Роман Канушкин - Телефонист [litres]

«Ну да, – подумал Дюба. – Акустическая ловушка. Свойство закрытых пространств».

Когда-то с ним такое было. В горах, в забытую двуногую эпоху. Разведка совершала неудачный спуск со склона в зимний период. Снежная лавина. Но ему повезло, она не убила его, не разорвала внутренности, а присыпала совсем немного, да ещё положила так, что он мог дышать. Но не мог даже пошевелиться, снежная лавина оказалась как камень. И пока его искали, откапывали, Дюба слышал каждый шорох, каждый звук, голос каждого из своих товарищей. Но они не могли его слышать, ори хоть на разрыв аорты, и хоть до них было совсем рядом – его присыпало не больше, чем на двадцать сантиметров. Командир, тёзка, предупреждал – кричать бесполезно, лучше экономить воздух.

Акустическая ловушка. Зиндан… Дюба подумал, что если б в его организме не осталось бы так мало влаги, он бы сейчас снова заплакал.

А потом появилась эта девочка.

– Тебя тоже здесь держат? – услышал Дюба детский голос. К этому времени его тело превратилось в сплошной сгусток белой пульсирующей боли, и поначалу он решил, что ослышался. Что это его воображение, его бредовые галлюцинации.

– Я видела, как ты пошевелился в темноте, когда спал. Ты молодец, здорово спрятался. Я оставила тебе воды.

Он повернул к ней голову. Нижний уровень подвала был разделён решёткой. Это Дюба уже уяснил. И она сидела в уголочке по другую сторону и разговаривала с ним.

– Про тебя забыли, да?! – спросила она. – И ты спрятался? Я видела. И даже встала у решётки, когда он приходил. Чтобы тебя не заметил.

– Кто приходил? – слова дались Дюбе нелегко.

– Не знаю, – сказала она. – Тот, кто меня сюда привёз. Он приходит раз в день, приносит еду и уходит. Он в маске. Я думаю, это Телефонист. Здесь очень много страшных вещей. Тех, которыми он пользовался.

Дюба попытался сесть. Он не понимал, о чём речь.

– Я оставила тебе воды, – сказала девочка. – И половинку Биг Мака. Он приносит мне еду из «Макдоналдса». Хочешь?

– Я не могу, мне очень больно, – сказал Дюба. И тут же услышал, как жадно добавил: – Хочу! Воды…

Она подошла к решётке, протянула ему бумажный стаканчик и бутерброд в обёртке.

– Давай, постарайся. Прости, колу я выпила.

И впервые с тех пор, как Дюба измазал себя золой, он покинул своё тёмное убежище. Он пополз на одних руках, больше не обращая внимания на боль.

– У тебя нет ног, да? – сказала она. Присела, протягивая сквозь решётку стакан, бумажный стакан, полный воды. И Дюба пил её, знал, что нельзя жадно, что надо маленькими глоточками, но пока не мог по-другому. Остановил себя, когда выпил примерно половину.

– Одной ноги нет, – сказал Дюба. – Но это не страшно.

– Я Ксения, – сказала девочка.

– Привет, Ксения, – Дюбу начало мутить, и он часто задышал, чтобы его не стошнило. Она подождала и спросила:

– А ты?

Он не знал, как правильно ответить, и сказал:

– Дюба, – улыбнулся и добавил: – Не страшно, что ноги нет, Ксения. Я вытащу нас отсюда.

Девочка посмотрела на него с недоверием:

– Как? У тебя, что, там есть свой вход? С твоей стороны?

– Да, наверху.

– Он заперт, как и мой. Видишь, он меня даже не связал. Значит, надёжно заперт.

Дюба подумал:

– Я ещё не знаю, как, но вытащу. Я обещаю, – сказал он. Посмотрел на ящик с инструментом. Наверху окошки… Дюба решил, что ели уж он преодолел несколько метров от своего угла до решётки, то и лестницу преодолеет. Может быть, не сразу и уж точно не сегодня, но преодолеет.

– Ты спал два дня, – сказала она. – Иногда стонал, но, к счастью, не когда он приходил. А так ты спишь спокойно.

– Два дня?

– Ну… я не знаю. Может, и больше. Я здесь уже третий день. – Она улыбнулась и постаралась бодро пошутить: – Зарубки пока делать не начала.

– Зарубки? А… понятно.

– В следующий раз я оставлю тебе колы. Сахар, он сразу даст много сил.

– Когда услышишь, что он идёт в следующий раз, постарайся шуметь. Или кинь в меня чем-нибудь, чтобы я не спал.

– Ладно, – она помолчала. Сказала: – Дюба, мне страшно.

«Мне тоже», – подумал он. Но говорить этого не стал, а повторил своё обещание:

– Я вытащу нас.

Он пришёл на следующий день, принёс ей еды. Дюба замер в своём углу. Разговорить его девочке не удалось. Он молча поставил перед ней большой пакет из «Макдоналдса» и ушёл.

– У тебя там есть молоток, дай мне его, – попросила девочка.

– Нет, – сказал Дюба.

– Дай! Я ударю его, и мы сбежим. Дай! – она готова была расплакаться. – Мой папа сейчас очень волнуется.

Она ему уже очень много рассказала о папе и о Телефонисте. И о Ванге. Дюба знал, кто держит их в зиндане. Убедился сейчас, когда увидел его с пакетом еды, невзирая на маску. Убедился, когда он уходил. Розовый слон привёл его сюда не для того, чтобы помочь тёзке. Так вот сложилась жизнь. Он должен был спасти эту девочку. И может быть, уберечь командира от ещё одного убийства. Вот как она сложилась, эта жизнь.

– Пожалуйста, дай мне его! – она всё-таки расплакалась.

– Ксения, ты не сможешь, – мягко сказал ей Дюба. – И он поймёт, что ты здесь не одна.

– Я могу! Ещё как смогу!

– Не сможешь. Никто не сможет, – Дюба постарался, чтобы она его поняла. – По-моему, я знаю, кто это. Мы служили вместе. Но у нас с тобой есть тайна. И это наш шанс. Очень хороший шанс.

– Тайна?

Теперь Дюба постарался, чтобы его улыбка получилась обнадёживающей:

– Даже две.

– То, что эта женщина, про которую ты говорил, забыла, что ты здесь, да?

– Да. И то, что нас двое. А руки у меня всё ещё целы.

Ксения подумала над его словами. И спросила:

– А вторая? Тайна?

– Мы их слышим, а они нас нет, – сказал Дюба.

И подумал о том, чего он не скажет ребёнку: «Поэтому молоток я оставлю себе».

Всё случилось намного раньше, чем предполагал Дюба. На следующее утро. Голоса. Их было два. Разговаривали женщины. Ксения проснулась. Дюба приложил свой указательный палец к губам. Он ловил каждое слово этого разговора, который принимал всё более дикий оборот. Голос одной из собеседниц уже превратился в юный, а потом стал грубым, каркающим и произносил грязные каркающие слова, но Дюба знал, что женщин по-прежнему две.

«Этот дом полон чудовищ», – подумал он. И услышал страшный нечеловеческий визг, от которого у него всё застыло:

– А ну вон, дрянь!

А потом появился командир, тёзка. Дюба снова сделал знак Ксении молчать. И слушал, превратился в слух. Речь шла о Ванге. Командир разговаривал со своей сестрой. Она плакала. За эти несколько минут Дюба узнал о тёзке больше, чем за всю предыдущую жизнь. Этот дом правда полон чудовищ. Как такое случилось с командиром? С его тёзкой?! Он ведь был таким сильным, но

(карлик)

сторож зиндана оказался сильнее.

Дюба резко обернулся и посмотрел на угол, в котором прятался эти дни. Никто там не пошевелился в темноте, не было никаких карликов.