Жереми Фель - Матери [litres]

– Это мелочи, не переживай. Ведь у тебя там нет ничего такого, верно?

– Нет. Но она может использовать машину как улику против нас.

– Ничего она не сделает. В противном случае ей тоже придется несладко. Не думаю, что ей хватит смелости заявить на нас в полицию после того, что она сделала с твоей сестренкой.

Грэм понимал: мать права, однако его поразило то, с каким равнодушием она рассуждает о случившемся. Впрочем, он был не дурак и догадывался, что мать держится из последних сил и, стоит ей оказаться с Хейли с глазу на глаз, она набросится на нее и прикончит своими собственными руками.

Ненависть исходила от нее, точно дурной запах, который она тщетно пыталась скрыть.

Выйдя из больницы, Грэм поймал первое свободное такси. Таксисту, загорелому малому, было лет тридцать. Грэм устроился на заднем сиденье, и тот, прослушав пару минут назад последние известия по радио, сообщил ему, что на округ Салин обрушилось сразу несколько торнадо, но его домочадцам, по счастью, удалось спастись. Грэм ответил чисто из вежливости, тут же дав водителю понять, что не расположен к дальнейшей беседе. И весь остаток пути таксист довольствовался тем, что посвистывал в тон мелодиям, которые транслировали по радио.

У их ворот уже стояли две полицейские машины. Грэм быстрым шагом направился по дорожке к дому и, увидев в дверях Герберта, помахал ему рукой.

– Вот так история, я и впрямь потрясен! – признался шериф округа Лайон, поравнявшись с ним. – Как там твоя сестренка?

– Она все еще в операционной, а я вернусь к маме после…

В доме послышались мужские голоса. Грэм надеялся, что приехал не слишком поздно.

– Прости, сынок, что спрашиваю прямо в лоб, но ты, случаем, не знаешь, кто мог напасть на Синди?

– Нет, я был с мамой в саду, она, наверное, уже говорила тебе, и мы не успели ничего разглядеть, потому что, когда прибежали в гостиную, нападавший успел сбежать.

Это так просто – врать представителю органов правопорядка. Мать может быть спокойна за него. И может гордиться им .

– Я хорошенько все обмозговал, и мне пришло в голову, что это, вероятно, как-то связано с историей про сожженную машину твоего брата.

Сначала Грэм не понял, к чему он ведет.

Машина его брата?

– Как считаешь? – спросил Герберт, заметив изумление на его лице. – Мать твоя мне все рассказала, когда я недавно ее навещал. Вполне возможно, те, кто учинил такое, могли напасть и на твою сестренку.

– Ты действительно думаешь, что все это как-то связано? – изобразил удивление Грэм, более или менее сообразив, что к чему.

– Другие версии кажутся еще менее вероятными. Кстати, когда ты видел брата последний раз?

– Сегодня не видел, точно.

– Может, ты заметил, что в последнее время он вел себя как-то странно? Более агрессивно, чем обычно?

– Да вроде нет.

– А вообще Томми ладил с Синди?

– Ну конечно, а ты на что намекаешь?

– Ни на что, просто спрашиваю. Сам знаешь, Томми бывает непредсказуем. И я здесь только для того, чтобы вам помочь. Как бы то ни было, рано или поздно мне придется с ним побеседовать. Ладно, пойду к ребятам, пора закругляться.

Грэм кивнул и, помня о наказе матери, последовал за ним в гостиную.

– Напавший, должно быть, принес орудие преступления с собой, – заметил Герберт, сняв стетсон и положив на обеденный стол. – Надо дождаться заключения врачей, чтобы знать, что искать.

Грэм не мог отвести глаз от крови, которой были запятнаны стены и ковер.

– На первый взгляд ничего не украдено? – спросил Герберт, повернувшись к нему.

– Похоже, нет.

– Ничего не понимаю. Неужели кто-то проник к людям в дом средь бела дня только для того, чтобы совершить жестокое нападение на девочку, которая никому не сделала ничего плохого? Ерунда какая-то. Это сделал не псих, да и простой местью здесь не пахнет.

Один из подчиненных Герберта, ползавший на коленях по ковру, подобрал осколок зуба, как показалось Грэму, и положил его в полиэтиленовый пакетик.

Грэм отвернулся, почувствовав легкую тошноту, и только сейчас обратил внимание на мух, роем круживших в комнате, где было не продохнуть.

А еще этот смрадный запах, который временами бил в нос, словно где-то меж паркетных досок гнил ошметок плоти, содранный с лица его сестренки.

– С тобой все в порядке, сынок? А то ты вдруг стал белый как мел.

– Я, пожалуй, отлучусь на минутку.

– Да уж, не самое приятное зрелище. Я распоряжусь, чтоб здесь все вычистили к вашему возвращению. Обещаю, я обязательно найду виновника и он поплатится за то, что сделал с Синди.

Грэм открыл окно и глубоко вдохнул свежего воздуха, подумав, что шериф совершенно напрасно тешит себя такими надеждами.

Как только полицейские уехали, он взял мобильный телефон матери, лежавший на кухонном столе, поднялся в ее комнату, сложил две пары брюк, рубашки, нижнее белье, косметичку и медицинскую карту Синди, находившуюся там, где Норма хранила все свои бумаги.

Закрыв дверь в кухню, Грэм вышел через парадную дверь и так же запер ее на ключ.

Решив перевести дух перед отъездом, он сел на крыльце и закурил.

Куда же, черт возьми, запропастился Томми? Он с трудом мог представить, что тот целых три дня где-то слонялся в полном одиночестве. Похоже, мать наврала ему и насчет брата – она, должно быть, спрятала его где-нибудь, решив подождать, пока все не уляжется.

С такой, как она, ничего нельзя знать наверняка.

Грэм вспомнил, как десять лет назад она вырвала у него обещание, что он будет всегда заботиться о младшем брате. Они тогда стояли на этом самом крыльце, а Томми играл с машинками в траве. Это было на третий день после того, как Харлана пристрелил какой-то охотник. Грэм навсегда запомнил тон, каким говорила мать: она словно боялась, что ее тоже убьют. Он воспринял свою роль всерьез и потом не раз дрался на школьном дворе с теми, кто потехи ради задирал Томми. Он уже сбился со счету, сколько раз брал брата с собой поиграть в саду, в то время как тот все чаще предпочитал закрывался в своей новой комнате; сколько раз приходил к нему среди ночи, услышав, как он кричит, и лежал рядышком с ним до тех пор, пока он снова не засыпал.

Ее изнасиловали .

Грэм никак не мог в это поверить. Однако это все объясняло. Реакцию матери, бегство Томми, поведение Хейли.

Он вспомнил, как зашел в комнату к Томми, чтобы выкурить с ним косячок и поговорить про Хейли.

Неужели и на нем лежит доля ответственности?

Он не ведал, что творил .

Грэм вздрогнул, почувствовав порыв теплого ветра, насыщенного едким запахом земли. Понимая, что пора возвращаться в Эмпорию, он подошел к машине и бросил сумку с вещами матери на пассажирское сиденье. Потом тронулся с места и задним ходом выехал с участка.