Роман Канушкин - Телефонист [litres]

Ванга едет сюда. Дюба очень надеялся, что не одна. Будет очень хорошо, если она окажется не одна. Дюба заложил рукоять молотка за пояс брюк. Было пора. Он пополз на одних руках. Раздробленные кости болели немыслимо, нога распухла. Дюба старался не думать о гангренах и о том, как люди могут привыкать к боли; его поколачивало, и глаза были воспалены – признаки жара, но всё же, наверное, не очень сильного. Правда, достаточного, чтобы уже на второй ступеньке сдохнуть от одышки и снова обернуться, вглядываясь в тёмный угол.

«Это жар», – сказал сам себе Дюба. Всё-таки сильнее, чем он хотел бы предполагать, но просто жар – нет там никого, никаких глаз, в темноте.

Дюба пополз дальше, убеждая себя, что за ним никто не крадётся по пятам. Ксения бы видела и предупредила бы его. Видела и, уж конечно, слышала бы, как нарастает злобное ворчание.

Он дополз до половины лестницы, когда силы стали его подводить и потребовалось отдышаться. И он услышал начало нового разговора. Ванга приехала не одна. Она ещё этого не знала, но уже допустила в своё сердце тьму. И очень скоро научится различать в этой тьме.

Дюба пополз быстрее.

Игорь Рутберг встретил их копающимся в двигателе небольшого экскаватора. Спрыгнул с гусеницы:

– Ванга? Привет, – произнёс удивлённо. – Какими судьбами?

– Здравствуй, Игорь, – сказала она. И замолчала.

– Сухов представился.

– Я знаю, кто вы, – улыбнулся Игорь Рутберг. – Поэтому я и назвал её Вангой. Чем обязан?

«Соломинки, соломинки, – у Ванги застучало сердце. – Их всё меньше… Тогда ты тоже встретил меня, беззаботно тренькая на гитаре. Объясняй. Объясняй немедленно! Я так хочу, чтобы это был не ты».

– Где твоя сестра? – услышала Ванга собственные слова.

– Какая из двух? – спросил он, совершенно не удивившись. – И зачем это они тебе понадобились?

Ванга задышала чаще и поняла, что, на самом деле, это ей сейчас надо держать себя в руках.

– Ну, не потому что нас интересуют ваши семейные тайны, – спокойно сказал Сухов.

– Да нет никаких тайн, – Игорь Рутберг пожал плечами. – Так в чём дело?

– Протасова, Елена Павловна, работает…

– Я знаю, кем она работает, – прервал Сухова Игорь Рутберг. – И у кого. Она так решила. Это наказуемо?

– Игорь, ты знаешь, о чём мы говорим, – сказала Ванга.

– Да, я слежу за окружающим миром, – согласился тот. – Писатель Форель – любопытный персонаж. И все эти убийства вокруг него… От меня что-то нужно?

Но Сухов не дал Ванге больше говорить:

– Нам известно, что ваша вторая сестра находится сейчас здесь, – сообщил он. – Ольга Павловна Орлова.

– Верно, – подтвердил Игорь Рутберг. – Вот её машина… Их дом подвергся ночью нападению, и она приехала ко мне. Вас это удивляет?

– Мы хотели бы с ней поговорить.

– Я дал ей успокоительное, и сейчас она спит. Вообще-то, она приехала в шоке. Ладно, давайте, выкладывайте, что вы там себе нафантазировали, а то у меня дел по горло.

И опять Сухов не дал Ванге говорить:

– Сами копаетесь в экскаваторе?

– Люблю возиться с железками, – усмешка. – Это ведь тоже не наказуемо. Сухов, мне известно, что у вас похитили дочь, и я вам очень сочувствую, но давайте не ходить вокруг да около.

Пространство вокруг них наэлектризовалось. Но Сухов продолжал говорить спокойно, и Ванга поняла, что он делает. Нашла коса на камень. Игорь непробиваем, у них на него ничего нет, и он знает это. И может их выставить в любую минуту. Здесь Ванга, и он пока оказывает им любезность. Но коса нашла на камень. И Сухов будет так же говорить, отрабатывая прямо сейчас по ходу дела свою версию, и ждать, кто первым из них ошибётся и совершит прокол.

– Сегодня ночью, – Сухов вздохнул, – как раз в момент нападения на дом Орловых, мне пришли от Форели два любопытных сообщения. Не хотите ознакомиться?

– Нет.

– Я могу прочитать, но лучше посмотрите сами – возможно, там что-то личное. А возможно – больше.

– Ладно, хоть вы и тратите моё время впустую…

Игорь Рутберг посмотрел. Телефон Сухова находился в руках владельца:

– Полагаю, «Крёз» – это синоним слова «олигарх», а «клининг-менеджер» – уборщица. Как вы это прокомментируете? – спросил Сухов.

– Что именно? Форму изложения эксцентричного писателя?

– Суть.

– Почему моя сестра у него работает? – Игорь Рутберг рассмеялся. – Хочет.

– Суть не в этом, – усмехнулся Сухов. – Посмотрите второе сообщение.

– Такой же бред.

– Конечно, имя матери не может быть отчеством. Здесь я вынужден согласиться.

Что-то услышала Ванга в голосе Сухова. Какую-то холодную решимость, когда все сомнения уже позади. Он не уйдёт отсюда без дочери. Или без… Только б он не наделал глупостей! Но Сухов уже убеждён; он что-то поймал, какую-то эмоцию, пока только её, и он будет давить, капля за каплей, ком за комом, пока это не вызовет лавину. Все домыслы сложились в картину, капли, комья, кусочки, склеенные этой эмоцией, но ему нужны не доказательства, не только они, он больше не верит в правосудие, ему нужна его дочь. И он уже отсюда не уйдёт.

– Вернее, неточно выразился, – голос Сухова звучит уже несколько нудновато. – Редко кто берёт имя матери своим отчеством. Ведь так, Игорь Марленович? Точнее, Игорь Павлович. Ведь отца вашего звали Павел Протасов. Имя, известное в советских академических кругах.

– Смотрю, вы неплохо покопались в моей биографии, – Ванга услышала в голосе Игоря Рутберга то ли насмешку, то ли угрозу. – Но тоже не за семью печатями. Всё было сделано официально. Так в чём проблема?

– Отчество, – словно впервые услышав это слово, произнёс Сухов. – Верно? Ведь Марлен Рутберг была вашей матерью. Так появился Игорь Марленович Рутберг?

Игорь вздохнул. И Ванга вдруг увидела, что Сухов может оказаться прав. Но мужчина, которого она так хотела бросить, уже решил отшутиться:

– Что в имени тебе моём…

– Не только фамилию Протасов, но и отчество, – Сухов всё не унимался. – Имя матери, которая, возможно, убила собственного мужа. А может, это был сын, защищая мать? Или кого-то из сестёр? А, Игорь Марленович, как?

– Убирайтесь, – процедил Игорь Рутберг.

– А покопался не я. Нет, – признался Сухов. – Для этого был нужен более эксцентричный ум, как вы выразились. Покопался Форель. И про Мадам свою тоже всё понял эксцентричный Форель. Что вы ему ввели? Чтоб писатель не смог выразить элементарные вещи?

– Вон.

– Что происходит, Игорь?! – сказала Ванга.

– Вон, оба! И без ордера больше не являйтесь. Если сможете достать.

– Ольга Орлова ведь приехала сюда не за помощью, да? Она тоже догадалась, верно?

– Если найдётся прокурор, который вам его выпишет.

– Я полагаю, её жизни угрожает опасность. И вот ещё вопрос: на чём вы прокололись – случайные совпадения или перестали видеть края?!