Харлан Кобен - Убегай!

– А Рокко вы тоже поймали? – спросил Саймон.

– Да, он тоже здесь.

– И что он говорит?

– Что вы с женой явились к нему в заведение, он стоял лицом к вам, за спиной раздались выстрелы и он побежал. Что он понятия не имеет, кто стрелял, в кого стреляли, и прочее.

– Чушь собачья.

– Правда? Рокко, крупный торговец наркотиками, говорит нам неправду? Ну надо же… лично я потрясен.

– Вы спрашивали у него про мою дочь?

– Он ее не помнит. Сказал, что белые девушки для него все на одно лицо, особенно наркоманки.

Услышав это, Саймон и бровью не повел.

– Вы можете задержать его? – спросил он.

– А что мы ему предъявим? Вы же сами сказали, что Рокко на вас не нападал, верно?

– Верно.

– Это Лютер спустил курок. К слову сказать.

Фагбенл остановился перед дверью палаты, рядом с которой сидел полицейский в форме.

– Привет, Тони, – сказал он.

– А это кто? – спросил тот, посмотрев на Саймона.

– Муж потерпевшей.

– О, – вздохнул Тони, кивая Саймону. – Мне очень жаль.

– Спасибо.

– Он сделает опознание, – сказал Фагбенл. – Подозреваемый все еще без сознания?

– Нет, очухался.

– Давно?

– Где-то минут пять-десять.

Фагбенл повернулся к Саймону:

– Возможно, сейчас делать это не стоит.

– Почему?

– Таковы правила. Большинство свидетелей боятся встречи с подозреваемым.

Саймон нахмурился:

– Давайте сделаем это сейчас.

– И вас не беспокоит, что он вас увидит?

– Он видел меня, когда стрелял в мою жену. И вы думаете, я буду волноваться сейчас?

Фагбенл пожал плечами, мол, как вам будет угодно, и открыл дверь. В телевизоре показывали что-то на испанском языке. Лютер сидел на кровати, плечо его было перевязано. Он бросил на Саймона злой взгляд.

– А этот что здесь делает?

– О, так, значит, вы узнаете этого человека? – спросил Фагбенл.

У Лютера сразу забегали глазки.

– Мм…

Фагбенл повернулся к Саймону:

– Мистер Грин?

– Да, это тот человек, который стрелял в мою жену.

– Он врет!

– Вы уверены? – спросил Фагбенл, глядя на Саймона.

– Да, – ответил тот. – Совершенно уверен.

– Это они стреляли в меня! – крикнул Лютер.

– Это правда, Лютер?

– Да. А он все врет.

– А в каком месте они тебя ранили, если быть точным?

– В плечо.

– Нет, Лютер. Я имею в виду, географически.

– Что-что?

Фагбенл закатил глаза.

– Где ты в это время был?

– А-а… в подвале. У Рокко.

– Тогда почему мы обнаружили тебя в каком-то переулке, где ты прятался, в двух кварталах от этого места?

Лютер словно онемел, тупо глядя в пространство.

– А-а-а… я просто побежал. Вот от него.

– И спрятался в переулке, когда полиция стала тебя разыскивать?

– Эй! Я просто не люблю копов, вот и все.

– Отлично. Спасибо, Лютер, ты подтвердил, что находился в том месте, где была стрельба. Это очень поможет нам разобраться в деле.

– Я ни в кого не стрелял. Вы ничего не докажете.

– У тебя есть пистолет, Лютер?

– Нет.

– И ты никогда не стрелял?

– Из пистолета? – В глазах его мелькнула хитрая искорка. – Ну, может быть, было разок… много лет назад.

– Черт возьми, Лютер, ты что, телевизор не смотришь?

– Что?

– Сериалы про полицейских?

Лютер, казалось, совсем растерялся.

– Там часто показывают, как какой-нибудь идиот-преступник говорит: «Да я пистолета в руках никогда не держал», ну вот прямо как ты сейчас, а потом коп заявляет, что они провели экспертизу остаточного порохового следа – тебе это ни о чем не говорит, Лютер? – и обнаружили этот след, обычно он бывает в виде частичек пороха на руках и одежде этого идиота-преступника.

Лютер побелел как полотно.

– И видишь ли, поскольку у них все это имеется, у копов, то есть у меня, значит есть и железные доказательства, чтобы упечь тебя за решетку. У нас есть свидетели, у нас есть остаточный пороховой след, то есть научно доказано, что наш идиот-преступник врет. В общем, допрыгался. Обычно он признается и идет на сделку со следствием.

Лютер откинулся на спинку кровати и заморгал.

– Ну как, может, желаешь сообщить, зачем ты это сделал?

– Я этого не делал.

Фагбенл вздохнул:

– Господи, как же ты нам уже надоел.

– А его почему не спросите зачем? – сказал Лютер.

– Виноват?

Лютер указал подбородком в сторону Саймона:

– Его спросите.

Саймон тяжело задышал. С тех пор как он вошел в эту палату, его как будто заклинило, но теперь вдруг все это обрушилось на него. Ингрид, женщина, которую он любит больше жизни, лежит рядом, в этом же здании, она при смерти и отчаянно цепляется за жизнь – и все из-за этого куска дерьма. Сам не понимая, что делает, Саймон шагнул к койке, подняв руки, чтобы задушить эту бесполезную дрянь, ничтожество, никчемного говнюка, который пытался убить Ингрид, чудесного, полного жизни человека.

Фагбенл протянул руку, желая усмирить Саймона, и это была скорее психологическая, нежели физическая преграда. Он поймал взгляд Саймона и покачал головой, в глазах его было не только понимание, но и твердый запрет.

– И о чем мне его спросить, Лютер? – сказал он.

– Что они там делали, у Рокко, а? Допустим, я это все-таки сделал. Нет, конечно, но типа предположим, как это там называется… гиподермически скажем, что я это сделал.

Фагбенл постарался не хмуриться.

– Давай рискни.

– Может быть, Рокко нуждается в защите.

– А с чего бы это Рокко нуждался в защите?

– Не знаю. Я говорю гиподермически.

– Значит, это Рокко велел тебе стрелять в доктора Грин?

– Доктора? – Лютер выпрямился и снова заморгал. – О чем это вы? Я не стрелял ни в какого доктора. Вы мне этого не пришьете. – Он ткнул пальцем в Саймона. – Я просто стрельнул вот в его старушку.

Саймон не знал, что делать, то ли смеяться, то ли наброситься на него с кулаками. И снова его охватило это чувство: что же за беспредел творится в этом мире, если вот это полное ничтожество имеет право убить столь полное жизни, столь дорогое ему, любимое существо, его Ингрид… нет, этот мир несправедлив, им никто не управляет, в нем нет никакой законной силы, все в нем происходит случайно и царит один только хаос. Как же ему хотелось убить этого подонка, раздавить его, как клопа, нет, он хуже клопа, клопы не бывают столь бездушны и зловредны, так что да, раздавив это ничтожество, он окажет человечеству благодеяние, человечество от этого ничего не потеряет, только выиграет. Это желание было столь страстным, что вдруг истощило его, лишило сил, и в результате он даже в этом не видел никакого смысла, теперь происходящее казалось ему каким-то до жути отвратительным анекдотом.

– Я просто защищал своего босса, – сказал Лютер. – Самозащита, понятно, о чем я?

В кармане Саймона неожиданно ожил мобильник. Он достал его, посмотрел на экран. Там было сообщение от Ивонны: