Питер Свенсон - Восемь идеальных убийств

Развернулся и слишком быстро понесся по спуску, а когда в самом низу притормозил, машину занесло, выставив почти что боком. Сняв ногу с педали тормоза, стал нажимать на нее короткими толчками, но автомобиль и не думал останавливаться, скользя по своему собственному разумению прямо на Чарльз-стрит, перед которой горел красный свет. Я сжался, приготовившись к удару, но других машин вокруг не было. Да и пешеходов оказалось всего ничего – лишь какая-то парочка остановилась на тротуаре поглядеть, как я куда-нибудь врежусь.

Когда машина наконец остановилась, то замерла по диагонали к Чарльз-стрит, хотя носом в более или менее нужном направлении. Я выровнял ее и поехал дальше, на сей раз медленнее, повторяя себе, что улететь с дороги – это самое худшее, что сейчас может произойти. Если только Чарли просто не пугал меня, то он уже определил своих следующих жертв. Если я доберусь туда первым, то смогу по крайней мере предостеречь их. Но не там ли уже Чарли? Он вполне мог находиться в их доме, пока мы с ним общались через «Дакбург», писать ответы с телефона. Это объясняло бы опечатки. Я попытался сосредоточиться на дороге и не думать об этом. Снег теперь валил стеной, прямо на ветровое стекло. Дворники работали без передышки, но стекло запотело, а по краям его быстро намерзал лед. Я включил обдув на всю катушку, опустил стекло со своей стороны, высунул голову наружу и так и проехал по Арлингтон вдоль всего парка Бостон-Коммон. Когда показалась Тремонт-стрит, стекло немного очистилось. Я знал, что свернуть на улочку Мюрреев с односторонним движением не получится, так что уже собирался бросить автомобиль на углу и остаток пути преодолеть пешком. Но, миновав их улицу, решил проехать дальше, на ближайшем перекрестке свернуть направо и попробовать попасть туда в объезд.

Все тело болело; я заставил себя чуть расслабить пальцы, намертво вцепившиеся в руль. Боковую улицу, на которую я нацелился, давно не чистили, и колеса прокрутились, когда я влетел на нее. На следующем перекрестке опять свернул направо в переулок, в надежде, что он выведет меня на боковую улочку Мюрреев. Еще один поворот – вроде она, хотя все «спальные» улочки Саут-Энда выглядели для меня совершенно одинаково. Я сбросил газ, двигаясь помедленней и выискивая глазами через боковое стекло дом Мюрреев с его синей дверью. Проехал почти три четверти квартала, пока наконец не заметил его. В отличие от большинства кирпичных таунхаусов вокруг, в его выходящих на улицу окнах по-прежнему теплился свет. Я постарался не думать о том, что это может значить, – о том, что я могу обнаружить, войдя в дом.

Припарковался прямо перед пожарным гидрантом, вырубил мотор и опустил ноги в трехдюймовую слякотную жижу. Перебегая на противоположную сторону улицы, вдруг услышал крик: «Здесь нельзя парковаться!» и, обернувшись, увидел какую-то тетку, стоящую под фонарем со своей собакой примерно в четырех домах от меня. Отмахнулся от нее, не замедлив бега.

Оказавшись у самой двери, вдруг пожалел, что не прихватил с собой какое-нибудь оружие, ну хоть что-нибудь – очень пожалел, – и почти уже решил вернуться к машине, чтобы взять из багажника домкрат. Но не хотелось больше тратить ни секунды. Подергал дверь – заперта, а потом вдавил кнопку звонка, одновременно барабаня по двери кулаком и совершенно не представляя, что делать, если мне не откроют. Замахнулся было на восьмиугольное стекло посредине двери, когда услышал с другой стороны шаги. Дверь резко распахнулась.

– Мэл, – хрипловато произнесла Тэсс. Протянув руку, схватила меня за грудки и втащила внутрь.

– Тут всё в порядке? – спросил я, но она уже закрывала дверь. Тут же кинулась ко мне, толкнула грудью, и мы поцеловались. Я охотно ответил на поцелуй, частично от облегчения – что Тэсс до сих пор здесь, до сих пор жива, – а частично и потому, что это было действительно приятно. Вдобавок, не хотелось прямо с ходу объяснять, что вернулся только потому, что решил, будто она в опасности. Это прозвучало бы абсурдно.

Прекратив целоваться, мы застыли друг у друга в объятиях. Она казалась тяжелой у меня в руках, и я еще раз спросил:

– Всё тут в порядке?

Тэсс высвободилась из моих объятий, чуть отступила и, запинаясь, произнесла:

– Почему ты постоянно это повторяешь?

Голос ее звучал глухо, и она быстро моргала.

– Просто ты вроде… Ты что, напилась? – спросил я.

– Наверное, – ответила Тэсс. – И что? Ты сам пьяный.

Она отвернулась от меня и вдруг накренилась всем телом, словно вот-вот упадет. Я быстро подскочил к ней и, схватив за руку, отвел наверх к одному из стоящих лицом друг к другу диванчиков у входа в кухню. Мы оба сели.

– Странно как-то себя чувствую, – пролепетала Тэсс, положив руку мне на плечо и приваливаясь ко мне. Ее дыхание отдавало горьковатым ароматом кофе.

– Расскажи мне, что ты делала после моего ухода, – попросил я.

– А когда ты ушел?

– Часа два назад. Может, меньше. Точно не помню.

– А, ну да. Я зализывала раны, поскольку, сам понимаешь… и выпила еще кофе, а потом устала, просто жутко устала, и собралась было подняться наверх и закладываться спать, но подумала, не вздремнуть ли немножко на этом диванчике, а потом услышала дверь, а там был ты.

– Больше никто не приходил?

– Приходил? Сюда? Нет. Только ты. Не хочешь еще разок меня поцеловать?

Я подался к ней и поцеловал, надеясь особо не затягивать, но Тэсс открыла рот и тесно прижалась ко мне. Глаза у меня были открыты, но ее волосы спадали волнами вокруг, и на миг стало вообще ничего не видно. Я оборвал поцелуй и притянул ее голову к груди.

– Как классно, – выдохнула она, после чего пробормотала что-то, чего я не разобрал.

Мы посидели так где-то с минуту. Мне стало ясно, что Тэсс засыпает прямо на мне, и я не стал этому препятствовать, неустанно шаря взглядом по всему, что находилось в поле моего зрения. Все выглядело точно так же, как и перед моим уходом, – наши кофейные чашки все еще стояли на обеденном столе перед эркерными окнами, единственный торшер был по-прежнему включен. В кухне горела только декоративная подсветка под шкафчиками, так что бо́льшая часть пространства оставалась в тени. В доме было тихо, хотя мне показалось, что я слышу храп Брайана снизу из гостевой комнаты. Точно не понял. Но если это был все-таки он, то это добрый знак. Он все еще жив.

Я знал, что Чарли уже в доме.

В голове сам собой сложился достаточно правдоподобный сценарий. Чарли выследил меня досюда вечером, наверняка ждал на улице, пока я ужинал тут с Брайаном и Тэсс. А когда я ушел, он собирался либо и дальше следить за мной, либо же проникнуть в дом. Но тут сам собой представился удачный случай – Тэсс побежала за мной, чтобы передать мне книгу Брайана, оставив дверь открытой и незапертой. Чарли незаметно прокрался в дом. А дальше что? Наверняка спрятался в доме и каким-то образом ухитрился подсыпать что-то Тэсс в кофе – скорее всего, то же самое, чем приправил предназначенное Прюитту виски. Мне не верилось, что она просто пьяна, или, по крайней мере, пьяна сильней, чем тогда, когда я оставил ее два часа назад. А потом объявился я, прежде чем Чарли успел с ней еще что-нибудь сделать. И вот теперь все мы тут вместе, в одном доме. Где именно может быть Чарли? Где бы спрятался я, окажись на его месте?