Люсинда Берри - Я не сойду с ума

Доктор Чэндлер осмотрела комнату.

– Я бы хотела поговорить с Джейни в другой комнате, если возможно.

Важно, чтобы ей было комфортно. Может, в гостиной или в детской?

– Конечно, – сказала Элисон.

Джейни держала меня за руку, мы пошли следом за Элисон в подвал. В отличие от остального дома, гостиная была просторным помещением, идеально подходящим для детей. Бетонный пол изрисован мелом, здесь можно было даже гонять на самокатах. По полу разбросаны игрушки, тут и там мягкие мешки для сидения. У дальней стены угловой стеллаж.

– Это территория детей. Здесь они могут делать что хотят, – сказала Элисон.

– Отлично. Мне здесь нравится, – сказала доктор Чэндлер. Она села на диван, мы следом. Даже Джейни почувствовала, что сегодня необычный и важный день.

– Рада видеть тебя. Джейни. Нам нужно обсудить кое-что важное. – Джейни наклонилась вперед, вся обратившись в слух. – Помнишь, мы говорили, в чем разница между правдой и ложью?

Джейни кивнула.

– Очень важно, чтобы ты отвечала только правду, ни слова лжи. Хорошо?

Джейни снова кивнула.

Доктор Чэндлер оглянулась на Пайпер, не хочет ли та что-то добавить.

Пайпер показала, что можно продолжать.

– Меня не было там в тот день, когда Коул получил травму, и я не знаю, что произошло, – сказала доктор Чэндлер. – Как ты думаешь, ты смогла бы мне помочь?

Джейни просияла, она обожала помогать.

– Конечно.

Доктор Чэндлер улыбнулась ей.

– Начнем с того, где ты была, когда все случилось?

– Я была в ванной.

– Что ты делала в ванной?

– Купалась.

Лицо доктора Чэндлер ничего не выражало.

– Ты часто купаешься в середине дня?

Джейни покачала головой.

– Это было особенное купание.

– Особенное? Почему?

– В одежде, дурында, – она захихикала.

Элисон взглянула на меня, изменившись в лице. Она вся напряглась.

– Да, это особенное купание. Теперь поняла. Ты часто купаешься по-особенному?

– Иногда, – кивнула Джейни. – Мама сказала, что хочет поиграть со мной.

– Да? – доктор Чэндлер изобразила живой интерес. – Игра была веселая?

Джейни сощурилась и скрестила руки.

– Нет, мама была злая. Играть пришла злая мама.

Элисон вся побледнела.

Доктор Чэндлер ни слова не упускала.

– Значит у тебя есть злая мама? И какая она?

Джейни поморщилась.

– Она делает плохие вещи.

Доктор Чэндлер не давила на нее.

– И что Злая Мама делала во время особенного купания?

Доктор Чэндлер встала с дивана и опустилась перед Джейни на колени, заглянув прямо ей в глаза.

– Иногда бывает трудно подобрать слова, чтобы описать то, что с нами случилось. Помнишь, мы играли в куклы? – Джейни едва заметно кивнула. – Хочешь показать, что произошло, на куклах?

У Джейни загорелись глаза. Доктор Чэндлер достала из сумки коробку, сняла крышку и передала Джейни. Та выбрала две куклы: взрослую женщину и маленькую девочку. Доктор Чэндлер смотрела, как Джейни выбрала их за несколько секунд. Все мы сидели и ждали, что она сделает. Элисон сидела на самом краешке, словно хотела остановить Джейни.

Вдруг комнату пронзил вопль Джейни:

– Ты его не получишь! Я его не отдам!

Она ударила куклу-девочку другой куклой. Элисон вскочила и убежала наверх.

Доктор Чэндлер посмотрела, как я держусь. Я кивнул, что можно продолжать. Я не мог пошевелиться, словно наблюдал за жуткой автокатастрофой. Она ласково положила руку на спину Джейни и сказала ровным голосом:

– Джейни, я люблю, когда ты рассказываешь о том, что случилось. Что делает кукла злой мамы?

– Она дерется с девочкой, – нижняя губа Джейни дрожала.

– Почему она дерется с девочкой?

– Мама говорит, девочка плохая. Она должна исчезнуть, – слезы стояли в глазах, готовые потечь по щекам. – А девочка не хочет исчезать. Она не плохая.

Доктор Чэндлер притянула ее к груди, нежно покачивая.

– Девочка не плохая. Ей не надо исчезать. Она хорошая. – Плечи Джейни сотрясались от рыданий. Я тоже погладил ее по спине, хотя доктор Чэндлер и просила меня не вмешиваться в беседу.

– Может, хватит? – спросил я.

Доктор Чэндлер посмотрела на меня с раздражением и покачала головой.

Я быстро вернулся на диван и сложил руки на коленях, пока она не выгнала меня из комнаты. Джейни дрожала, я не мог не вспомнить, как доктор Чэндлер рассказывала, что тело запоминает травму. Это наполняло все новым смыслом, и я смотрел, как Джейни корчится и сражается со своей тайной.

– Мама пыталась толкнуть меня под воду, – сказала она детским голосом, каким говорила, когда бывала очень расстроена. – Я закричала: «Нет! Нет! Мама!» – Она принялась раскачиваться так же, как в тот день. – Мама не обращала внимания. Она заталкивала меня под воду. А потом мама упала и сделала Коулу больно по головке.

У меня внутри все перевернулось. Глубина ее слов наполнила комнату молчанием.

– Что случилось потом? – доктор Чэндлер не отрывала глаз от Джейни.

– Я заплакала.

Она сейчас снова плакала. У меня сжималось сердце. Я сел себе на руки, чтобы не обнять ее. К счастью, доктор Чэндлер ласково положила ей руку на спину.

– Должно быть, ты сильно испугалась, – сказала она.

У Джейни дрожала нижняя губа.

– Я хотела к папе.

– Джейни, я…

Доктор Чэндлер жестом не дала мне договорить.

– Кристофер, принесите Джейни воды, а я пока договорю с ней.

– Ты молодчина, Джейни, – сказал я и потрепал ее по макушке. – Я скоро вернусь. Ты будешь хорошей девочкой и поговоришь еще с доктором Чэндлер?

Она кивнула.

Я побежал вверх по лестнице и чуть не врезался в Элисон на кухне. Она плакала.

– Ты тоже не вынес этого? – спросила она.

– Не мог оставаться в стороне. Все время рвался к ней. Понимаю, им нужны показания, но наблюдать, как она снова через все проходит, – сущая пытка.

– Не представляю, как доктор Чэндлер может так работать. Я бы не смогла. Это слишком, – Элисон вздрогнула. – Ханна не могла специально навредить Коулу или Джейни. Без шансов. Она бы не смогла. – Она выпятила подбородок. – Она тащила всех больных животных домой, когда мы были детьми. И не только милых зверушек, вроде бездомных котят в округе. – Она улыбнулась воспоминаниям. – Однажды она принесла выводок крысят. Представляешь, крыс? Мама жутко испугалась и велела ей вернуть крысят на место, но она отказалась. Она держала их в коробке от обуви у себя в комнате и кормила из бутылочки. Такой уж она человек… Я ничего не понимаю! – в ее глазах снова выступили слезы.

– Иди сюда, – сказал я. Она, рыдая, упала в мои объятия. Я держал ее, пока она не успокоилась, и еще чуть-чуть, чтобы дать собраться. Потом она умылась над раковиной и промокнула лицо бумажными полотенцами.

– Мне еще надо туда идти? Я не уверена, что смогу выдержать.