Карен Макманус - Один из нас – следующий

Она виновато смотрит в мою сторону, и я стараюсь сохранить на лице нейтральное выражение. Поступок сестры больно ранит, но, как выразилась Джулс, теперь действительно не я главная преступница.

– Я выложила ему все… Он умел слушать. – Эмма кривится, будто признание причиняет ей боль. – Сказал, что Брэндон из тех, кто никогда в жизни не задумывается о последствиях. И что он может помочь мне найти способ расквитаться с Брэндоном, если я окажу ему равноценную услугу.

– Но своей историей он с вами не поделился? – спрашивает Мартин. – Вы не были в курсе его отношений с Эли Кляйнфельтером?

– Нет, – решительно говорит Эмма. – Я узнала об этом только от детектива Мендосы. Джаред выяснил, что мама занимается организацией свадьбы Эли, и решил… использовать меня. – Она сглатывает. – Джаред сказал, что кто-то погубил его брата, а мать из-за этого покончила с собой. Больше ничего. Я ему сочувствовала. – Она краснеет и опускает взгляд. – Джаред решил начать с меня. Он предложил сделать что-нибудь с Брэндоном… как-то покалечить его. Чтобы навсегда забыл, как играть в футбол. Пусть на собственной шкуре узнает, что значит потерять часть своей жизни.

– И вы согласились?

Эмма облизывает губы.

– Да. – Мама невольно охает, и сестра зажмуривает глаза. – Тогда мне казалось, что это… справедливо.

Мой пульс начинает зашкаливать, однако Мартин спрашивает так же спокойно:

– А кому пришло на ум организовать игру «Правда или Вызов»?

– Джареду. Он все время носился с мыслью воспользоваться… наследием Саймона , так он это называл, чтобы создать основанную на сплетнях игру и подсадить на нее школу «Бэйвью-Хай». Главной идеей было обеспечивать постепенный рост популярности игры, чтобы, когда очередь дошла до Брэндона, он принял Вызов не раздумывая. – Эмма постукивает ногой по полу, и я буквально чувствую напряжение сестры. – Джаред говорил, большинство людей ведут себя предсказуемо. Кто хоть раз сыграл, понимает, что и другие примут Вызов. Потому что их… привлекает азарт. К тому же никто не жаждет предавать огласке свои тщательно охраняемые секреты. Для начала нужно обеспечить внимание как можно большего числа людей. Игра должна стартовать с подлинной сплетни, которая никому не известна. Что-то пикантное и в то же время мерзкое. А далее останется только выбирать следующих игроков, игра сама пойдет как по маслу.

– Ясно, – кивает Мартин. – Таким образом, для начала игры вам понадобились не причастные к делу кандидаты в участники и их ужасные тайны. И первого участника Джареду предоставили вы?

Эмма прекращает стучать по полу, и единственным источником звука в нашей кухне остаются часы у меня над головой. Затем сестра делает глубокий вдох и произносит:

– Да. – Мама снова издает сдавленный стон. – Поскольку я выдавала себя за Фиби, я сказала Джареду: «Я спала с бывшим бойфрендом своей сестры. Как считаешь, это достаточно мерзкая тайна?»

Я вздрагиваю, словно от пощечины.

– Джаред переспросил: «Ты серьезно?» И я ответила… – Эмма понижает голос настолько, что мне приходится напрягать слух. – Я ответила: «Мне нет дела до чувств сестры. В противном случае я никогда не обошлась бы с ней так подло!»

Я сейчас разрыдаюсь. Или меня стошнит. Или и то и другое. Пусть Эмма замолчит. К несчастью, Мартину нужно больше.

– Следующих игроков Джареду предложили тоже вы? Тех, которые предположительно не откажутся от участия в игре и примут Вызов?

– Да. С Шоном я занималась репетиторством, а Джулс часто подвозила в школу. Я прекрасно знала, что оба обожают быть в центре внимания.

– А как насчет Мейв Рохас?

– Это идея Джареда. Он хотел вовлечь Мейв в игру, потому что она внесла свою лепту в разоблачение Саймона. У Джареда был пунктик – он слишком много думал о Саймоне. Хотел оказаться умнее его, обвести вокруг пальца тех, кому Саймон проиграл. – Она краснеет и опускает взгляд. – Мы предполагали, что она примет Вызов, как другие, – а она вообще отказалась участвовать. Каким образом Джаред раскопал сплетню о Мейв и Ноксе, я понятия не имею. А если бы… если бы и имела, никогда не рассказала бы Джареду. Мне они оба нравятся.

Я чувствую острую боль. Хотя несколько минут назад я оцепенела от ужаса, когда Эмма призналась, что подставила меня Джареду, но то, что слышу сейчас, задевает намного сильнее.

– Что произошло дальше, после начала игры? – спрашивает Мартин.

– Все было ужасно. – Голос Эммы надламывается. – Люди очень жестоки. Я могу передать свои ощущения одной цитатой – не помню, где вычитала: Носить в себе обиду – все равно что выпить яд и ждать, что умрет кто-то другой. Именно так я себя чувствовала. Я больше никому не хотела мстить. Осталось только одно желание – остановить игру. – Она бросает в мою сторону умоляющий взгляд. – Прости меня, Фиби. Прости за все.

Я сжимаю кулаки, изо всех сил стараясь не выпалить первое, что пришло в голову: Засунь извинения себе в задницу, Эмма. Потому что знаю, что это такое – когда родная сестра отказывается простить твою самую ужасную ошибку. И отвечаю, стиснув зубы:

– Я… Все нормально.

– Вы заявили полиции, что попросили Джареда прекратить игру и он согласился. Это верно?

– Да, – кивает Эмма. – Он пришел в бешенство, и мы поругались. Но в итоге ему пришлось уступить, потому что без моего участия ничего не получилось бы. Я удалила «ЧатАпп» со своего телефона и решила, что на этом все. – Ее голос снова надламывается. – Однако игра продолжалась. А потом погиб Брэндон, и… – Крупные капли слез безудержно устремляются вниз по ее щекам, увлажняя сухие, потрескавшиеся губы. – Я не знала, что делать. Постоянно была в страхе. Начала пить, чтобы успокоиться, и не смогла остановиться. Разбила свой телефон и выбросила, потому что боялась разоблачения. Я раскаиваюсь . Простите меня за все, мне очень жаль. – Эмма клонится в мамину сторону, и мама поддерживает ее. Очень бережно, словно не зная, как теперь обращаться с дочерью.

Я крепко зажмуриваюсь, чтобы тоже не заплакать. В голове крутится одно: Этого никогда бы не случилось, если бы мы с Эммой были по-прежнему близки. Мы с Эммой были бы по-прежнему близки, если бы папа не умер. Папа не умер бы, если бы не Брэндон… Какой-то заколдованный круг, в худшем своем варианте. И он вот-вот возьмет власть над рассудком.

Мартин несколько минут изучает содержимое папки, давая Эмме выплакаться. Наконец рыдания переходят в сопение, она отрывается от мамы и вытирает глаза.

– Я понимаю, как вам сложно. Вы готовы продолжать? – Эмма кивает. – Можете ли вы сказать, когда прекратили общаться с Джаредом? Мне нужна дата, а в идеальном случае – время с точностью до часа.

Эмма судорожно втягивает в себя воздух.