Сергей Изуграфов - Смерть на Кикладах. Сборник детективов №1

– И поверь, я жду его с нетерпением! – немедленно отреагировал Джеймс. – Я пощусь с самого обеда! Можно сказать, что я чертовски, просто невыносимо голоден! Еще немного, и я, пожалуй, съем тебя живьем, если меня сейчас же не накормят!

– Он неисправим, не знаю, чем я буду его кормить, когда мы вернемся домой. Слава богу, у нас впереди целый сезон раскопок, – сказала Лили Алексу, качая головой. – Мы очень вас ждали, Алекс: на следующей неделе у нас запланированы подводные археологические работы. Мы бы очень хотели, чтобы вы к нам присоединились. Джеймс утверждает, что в этом районе затонул римский корабль, на котором был ценный груз. Присоединяйтесь, мы будем очень рады!

– С удовольствием, Лили, тем более что я вам уже обещал. – Алекс обвел взглядом террасу, наполненную оживленно беседующими гостями. – Скажите, а кто здесь присутствует из новых гостей? Помогите мне разобраться: меня не было пару дней, и я еще не всех успел узнать.

– Конечно, Алекс, я буду только рада, – ответила Лили, взяв Алекса крепко под руку и собираясь предупредить супруга.

Но не успели в этот момент официантки вынести из кухни и расставить на столе горячие закуски, включавшие мусаку и столь любимые археологом сувлаки из молодой ягнятины, как Джеймс был уже там, энергично накладывая закуски в три тарелки одновременно. По выражению его лица было понятно, что из всех научных задач на свете в этот момент его влечет лишь одна – гастрономическая, и только ее решению он готов отдаться целиком и полностью.

Лили ничего не оставалось, как снова покачать головой и сосредоточиться на просьбе Смолева.

– Смотрите, Алекс, – видите: муж, жена и дочка. Это итальянская семья из Флоренции, которая сегодня поселилась на вилле.

– Ба! Неужели? – ответил Алекс, внимательно всмотревшись в лица новых гостей. – Да я их знаю, видел на пароме в день прибытия. Это Луиза и Фабрицио Тосканелли, как мне сообщила Катерина. Дочку зовут Агата, – припомнил он. – А вот кошку…

– А кошку зовут Бьянка! – весело перебила его Лили. – Агата – очаровательная девочка, она уже мне все рассказала по секрету, мы с ней очень подружились. Мне даже можно будет погладить кошку, когда мы завтра встретимся в саду. Милый и непосредственный ребенок!

– Бьянка… Ну конечно, разумеется! – пробормотал себе под нос Алекс, вспоминая этот белый комок шерсти с ошалевшим взглядом выпуклых голубых глаз. – Мог бы и сам догадаться…

Итальянское семейство уже час наслаждалось вином, сырами, фруктами и холодными закусками, поэтому к закускам горячим их первая скованность прошла совершенно, и они с удовольствием присоединились к застолью.

Было видно, как Фабрицио с удовольствием подливает себе вино в бокал из глиняного кувшина, пробует сыры и удовлетворенно причмокивает губами, а Луиза, полностью освоившись, разговорилась с хозяйкой.

По довольному лицу Ирини было ясно, что итальянка была щедра на комплименты вилле и замечательной греческой кухне. Агата весело бегала по террасе, общаясь с гостями.

– Это тоже итальянцы, они сегодня заселились, – показала Лили на двух сурового вида мужчин в темной крестьянской одежде, сидевших в дальнем углу стола. – Они с Сардинии. Занимаются фермерством, как мне представила их Ирини, делают сыры. Зовут Луиджи и Лука. На Наксосе у них дальние родственники, тоже, кажется, сыроделы. Не слишком разговорчивы, даже мрачноваты. Бедный Джеймс, который не раз был на Сардинии, попытался завязать с ними беседу, но они почти не говорят на английском. Ну, или сделали вид. В общем, беседы не получилось.

Смолев внимательно рассмотрел мужчин в конце стола. Было заметно, что их неразговорчивость никак не сказалась на их аппетите. Блюда и тарелки с закусками рядом с ними пустели значительно быстрее, чем у остальных гостей. Они сидели, сдвинув широкие плечи, стремительно двигая мощными челюстями и тайком рассматривая гостей исподлобья.

Ладно, подумал Алекс, поглядим, что за фермеры такие.

– Вот та комичная парочка французов, – показала Лили на другой конец стола. – Это Бернар и Лоран. Это модные парижские архитекторы, как они сами представляются. Добавляя при этом: «Шик! Шик! Полный блеск!» – передразнила она кого-то из них.

Получилось очень смешно. Лили и Алекс дружно рассмеялись.

– Что-то мне подсказывает, Алекс, что они вряд ли смогут быть вам интересны. Кстати, они веганы. Джеймс сам сбежал от них уже через десять минут.

– А вот этот француз, – развернула она Смолева в другой угол террасы, – о котором говорил Джеймс, вполне вероятно, вас заинтересует. Его зовут Жан-Пьер Мартен, профессор из Сорбонны. Он нам рассказывал средневековые истории про клады и сокровища. Безумно интересно! Но Джеймс как истинный британец недолюбливает французов. У меня же нет таких предрассудков: я наполовину ирландка! – рассмеялась Лили. – Пойдемте, я вас познакомлю.

Они подошли к углу террасы, где полненький жизнерадостный загорелый француз средних лет что-то увлеченно рассказывал высокому и угловатому мужчине в тонком свитере, с неподвижным лицом и словно выдубленной, красной кожей.

Мужчина стоял вполоборота к ним, но когда они подошли, и он повернулся, Алекс удивился родниковой прозрачности его голубых глаз. Наверняка, это норвежец-яхтсмен, о котором говорила Катерина.

– Господа, – сказала Лили, – разрешите мне представить вам местную знаменитость: это Алекс Смолев. Он тоже ученый, как и мой муж.

– Олаф Бьорнсон, океанограф, – коротко представился норвежец, протягивая Алексу жилистую и костлявую, но сильную руку. – Очень приятно.

– Взаимно, – отозвался Смолев, пожимая руку ученому-яхтсмену. – Надеюсь, вы смогли найти ремонтников для своей яхты?

– Да, спасибо, – ничуть не удивившись, невозмутимо ответил северянин. – Но ремонт продлится еще три дня.

– Жан-Пьер Мартен, историк, – в свою очередь, сердечно улыбнувшись, представился француз, склонив голову и едва ли не шаркнув по-чичиковски ножкой. – Очень рад знакомству с местной знаменитостью. Лили нам все уши сегодня про вас прожужжала. Только про вас и говорила последний час. Я бы на месте Джеймса Бэрроу следил не за очередной переменой блюд на столе, а за своей очаровательной супругой. Но истинный британец замечает свою жену только после того, как она уходит от него к его лучшему другу.

Он весело подмигнул смущенной Лили и галантно поцеловал ей руку.

Какой приятный тембр голоса, отметил Алекс.

Они обменялись с французом рукопожатием. Рука француза была мягкой, а рукопожатие вялым. Француз говорил на обезличенном, словно дистиллированном варианте академического английского, определить нюансы было невозможно – все они были смазаны.