Жереми Фель - Матери [litres]

При мысли об этом на душе у нее сразу полегчало.

А теперь следовало сосредоточиться на главном – турнире. На подготовку у нее осталось больше двух недель. Отказаться от участия в соревнованиях было решительно невозможно. Она могла дать себе пару дней отдыха, чтобы потом, как прежде, заняться тренировками в загородном клубе Уичито. И все это время больше ни о чем не думать. У нее по-прежнему были шансы выиграть. И она никому не позволит лишить ее и этого. Для нее это станет делом чести. В один прекрасный день Норма позеленеет от злости, узнав, что Хейли вышла победительницей.

Хейли тщательно отмыла клюшку в растворе гипохлорита натрия, чтобы удалить малейшие пятна засохшей крови. И потом засунула ее в шкаф, прекрасно понимая, что рано или поздно придется собраться с духом и избавиться от нее. Ведь если Норма, несмотря ни на что, все же заявит на нее, полицейские отыщут клюшку и обязательно найдут компрометирующие ее улики, как в фильме «Эксперты».

А дальше, возможно, тюрьма.

И она снова окажется взаперти.

При мысли об этом у Хейли засосало под ложечкой.

Впрочем, как бы то ни было, никакой суд присяжных не посадит ее за решетку после всего, что она пережила в том доме. Это же Соединенные Штаты – никто не станет обращаться с ней как с преступницей.

Она скажет, что Синди хотела позвать свою мать, что времени на раздумья у нее не было и что это была ее единственная возможность сбежать. Так что ее действия можно трактовать как самозащиту. Да и кто посмеет ее осудить за то, что она не вынесла мысли о возвращении в ожидавший ее ад?

Сколько же раз она ее ударила? Два или три?

Хейли легла на кровать и почувствовала, как на нее накатывает усталость. Ей уже ничто не угрожало, и ей не нужно было ни с чем бороться. Она вытянулась и обняла подушку. Сегодня ей очень не хотелось засыпать дома в одиночестве.

На первом этаже хлопнула дверь. Хейли вскочила с кровати и выбежала в коридор. Окликнула с верхней площадки лестницы отца, но ответа не услышала.

Она позвала его еще раз, уже не так решительно, – напрасно.

Может, это просто сквозняк. Она вцепилась в перила и внимательно посмотрела вниз, силясь уловить малейший шум.

Но в доме царила полная тишина.

Для пущей уверенности Хейли осторожно спустилась по лестнице и заглянула в гостиную. Дверь в сад была распахнута настежь. Она, дрожа, заперла ее, представив, как Томми тайком прокрался к ней в дом и как Норма, сидя в машине, терпеливо дожидается, пока сын закончит дело, которое начал несколько дней назад.

Догнать ее они никак не могли – не успели бы. Но в таком случае откуда они узнали, где она живет?

Тут Хейли вспомнила про свою сумочку, которую оставила у них вместе с другими своими вещами. Им достаточно было взглянуть на удостоверение личности, чтобы узнать фамилию Хейли, а потом найти через Интернет ее адрес. От них до ее дома часа полтора езды, если ехать по Тридцать пятому шоссе.

У них остались и ключи от ее дома.

Чувствуя, что впадает в панику, Хейли осмотрелась, ожидая, что из-за угла выскочит Томми и кошмар начнется снова.

Отец решительно не хотел держать в доме огнестрельное оружие. И защищаться ей было нечем.

Взяв на кухне здоровенный нож для разделки мяса и понимая, что нужно успокоиться, Хейли села в гостиной на диван и включила телевизор.

Она просидела так битый час, уставившись в телевизионный экран, пока не услышала, как в замке входной двери повернулся ключ.

Отец – темные волосы в беспорядке, белая рубашка, солнцезащитные очки.

Он закрыл за собой дверь, бросил ключи на круглый столик в прихожей и, увидев Хейли, застыл как вкопанный.

Не в силах больше ждать, Хейли кинулась к нему в объятия.

– Хейли? – удивился он, погладив ее по волосам. – Ну где же ты была? Я чуть не умер от тревоги!

– Мне очень жаль, папа…

Хейли видела, что он злился и уже приготовился ее отчитать, когда они наконец встретятся. Но, прижавшись к нему, она поняла, что от его намерений не осталось и следа. Зато появилось ужасающее чувство, что держать в объятиях родную дочь для него бесценная удача – нечто такое, что могло больше никогда не повториться.

И, вдыхая исходивший от него запах туалетной воды, Хейли последний раз мысленно повторила все, что собиралась ему рассказать.

Не в силах усидеть на стуле, Норма встала и принялась нервно расхаживать по коридору. Чуть поодаль две медсестры похихикивали, подглядывая за кем-то в окно, отчего у нее вдруг возникло бешеное желание наброситься на них и выдрать им все волосы.

Неужели у них не осталось ни капли приличия?

Вокруг все суетились: пациенты и больничный персонал. Лица некоторых людей были ей как будто знакомы. Что она скажет им, если они вдруг начнут ее расспрашивать? В этом городе все узнают про всех в мгновение ока. Газетчики всегда готовы кропать непристойные статейки, лишь бы повысить тираж местной газетенки. Надо следить в оба, чтобы они не нагрянули сюда и не попытались сфотографировать Синди. При одной только мысли об этом Норме стало тошно.

Грэм оставил ее уже добрых полтора часа назад, и она надеялась, что он скоро вернется. Посылая сына домой, она даже не предполагала, что он запутается в показаниях, оказавшись лицом к лицу с Гербертом, дрогнет под нажимом и выложит ему все как было. Она верила в сына. Теперь он очень хорошо понимает, чего они могут лишиться.

В конце концов, Герберт с подчиненными нагрянули не к злоумышленникам, а к их жертвам.

Они оказались там, чтобы помочь .

Хорошо, что она заперла дверь подвала на ключ и догадалась сжечь все вещи Хейли, пока та сидела взаперти.

Теперь Норму уже ничего с ней не связывало.

Герберт сколь угодно долго мог искать улики – их просто не было.

А орудие преступления?

В панике она, сказать по правде, не успела сообразить, с чем Хейли напала на Синди. Бросила ли девчонка свое орудие на месте преступления, перед тем как сбежала?

Нет, окажись оно там, она бы непременно его заметила. Да и что искать? Чем Хейли избила Синди? Если Герберт что-нибудь найдет, он сможет снять отпечатки пальцев. А вдруг Хейли уже каким-то образом засветилась?

Нет, рядом с Синди Норма ничего такого не заметила, это точно.

В крайнем нервном возбуждении Норма попыталась думать только о дочери и о том, как скоро сможет ее увидеть. Сейчас это было самое главное.

У Нормы не было близкой подруги, к которой она могла бы обратиться за поддержкой и которая не стала бы для нее обузой. Кроме детей, у нее никого не было. А что до детей, один убежал, а другая лежала в операционной.

А ее сестра – Элизабет?

Норма понимала, что ей не хватит смелости все рассказать сестре и заручиться ее помощью и участием, к тому же их разделяла не одна сотня километров.