, если у меня возникнут какие-то другие вопросы?

– Конечно же, не возражаю, – ответил я, после чего мы распрощались.

Я позвонил в «Старых чертей». Ответила Эмили.

– По-прежнему болеешь?

– Не так уж чтобы и ужасно, но хорошего мало.

– Оставайся дома. Тут все нормально.

Я собрался было закончить разговор, но тут решил, что раз уж Эмили на линии, то можно задать ей несколько вопросов.

– Можно я назову тебе несколько имен, а ты скажешь, слышала ли их когда-нибудь? – спросил я.

– Угу, давай, – отозвалась она.

– Итан Бёрд.

Эмили секунду помолчала, потом произнесла:

– Никогда про такого не слышала.

– Джей Брэдшоу.

– Нет.

– Робин Каллахан.

– Ну как же, конечно! Это же та психованная телезвезда, которую убили. Я просто уверена, что когда-нибудь про нее напишут книгу и получится настоящий криминальный бестселлер.

– А почему ты говоришь, что она психованная?

– Ну, не знаю… Наверное, где-то слышала. Она написала книгу про супружескую измену, так ведь?

– Точно, – подтвердил я.

Закончив и этот разговор, я еще немного поразмыслил, не могла ли Робин Каллахан быть истинной целью трех «птичьих убийств». И хотя никто из троих откровенно не выделялся, все-таки должен быть кто-то, кого Чарли изначально держал в голове. Он знал, что будет подражать «Убийствам по алфавиту», и знал, что не собирается использовать алфавит. Если в первую очередь ему требовалось убить Робин Каллахан, тогда лучшим способом прикрыть это было бы найти еще двух потенциальных жертв, чьи имена или фамилии наводили бы на мысли о птицах. А Робин Каллахан вполне естественным образом просилась на роль основной жертвы, в том смысле, что раздражала людей. Пыталась оправдать супружескую измену, разрушила как минимум две семьи…

Днем я прилег вздремнуть на диване. Мне опять снилось, что за мной гонятся, как и всегда. Даже когда я был мал, то частенько видел сны, в которых обнаруживал, что мои родители, мои друзья, мои учителя – сплошь злобные монстры и что мне нужно срочно спасаться от них. В самых жутких кошмарах я был неспособен двигаться – ноги тяжелели, вязли в земле. На сей раз в этом сне единственным человеком, от которого я не убегал, была Гвен Малви. Она была на моей стороне, и мы вместе пытались скрыться от настигающей нас смертоносной своры. Проснувшись, я бросился в туалет, думая, что меня сейчас стошнит, но нет, обошлось.

Переоделся к ужину, заправив синюю клетчатую рубашку в темные вельветовые брюки, натянул свой любимый свитер – черный кашемировый, с высоким горлом, последний подарок, который получил от Клэр на Рождество незадолго до ее смерти. Встал перед высоким зеркалом в прихожей и мысленно спросил у Клэр, как я выгляжу. «Отлично выглядишь, – ответила она. – Ты всегда отлично выглядишь». Я представил, как она пробегает пальцами по моим коротким седым волосам.

«Что мне делать? – спросил я. – Со всеми этими убийствами?»

«Ты во все это вляпался, – ответила она, – ты и вылезай».

Клэр вообще частенько так говорила, только еще чаще адресовала эти слова самой себе. Примерно те же самые слова она произнесла, признавшись мне, что опять связалась с наркотиками. Я выразил готовность помочь, но Клэр лишь отмахнулась: «Э-э, нет… Это я, блин, во все это вляпалась, мне и вылезать». Я частенько думал, что эта ее черта – ее готовность не открещиваться от собственных ошибок – только к лучшему, однако теперь уже не был в этом настолько уж уверен. Всю жизнь она постоянно во что-нибудь вляпывалась, но важней всего для нее было избегать конфронтации, не расстраивать людей, брать всю вину на себя. Причинять вред самой себе – это было для нее совершенно нормально, но Клэр пошла бы на все что угодно, только чтобы не причинить вред кому-нибудь еще.

Это было ее первейшее правило – ни в коем случае не допускать столкновений. Не позволять другим людям брать ее проблемы на себя.

«Это я, блин, во все это вляпалась…»

Но вот тут-то она ошибалась.

Я вышел из дому, не посмотрев прогноз погоды в телефоне, и обнаружил, что снегопад усиливается. Теперь снег валил пухлыми хлопьями, налипая на деревья и кусты, но тут же тая на проезжей части и тротуаре.

Перед тем как направиться к дому Брайана в Саут-Энд, я зашел в винный магазинчик на Чарльз-стрит и купил бутылку «Пти-сира» [117] Сира, или шираз, – изначально французский сорт винограда, давно уже выращиваемый в Калифорнии и довольно популярный среди американских виноделов. . Двинулся было к выходу, но вернулся. Приобрел еще и бутылочку «Цвака» – венгерского травяного ликера, который мне очень нравился. А потом двинул в сторону «Старых чертей», где Брендон с Эмили уже готовились к закрытию. Прежде чем войти в магазин, немного постоял снаружи под снегом, глядя сквозь стекло на залитый теплым светом зальчик, уставленный книжными стеллажами. Брендон общался с какой-то покупательницей, и пусть даже мне было не разобрать слова, его голос гулко долетал до самой улицы. Позади него за прилавком с кассой хлопотала Эмили. Обычно по пятницам и субботам все мы – работники книжного магазина «Старые черти» – работали вместе с утра до ночи, и казалось странным стоять на улице, заглядывая внутрь. Впрочем, судя по всему, мир из-за этого не перевернулся вверх ногами.

Толкнув дверь, я поприветствовал Брендона, протянув ему бутылку «Цвака».

– Это еще что такое? – громогласно вопросил он, растягивая слова.

– Это в порядке компенсации, – объяснил я. – В последнее время я совсем вас позабросил. Вы, ребята, успешно справились, несмотря на потери личного состава.

– Ну да, вроде, – отозвался он и ушел в глубь магазина, чтобы показать бутылку Эмили.

Я поздоровался с покупательницей – молодой женщиной, в которой сразу же признал местную писательницу-детективщицу, чью встречу с читателями мы устраивали в прошлом году. Правда, фамилия ее от меня вдруг ускользнула.

– Как дела? – спросила она. С узкого лица на меня глянули большие, тесно посаженные темные глаза. То, как она расчесала свои прямые черные волосы на прямой пробор, делало ее похожей на какого-то персонажа рисунков Эдварда Гори [118] Эдвард Гори (1925–2000) – американский писатель и художник, известный своими книжными иллюстрациями в стиле макабр с его мрачноватой сюрреалистической атмосферой. .

– Дела идут, – ответил я. – А у вас что новенького?

Прежде чем она успела ответить, Брендон вытащил Эмили из глубины магазина, подзывая меня к себе.