Луиза Кэндлиш - Наш дом [litres]

В телефоне (без сим-карты), фактически принадлежащем его (бывшему) начальнику, осталась подборка фото и видео мальчиков. Он запускает рождественский концерт, но от звука чистых детских голосов, от вида невинных лиц становится слишком больно…

Нет, лучше музыка. Он включает случайный порядок песен, и первым выпадает старый хит Мела Торме «Возвращаюсь домой». У него столько сентиментальных песен в жанре концептуального рока и фолка, из восьмидесятых и девяностых – времен молодости, и надо же было выпасть именно этой, какая жестокость! Словно Майк сам выбирал, чтобы нарочно его помучить.

Ненавижу тебя, думает он. Ненавижу так сильно, как никого и никогда в жизни – только тебя.

Даже сейчас, если б можно было сделать это с минимальной угрозой для Фии, он сошел бы с поезда, прилетел домой и убил бы его голыми руками.

Наступил Новый год, а с ним и новые приготовления к нашей афере.

В пятницу, шестого января, мы с Вэнди в первый (и единственный) раз встретились с юристом, чтобы подписать документы. Мы сидели бок о бок у стола в маленькой убогой конторке над сырным магазином. Потухшие глаза и разболтанная походка свидетельствовали о том, что Грэм Дженсон вступил в средний возраст с явным чувством поражения. Это наводило на неприятные мысли. При других обстоятельствах мы могли бы травить байки за кружкой пива и соперничать за внимание его молоденькой стажерки Рейчел.

Вместо этого я выложил на стол два паспорта, свой и Фии.

– Повезло, что они не просят водительское удостоверение, – пробормотала Вэнди вполголоса.

Цапнув мой паспорт, она пролистала до фотографии и коснулась моей руки, словно бы с нежностью вспоминая молодую версию любимого супруга. В ее интерпретации нашей извращенной «ролевой игры» мы вовсе не разводились.

Что касается «ее» фотографии, тут не требовалось подносить к лицу и пристально сличать. Хоть и гораздо менее привлекательная, к тому же килограммов на пятнадцать толще, Вэнди обладала похожим типом внешности. У обеих темные глаза, светлые волосы (Вэнди подкрасила свои, стараясь приблизиться к менее резкому оттенку Фии, и отрезала челку, чтобы скрыть более тонкие, высоко расположенные брови). Правда, у Фии миленький, слегка заостренный подбородок, однако это не самая заметная черта; вряд ли сторонний наблюдатель – к примеру, сертифицированный юрист с полномочиями управлять миллионами фунтов – обратит внимание (лучше бы сделали обязательным анализ крови или отпечатки пальцев!). В нашем случае понадобился лишь беглый взгляд – отправка ксерокопий по почте послужила достаточным залогом добросовестности.

Я убрал паспорта – надо при первой возможности вернуть оба в шкафчик на Тринити-авеню.

– Так, ну что… Почти все готово, – объявил Дженсон.

Документы в порядке, многочисленные запросы покупателей выполнены. Вэнди перепроверила детали банковского счета, на который будет совершен перевод после того, как погасят долг по ипотеке и автоматически вычтут гонорары агентов (насколько я понял, деньги задержатся на официальном счете не больше пары минут, а потом исчезнут на каком-нибудь офшоре). Мы подтвердили, что фирма «Челлонерз» будет осуществлять контроль над транзакцией, а финальные документы должны быть оформлены строго в электронном виде и вместе с остальной корреспонденцией отосланы на тайный «общий» адрес.

– Что ж, давайте подписывать, – предложил Дженсон, и для меня это прозвучало как «ну давай, подписывай свой смертный приговор!»

– Как здорово! – пропела Вэнди с ноткой злорадства в голосе.

Наши взгляды встретились, и я представил на ее месте Фию: неприкрытое отвращение, окончательная потеря всякого уважения… Что я делаю?.. Подписываю смертный приговор нашему дому, прямо здесь и сейчас!

На меня вдруг снизошло нелепое озарение. Как я мог быть таким слепым? Если бы я пришел с повинной после аварии, меня бы посадили, но на этом преступление – и наказание – закончилось бы. А теперь оно разрослось и мутировало до состояния гигантского монстра. Вот как бывает с несчастьями: пытаешься скрыть одну ошибку, а в итоге совершаешь сотню других. Чтобы избежать нескольких лет в тюремной камере, приносишь в жертву всю свою жизнь – если, конечно, решишься и дальше влачить жалкое существование никчемного куска дерьма…

Уходи! Прямо сейчас, пока еще не поздно!

Да, я не получу фальшивый паспорт, но что мешает затеряться где-нибудь в глубинке под своим настоящим именем? Я совершенно свободен, меня ведь не выпустили под залог.

Ну, давай!

А Лео с Гарри? Майк же намекал… Позвонить в полицию, добиться какой-то защиты?

Нет, полиция скорее заинтересуется мной.

– Твоя очередь, милый!

Вэнди показала мне графу рядом с ее подписью – впечатляющей подделкой, над которой она тренировалась последние недели.

– Ты весь дрожишь, – заботливо добавила она. – Наверное, еще не до конца поправился. Он проболел все Рождество и Новый год, представляете!

– Все нормально, – отозвался я.

Смешно, учитывая масштаб преступления, что я так противился ее попыткам создать между нами вид супружеской пары.

Я поставил подпись.

Юрист вяло поздравил нас.

– Пока рано для шампанского, – добавил он с видимым сожалением.

– Спасибо, – ответила Вэнди, подражая его сдержанному тону. – Подождем результатов сделки.

Она вела себя вполне убедительно: вежливая, расслабленная и в то же время безликая, незапоминающаяся. Не та женщина, за которую зацепился мой взгляд в «Двух пивоварах».

– Не грусти! – сказала она, выходя на улицу.

– А что, думаешь – пронесет?

– Ну ты приколист! – захихикала она. – Дай я тебя поцелую на случай, если он смотрит в окно, хотя вряд ли. Мне показалось, он фальшивил, а тебе?

– Поэтому Майк его и выбрал, – пробормотал я. – Не делай вид, что не знала.

– Ну ладно, не ворчи!

«Не ворчи»?! Она серьезно?

Вэнди наклонилась поцеловать меня, я поджал губы. Мы стояли на перекрестке, мелкий дождик приглушал рев машин до сиплого воя.

– Фу, противный! – игриво надулась Вэнди. – Я ведь твоя жена, так что могу потребовать выполнения супружеских обязанностей! Кстати, мы недалеко от твоей квартиры.

– Мы только украли вместе дом, а не поженились! – огрызнулся я, мимолетно вспомнив рождественскую ночь.

Эх, толкнуть бы эту дрянь под автобус! После светофора машины резко набирали скорость, запотевшие стекла заслоняли обзор, пассажиры уткнулись в мобильники – в принципе, было бы несложно…

Тогда меня будут судить за два убийства вместо одного – какая, собственно, разница?

Оставалась последняя встреча с Майком.