Эр Джейкобс - И вдруг тебя не стало

Сэнди стиснула зубы.

– Есть шанс, что я ошибаюсь. Возможно, я просто сошла с ума или увидела что-то, о чем не имею представления. Если это моя ошибка, то начало полицейского расследования в нашей лаборатории однозначно будет концом моей карьеры. Мне нужны доказательства, которые можно предъявить полиции.

– Доктор Сильвер знает об этом? Разве он мог этого не знать?

– Джей Сильвер – фантастический исследователь, но в некотором смысле он просто безумный профессор. Он так одержим поиском вакцины H1-N24, что может не замечать, что происходит у него под носом.

– Так почему бы просто не сказать ему?

– О, Сильвер будет первым, кому я расскажу, как только у меня появятся доказательства. Он и полиция. Однако мне надо было поговорить с кем-то вне лаборатории, с кем-то надежным.

Я глубоко вздохнула и обернулась. Ручеек пота стекал по моему боку. Мы замерли еще на секунду, прежде чем она одним жестом, с мольбой в глазах предложила мне снова сесть.

За какие-то три минуты я перешла уже в третье эмоциональное состояние. Я почувствовала, как спадает напряжение и неожиданно отдергивается занавеска, за которой прятались самые дикие, самые ужасные догадки о том, что произошло. После любой смерти люди борются с сомнениями. Глядя на Сэнди, все мои сомнения в том, что исчезновение Паоло и его предполагаемая смерть были несчастным случаем, обрели форму. Подсознательно я неделями ждала объяснения.

Объяснения, которое я отказывалась принимать. До этого момента.

– Мог ли Мэтт действительно убить кого-нибудь из-за своих исследований?

Я не очень внимательно следила за тем, как Сэнди описывала личные взаимоотношения – ту зависть, которую Мэтт испытывал к Паоло с самого начала его работы в лаборатории.

– Казалось, что Паоло был всегда прав, – сказала она. – Как будто для его разума не существовало границ. Все знали, что Паоло – любимец Сильвера, и поэтому Мэтт чувствовал себя лишним. Возможно, так оно и было. – Сэнди произнесла имя Мэтта так, словно выплюнула его. – Вы когда-нибудь встречались с ним? – спросила она.

– Один раз, да и то на секунду, – сказала я, и мои мысли вернулись к Мэтту – как он обиженно надувал губы и потягивал пиво.

– На праздничной вечеринке, да?

– Там же, где я встретила и вас.

Жгучая ревность, которую я тогда испытала, теперь казалась мне безумным помутнением. Внезапно мы оказались с Сэнди Харрисон в одной команде.

– Да, Мэтт был отстраненным, странным и грубым, но, как говорил Паоло, это были пустяки, ничего страшного. Просто что-то насчет статьи и авторства. Я права?

– Эти вещи сами по себе могут быть достаточно серьезным поводом, – возразила Сэнди. – Но речь шла не только о статье. Учитывая ход исследований, мы все были на волоске от истины. Однако Паоло решал задачи, неподвластные Мэтту, снова и снова.

Я вспомнила, как доктор Сильвер на вечеринке сиял от гордости и расточал похвалы Паоло. Аналитическая часть моего мозга пыталась охладить бурю эмоций в груди. Я тоже была доктором наук. Я знала, психология – это не микробиология, но в любом случае работа в коллективе может быть тяжким бременем, а издание публикаций – почти неподъемной задачей. Потом я вспомнила фразу, которую Паоло однажды использовал для описания лабораторной среды: как в аквариуме с акулами . Мой разум сразу же попытался сложить эти фрагменты в одну картину, словно кусочки мозаики.

– Вспомните время учебы в школе, тренировки, – настаивала Сэнди. Одна ее интонация выражала мольбу согласиться с ней. – Вы же знаете, насколько безумно бывает стремление людей любыми путями сделать карьеру. Университеты похожи на психиатрические палаты.

Я вспомнила учебу в аспирантуре и отчаяние, которое испытывала, когда мчалась через кампус на очередную встречу с преподавателем, или пыталась собрать всех членов комитета, или искала какой-нибудь непонятный бланк, который нужно немедленно подписать. Я вспомнила статистику психических заболеваний среди аспирантов. Мне довольно часто приходилось подавлять собственную манию и держать себя в руках, чтобы не началась депрессия.

В моей голове начала складываться некая картинка.

Существовала одна очевидная проблема: я была с Паоло, когда он исчез. Когда я напомнила Сэнди об этом, она развела руками. Она понизила голос. Голые ветви ежевичных деревьев, словно паучьи лапы, тянулись к окну позади нее: они были белые, как молнии, в ярком солнечном свете.

– Подумайте. Есть ли какой-то способ, благодаря которому Мэтт мог попасть на лодку до того, как вы ушли после полудня?

– Думаю, это возможно. До нашего приезда.

– Или когда вы были на воде?

Я сразу подумала: «Нет такого способа». Но было ли так на самом деле? Я ненавидела себя за то, что не могла вспомнить все детали.

– Я не понимаю, каким образом это могло бы произойти.

– Кто-нибудь поднимался на борт или плыл рядом с вами?

– На другой лодке была какая-то семья, но, думаю, они не представляли угрозы.

Сэнди, казалось, задумалась над этим.

– То, что Паоло исчез почти сразу после того, как увидел те данные, не может быть случайностью. Мэтт имеет доступ к седативным средствам для животных в лаборатории – они чрезвычайно мощные, но не всегда быстродействующие… – Она замолчала, нахмурилась, а потом продолжила: – И к составам для эвтаназии. Если бы Мэтт смог вколоть хоть что-то из этого Паоло…

Или мне . Может, именно это объясняет мой провал в памяти? Но как это могло произойти?

Словно прочитав мои мысли, Сэнди сказала:

– Я думала о той бутылке с водой, которую Паоло повсюду таскал с собой. Она из нержавеющей стали. Интересно, мог ли Мэтт что-то туда подкинуть? В ту ночь он чувствовал себя плохо? Или просто был усталым?

Сэнди напряглась. Она словно ожидала подтверждения.

Я взглянула на полку, где, словно часовой, стояла камера Паоло. Из-за стука в груди было трудно расслышать собственные мысли. Я мысленно вернулась к лодке и к поездке на озеро. Я снова и снова все вспоминала, пыталась нащупать детали, представляла себе ту бутылку, которую Паоло всегда носил с собой.

– Возможно. – Я наконец отыскала тот кусочек воспоминания, которого не хватало. – Он попросил меня не пить после него. Он сказал, что у него болело горло.

Глаза моей собеседницы сузились.

Мы нашли какую-то улику? Я вытерла ладони о джинсы. Во мне начал разгораться интерес.

Успокойся. Думай.

– И вы не пили из той бутылки?

– Я… – Я задумалась. Я понятия не имела, пила я или не пила из этой бутылки. – Во всяком случае, я…

– Что? – Сэнди нахмурила соломенные брови и понизила голос. – Что вы?

– Я спала, причем крепко. – Я виновато покачала головой. – Я ничего не помню, до сих пор. Я плохо себя чувствовала, когда проснулась.