Люсинда Берри - Я не сойду с ума

Кристофер посмотрел на меня. Я сфокусировалась на его глазах, заряжаясь от него силой.

– Ты сможешь, милая. Еще один раз.

Один раз: и ребенок уже здесь. Как только он выскользнул, я почувствовала мгновенное облегчение. Доктор подхватил ребенка и положил мне на грудь.

– Это мальчик, мальчик! – воскликнул Кристофер.

У меня по щекам струились слезы, боль была позабыта в ту секунду, как он первый раз закричал. Он сразу же стал искать грудь, у меня внутри что-то открылось, что все время было там и только ждало своего времени. Он начал сосать. Я смеялась и плакала.

– Он идеален, – повторяла я, а Кристофер вместе с доктором перерезал пуповину, как мы и планировали.

Я мгновенно влюбилась в моего мальчика, восхищаясь его совершенством и тем, как долго он прожил во мне. Чувства шли из глубины. Он не был чужим – это как частица меня, потерянная, а теперь вернувшаяся на место.

Нас перевезли из родового бокса в палату. Голова гудела от усталости. Я хотела только уснуть с ребенком у груди. Мы только устроились в палате, как он заплакал. Я много раз слышала детский плач, но впервые ребенок плакал так, будто у него сейчас легкие выскочат. Я попыталась его успокоить, но он только сильнее разревелся. Я перепробовала все: укачивала его, ходила, пела ему, говорила с ним – все без толку. Он кричал почти восемь часов. Мы с Кристофером по очереди пытались его успокоить.

Когда была его очередь, предполагалось, что я отдыхаю, но это было невозможно в тесной больничной палате. Я не могла расслабить ни одного мускула. Все тело напрягалось от его криков. Я должна была что-то сделать, я испытывала физическую боль от того, что не могла остановить его страдания.

Когда взошло солнце, мы лежали втроем на кровати, подняв бортики с обеих сторон. Мы с Кристофером лежали по бокам, по очереди держа младенца. Мы пару часов поспали, но утром все завертелось.

Мы выбрали имя Коул. Бабушку Кристофера звали Николь, и мы решили назвать ребенка в ее честь независимо от пола. В палате бурлила больничная деятельность, и хотя Коул наконец уснул и проспал весь день, нам не давала спать череда посетителей, желавших нас поздравить. Позвонила Элисон, мы попросили поговорить с Джейни, но та отказалась общаться даже с Кристофером.

– У нее выдалась тяжелая ночь, – сказала Элисон.

У меня не было сил спрашивать.

К возвращению домой мы с Ханной были вымотаны. Мы почти не спали трое суток. Джейни отказалась прий ти навестить малыша в больнице и теперь кипела энергией оттого, что так долго нас не видела. Я помог Ханне устроиться на диване с Коулом. Ей все еще было больно от разрывов и наложенных швов.

– Иди познакомься со своим маленьким братом, Коулом, – сказал я, подзывая Джейни к нам присоединиться.

Она стояла перед камином и качала головой.

Я попробовал еще раз.

– Он хочет с тобой встретиться. Он так рад, что у него есть старшая сестра. Смотри, какой он милый.

Она зыркнула на меня, а потом спряталась за ногами Элисон.

– Все хорошо, Джейни. – устало сказала Ханна. – Никто не заставляет тебя сейчас знакомиться с братом, если не хочешь. У тебя еще будет время.

Джейни попросилась на ручки и прижалась ко мне. Она сунула большой палец в рот, раньше она так не делала.

– Он такой чудесный. Смотри, какие крошечные пальчики, – Элисон потерлась щекой о его личико. – Он все еще много плачет?

Ханна кивнула.

– Днем все спокойно, но потом он плачет всю ночь. Кажется, он день с ночью перепутал.

– Через несколько дней они обычно привыкают.

– И слава богу! – с облегчением сказала Ханна. – Это довольно тяжело. Ладно бы он просто не спал, но он кричит, как от боли. Словно его что-то беспокоит, а я не знаю, чем помочь.

Элисон обняла меня.

– Может у него колики. Мама сказала; у меня были. Наверное, у первенцев всегда бывают. А может, он голоден, потому что ему не хватает молока. У тебя уже пришло молоко?

Ханна покачала головой.

– Поскорее бы. А то он умрет от голода.

Я сел с Джейни на диван рядом с ними, надеясь, что любопытство возьмет верх и она посмотрит, но Джейни уткнулась лицом мне в плечо.

– Может, ты пойдешь с Джейни погулять, я посижу с младенцем, а Ханна сможет вздремнуть? – предложила Элисон.

Меньше всего мне сейчас хотелось идти гулять. Я тоже хотел спать, но быть родителем – значит ставить потребности детей выше собственных. Родительство – штука требовательная.

– Иди найди свои туфли, Джейни, – сказал я, обуваясь.

Мы с Кристофером приехали к педиатру когда Коулу было пять дней, с кучей вопросов. Он все еще много плакал, и мы спали не больше двух часов подряд уже дольше недели.

Доктор Гарсиа осмотрел его. Коул набирал вес и реагировал на все прикосновения, тычки и уколы ровно так, как должен.

– Похоже, все в порядке. У вас есть вопросы? – спросил он.

Мы достали список, и я без промедления озвучила первый:

– Он плачет всегда, когда устал, и орет ночь напролет. – Я выпалила прежде, чем Кристофер успел что-либо сказать.

Доктор Гарсиа кивнул:

– Да, все младенцы плачут, когда хотят спать.

– Да, но он кричит часами перед тем, как уснуть. Часами, – сказала я.

– Ну, может, у него колики, – как ни в чем не бывало ответил он, нисколько не обеспокоенный. – Это пройдет месяца через три-четыре.

Я готова была разрыдаться прямо на месте. С тем же успехом он мог сказать, что это пройдет через три-четыре года, каждая минута плача Коула ощущалась как несколько часов.

– Мы можем ему чем-то помочь? – спросил Кристофер.

– Можно попробовать укропную водичку, иногда помогает, – сказал доктор Гарсиа.

Только вот мы уже выяснили, что не помогает. Кристофер помешался на поиске средства, чтобы Коул не плакал. Пока я кормила Коула, он рылся в интернете в поисках решения, и укропная водичка была одним из первых вариантов. Но она не помогла, как и все остальное, что мы перепробовали.

К счастью, завтра приезжает мама. Я не могла дождаться; пока рядом окажется кто-то, кто знает что делать. Кристофер пытался помочь, но его предложения были довольно бессмысленны. Он, например, предлагал посидеть с ребенком, пока я хожу по магазинам. И плевать, что ребенок без меня проголодается, а я едва могла ходить и у меня еще шла кровь. Никто не рассказывал, что после родов так сильно идет кровь. Я старалась скрывать раздражение по этому поводу, но у меня не всегда получалось. Хорошо бы рядом был человек, знаю щий, как помочь.

Лилиан уехала всего три дня назад, а Ханна уже опять на грани. Коул был вечно голодным, и она кормила его каждые два часа, иногда чаще, и спала не больше нескольких часов подряд. И даже во сне она не могла полностью расслабиться и подскакивала от малейшего шороха. Коул спал в люльке рядом с нашей кроватью, и она то и дело просыпалась, чтобы проверить, дышит ли он, боясь СВДС [4] Синдром внезапной детской смерти. .