Люсинда Берри - Я не сойду с ума

– Господи, тебя стошнило, – сказала я, охваченная чувством вины.

Она посмотрела на меня налитыми кровью глазами.

– Извини, что накричала на тебя. Я не должна была кричать, – сказала я. Облегчение от тишины сменилось стыдом.

– Ты злая, – сказала она.

Я села рядом. Хотела обнять ее, но она отскочила.

– Ты права. Я сказала тебе кое-что злое. Я не должна была этого делать, и мне очень жаль, – я погладила ее по спине. Она поморщилась как от боли. – Пойдем в ванную, тебе надо умыться.

Она пошла в ванную. Я заглянула в гостиную, убедилась, что Коул спит, и последовала за ней. Она пыталась снять футболку.

– Давай помогу, – я ее расправила и стянула через голову. – Не хочешь искупаться?

– Днем?

– Ну да. Сегодня не обычный день; – я прикусила щеку чтобы не заплакать. Этот день я никогда не забуду. День, когда я переступила черту, довела своего ребенка до рвоты. Что за мать на такое способна?

Я набрала ванну и пустила в нее игрушки. Она не смеялась, но наконец улыбнулась. Легче мне от этого не стало.

– Извини, что накричала на тебя, Джейни. Мама не должна была так делать, – сказала я.

– Все нормально, мама, – она выловила зеленую игрушку и дала мне. – Мамы всегда кричат.

Я замерла. Она никогда не упоминала свою маму. Никогда. Ни разу. И что мне делать? Мне надо что-то сказать? Спросить? Я в панике оглянулась, словно надеясь, что из стены появится Кристофер и подскажет. Под мышками у меня стало мокро. Что-то надо было делать.

– Правда? Они кричат?

Я не хотела давить на нее. Это я помнила еще по первым дням. Врачи всегда твердили, что нельзя заставлять ее говорить о прошлом, Пайпер велела не задавать наводящих вопросов. Мы должны были ждать, пока она расскажет сама. Но действовал ли еще запрет?

Коул подал голос из гостиной. Естественно, он проснулся именно сейчас. Еще несколько секунд, и он разорется.

– А что еще мамы делают? – спросила я. Вопрос не давал возможности уйти от ответа, но у меня не было времени.

Она пожала плечами, потом взвизгнула: «Обкаканные трусы!» – и захихикала, одновременно с тем, как Коул перешел на ор. Я дала ей полотенце.

– Пойду подготовлю тебе одежду, пока ты вытираешься, солнышко, – сказала я.

Я побежала в ее спальню и достала одежду разложив ее на кровати.

– Джейни, твоя одежда на кровати, – сказала я, перекрикивая Коула. – Мне надо в гостиную покормить Коула.

Он так разошелся, что мне не сразу удалось приложить его к груди. Наконец он начал есть, и тут вошла Джейни в одних трусах.

– Можно мне твоего молока? – спросила она.

Когда я вернулся домой, в доме было темно. Его окутывала тишина. Я осторожно открыл дверь и переступил через скрипучую доску на полу. На цыпочках прошел через гостиную в коридор. Джейни уже спала. Рановато. Надеюсь, она не заболела. Дверь в нашу спальню плотно закрыта. Я приложил ухо к двери, пытаясь что-нибудь расслышать. Я не хотел их разбудить. Я могу и на диване лечь. Если Ханна сможет отдохнуть, это стоило ночи без сна. Сердце упало, когда я услышал всхлипы.

Я открыл дверь, ожидая увидеть хнычущего Коула, но он крепко спал в своей плетеной люльке. Ханна в позе эмбриона лежала с коробкой платочков. Я подбежал к кровати и положил ей руку на лоб, проверяя, нет ли температуры. Она не была горячей.

– Что случилось? – спросил я, пытаясь заглянуть ей в глаза. Она выглядела опустошенной.

– Я сегодня накричала на Джейни, крикнула ей заткнуться. Я не хотела, но она орала так, что я не могла этого выносить, и я не сдержалась. Я накричала на нее. Наорала. Она потом плакала так, что ее вырвало. Она никогда еще не плакала до рвоты, это я во всем виновата, – всхлипывала она. – Я ужасная мать.

Я обнял ее и прижал к себе. Она вся вспотела.

– Все хорошо. Конечно, нехорошо, что ты на нее накричала, но любой может сорваться. Родители вечно кричат на детей.

Еще один невольный всхлип, все ее тело пробрала дрожь.

– Не на таких детей, как Джейни.

– Ты извинилась? – Даром я, что ли, каждый раз задавал этот вопрос Джейни, когда та чем-либо обижала Ханну.

Она кивнула.

– Хорошо, тогда ты преподала ей ценный урок. Ты показала, что даже родитель может не сдержаться, но мы потом извиняемся. Это ей так же важно усвоить, как и все остальное. – Я говорил это не чтобы ее успокоить, хотя мне больно было видеть ее такой расстроенной. Я искренне верил в свои слова. Ничего плохого в том, что Джейни поймет: ее родители тоже люди, они тоже могут ошибаться. Я помассировал ей плечи.

– Давай я сделаю чаю. Переодевайся в пижаму, я сейчас принесу чай.

Я не дал ей шанса отказаться. Когда я вернулся, она уже переоделась и умылась. Она выглядела очень изможденной. Мешки под глазами росли с каждым днем. Я протянул ей чашку чая со словами:

– Я там внизу подумал… – она сделала глоток, – не пора ли нам вернуться к вопросу о помощнике? – Я пытался звучать ненавязчиво, чтобы невольно не обидеть ее, как в прошлые обсуждения.

Она взглянула на меня, но ничего не сказала, так что я быстро продолжил:

– Знаю, мы всегда были против няни, но тогда у нас не было двоих детей, мы не понимали, как тяжело все успевать. Мне и самому сейчас нелегко. – Она не должна подумать, что все из-за нее. Я тоже мучаюсь. – Многие так делают, Ханна. А у нас ведь не просто двое детей. У нас двое трудных и требовательных детей. Будем честны: нам тяжелее, чем многим. – Я видел, что она впервые задумалась всерьез. Важно было успеть вскочить в приоткрытую дверь. – Это не навсегда. Ненадолго, пока все не адаптируемся. Почти всем нужна помощь, когда рождается младенец.

Она покачала головой.

Неужели я неправильно ее понял?

– Твоя мама часто приезжает помочь. В чем разница, если мы кого-то наймем? – спросил я.

– Это моя мама. Это не чужой человек, который станет оценивать каждый мой шаг. Ты видел, какой тут бардак? – у нее глаза выходили из орбит.

Естественное место в доме, где был беспорядок, – комната Джейни. Остальной дом был идеально убран. Ее помешанность на чистоте не исчезла, а только усилилась, если такое возможно.

Я аккуратно подбирал слова, чтобы больше ее не злить.

– Может, посмотришь на досуге объявления, подумаешь еще?

– Я не передумаю, – она скрестила руки на груди.

Дверь закрылась.

Ее упрямство сводило с ума, оно было бессмысленно. Нанять человека присматривать за детьми – идеальное решение наших проблем. Я протянул руку и нежно погладил ее по спине.

– Когда просишь помощи, это не значит, что не справляешься.

Сначала я подумал, что она меня не слышит, а потом она заявила:

– Я дам ей грудного молока.

Я чуть чай не выплюнул.

– Что?

Это было неожиданно. Она ничего не сказала об этом, когда мы переписывались. Не могла же она это всерьез? Она меня вообще слушала?