Стейнар Браги - Ката

Гардар был в майке и в трусах-«боксерах». Он попытался подняться, но, очевидно, еще был в шоке от полученного разряда. В изножье кровати свисала с потолка боксерская груша.

– Что вам надо? – спросил он, и тон его голоса был более сдержанным, чем ожидала Ката.

– А ну, заткнулся! – сказала Соулей, подняв шокер.

Гардар поднялся на колени, прислонился лбом к стене и резко дернул за цепь от наручников, пытаясь порвать ее. Брыкнул ногой назад, в сторону Соулей, но она увернулась, ткнула шокером ему в спину и держала несколько секунд. Прибор издал серию щелчков, и по наручникам заплясали синие огоньки – пока Гардар не рухнул в кровать без движения.

Соулей передала шокер Кате.

– Скаутом я не была, но один узел вязать умею. Узел для извращенцев! Его мы на нем и завяжем. – Она сделала на конце троса петлю-затяжку, накинула на обе лодыжки Гардара и затянула. – Подержи-ка, – и дернула пленника за ноги, так что те поднялись вертикально.

Ката не отреагировала, и тогда Соулей сунула трос ей в руки и крикнула: «Тяни!» – и Ката потянула. А Соулей тем временем сделала на тросе другую петлю, накинула ему на шею и завязала так, что трос натянулся между шеей и лодыжками.

Гардар зашевелился. Соулей ослабила петлю на горле, велела Кате ослабить другую на ногах, и Гардар жалобно заойкал: трос врезался ему в шею.

– Ну как – слишком туго? – прокричала Соулей, заглянув ему в лицо. Его лицо раскраснелось, глаза вылезли из орбит и налились кровью, – а потом он сообразил и согнул ноги, приблизив их к спине, чтобы ослабить натяжение. – Поторопимся, – сказала она и посмотрела на Кату, как будто теперь пришел ее черед.

Та что-то промычала.

– Говори с ним! – прошептала Соулей ей на ухо и дернула за трос так, что голова Гардара приподнялась с матраса.

Ката стряхнула с себя оцепенение, кивнула подруге и подошла к изголовью кровати. Соулей забралась на кровать, присела рядом с Гардаром, схватила его за волосы и сказала:

– Сейчас мы зададим тебе пару вопросов. Ответишь на них – все с тобой будет нормально. А если нет – мы сделаем тебе больно.

– Заткнись! – ответил Гардар, и Соулей тотчас дернула за трос, так что на лбу у него выступила крупная артерия, на лице выступил пот, и он застонал.

– Делай, как мы скажем! – велела она и ослабила хватку.

– Первый вопрос, – сказала Ката, присев на пол у кровати. Она придвинула губы близко к уху Гардара и говорила тихо; из-под балаклавы ее голос звучал измененно. – Два года назад ты был с друзьями на Эскьюхлид. Вы изнасиловали молодую девушку, которой перед этим дали наркотик. Ты это помнишь?

– Вы не ведаете, что творите, – сказал Гардар и повернулся на бок. Тут же просунул подбородок под трос, ухитрился стащить петлю с головы, прижав ее плечами, и с такой силой пнул Соулей, что та вылетела с кровати на пол. Попытался выкатиться из кровати и встать на ноги, но Ката подняла шокер, ткнула Гардару в ляжку и держала там, пока он не успокоился.

– Что за херня… – Соулей поднялась с пола, потирая бедро. – По-моему, ему не помешает расслабиться. Какой-то он у нас сердитый, правда? – Она достала из рюкзака воронку и одну из взятых с собой двухлитровых бутылок. Дешевая водка; Соулей говорила, что пила такую в юности. Общими усилиями они вновь накинули петлю на шею Гардара, перевернули его на живот, и Соулей затянула петлю.

– Пить хочешь? – спросила она и плюхнулась на кровать перед ним. Потянула за трос так, что его рот открылся, и вставила туда воронку. Лицо Гардара побелело от натуги. Его стало тошнить, из ноздрей изверглась слизь.

Ката открыла бутылку и передала Соулей. Та принялась лить в воронку, медленно, не торопясь, пока бутылка не опустела на треть.

– Вот, так не лучше? Думаешь, он сейчас станет поспокойнее? – спросила она, притянув к себе воронку.

Изо рта Гардара вылетели водочные брызги, он тихонько завыл.

– Это еще был маленький глоточек, – сказала Соулей. – Гардар, сколько ты весишь? Килограммов сто? Сто двадцать? Не ответишь на вопросы моей подруги – волью в тебя всю эту бутылку. Тогда это будет целый литр алкоголя за несколько минут. Это жутко много, но для человека вроде тебя не смертельно – хотя как знать… А будешь и дальше не слушаться – так у меня для тебя и другая бутылка есть! Скажи, справишься ты с двумя литрами за десять минут?

– А может, у него переносимость выработалась хорошая, – сказала Ката: она почувствовала, что снова может думать, оцепенение ушло. – Он не алкоголик?

– Да! – воскликнула Соулей. – Он очень расстроился по поводу того, как сам однажды в пьяном виде поступил с собственной матерью. И с отцом, и с дедушкой, и с сестрой.

– Если человек ходит на собрания анонимных алкоголиков, – сказала Ката, – не факт, что у него хорошая переносимость алкоголя: печень-то уже барахлит. Тебе трудно разговаривать, Гардар? Если у тебя речевые центры парализовало, то следующие на очереди – дыхательные центры. Еще вариант: тебя может вырвать, но поскольку ты лежишь в такой позе, рвотные массы у тебя до конца изо рта не выйдут. Они потекут обратно, попадут в легкие, и ты задохнешься. Многие попойки кончаются именно так. Но я прослежу, чтобы так не получилось. Ведь мы хотим, чтобы ты остался в живых, чтобы нам не пришлось идти к твоим друзьям и расспрашивать их… Например, Атли.

– А если Атли не ответит, – добавила Соулей, – нам придется расспросить твоего друга Бьёртна.

– Я дам тебе еще один шанс, – сказала Ката. – Два года назад ты вместе с друзьями изнасиловал на Эскьюхлид девушку. Ей было шестнадцать лет, и нашли ее мертвой, по твоей наводке, на Болотах в Боргарфьорде. Как она погибла?

Гардар затряс головой, скосил глаза на Кату, и его стошнило. Из глаз полились слезы – наверное, в них попал алкоголь; несколько капилляров лопнуло.

– Ничего я не скажу, – ответил он. Его голос был хриплым, жалким. Петля затягивалась на его шее все туже, пока Гардар не сообразил и не приблизил ноги к спине. – А что ты шапку не снимешь? Я же знаю, кто ты; видел тебя в этом твоем шикарном домине. С твоим шикарным мужем… – Вдруг он пришел в ярость и заявил, что они не ведают, что творят, он, мол, скоро освободится от пут и тогда убьет их…

– Ты же это не всерьез, – перебила его Соулей. Она хохотала. – Я знаю. Помню, как ты туда однажды приходил. Ты меня не помнишь, но это нормально: у тебя от всех этих наркотиков мозги пришли в негодность, а я для вас, друзей, все равно была слишком старая. И иногда я видела, как вы забавлялись с малолетними девочками. Как это было? Могу показать тебе, напомнить… – Соулей поднялась на колени, открыла бутылку и засунула себе между ног. – Помнишь, ты велел, чтобы они тебе отсасывали; это ведь было как-то так? – Она поелозила горлышком бутылки по его лицу, постучала им по носу и глазам, а Гардар попытался отодвинуться. Соулей потянула одной рукой за трос, рот Гардара открылся, и тогда она засунула бутылку туда и крепко держала до тех пор, пока из нее в рот не вылилась половина содержимого.