Клэр Макфолл - Последний свидетель

– Где мы? – спросила я. Это был самый важный вопрос в моем списке.

– В моем учреждении, – ответил доктор Петерсен.

– А что происходит в вашем учреждении?

Улыбка доктора Петерсена стала шире.

– Я лечу пациентов, – просто сказал он.

Я нахмурилась. Это был не ответ. Доктор преднамеренно выразился расплывчато, и это только усугубляло мое плохое предчувствие.

– Зачем меня лечить? Я не больна. – Единственное, что нуждалось в помощи, это моя правая рука под бинтами.

Еще одна заискивающая улыбка.

– У нас будет достаточно времени, чтобы поговорить об этом позже. – Он встал, и я поняла, что доктор собирается уходить. Санитар сместился со своей позиции у стены.

– Я хочу поговорить об этом сейчас! – огрызнулась я. Неосознанно встала, сделала полшага вперед, но мгновенно у меня на пути возник санитар. Через его плечо я увидела, как доктор Петерсен успокаивающе поднял руки.

– Все хорошо, Хезер. Сначала я хочу дать тебе шанс освоиться в новой обстановке. В скором времени кто-нибудь принесет тебе поесть, а потом я предлагаю тебе отдохнуть. Мы поговорим завтра.

Он повернулся ко мне спиной и вышел за дверь. Санитар положил обе руки мне на плечи, осторожно оттолкнул меня назад. Второй санитар заменил уходящего доктора Петерсена, держа в руках приспособление, у которого было слишком много пряжек. Я догадалась, что это, хотя не хотела спрашивать и узнавать наверняка. Сдаваясь, я позволила неуклюжей фигуре направить меня к кровати, где послушно села. Мужчина медленно и осторожно отступил. Дверь закрылась. Щелкнул замок. На миг в крошечном стеклянном квадрате высоко в двери возникло лицо. Потом оно тоже исчезло, и я осталась одна.

Я сидела там очень долго, прежде чем наконец заплакала.

Сейчас

Я лежу на спине и смотрю в потолок. Мой желудок сжимается, и это не имеет никакого отношения к подносу с едой, который доставили мне сегодня утром, потому что я к нему не притронулась. Он так и стоит на столе, как можно дальше, на другом конце комнаты, потому что запах застарелой яичницы вызывал такую тошноту, что я долго просидела над унитазом. Впрочем, безуспешно.

Нелегко избавиться от страха.

С моего последнего визита к доктору Петерсену прошло шесть дней и двадцать один час. Обычно у меня еще одна сессия в середине недели, но в тот день мне дали временную отсрочку. Доктор Петерсен не лгал насчет документов на выпуск для операции на руке. На предварительной консультации хирург был настроен оптимистично и заверил, что ему удастся пересадить немного кожи и имплантировать накладные ногти. У меня никогда не будет «нормально выглядящей» руки, сказал он мне. Но сходство пообещал максимально близкое.

Эта мысль воодушевляла меня последние несколько дней, но когда я проснулась этим утром, сквозь маленькое окно проникал тусклый серый свет, и я почувствовала только ледяное беспокойство.

Я не хочу возвращаться в кабинет доктора Петерсена.

У меня нет часов, но я приноровилась отмечать ход времени. Санитары каждый день придерживаются одного и того же распорядка. Время приема пищи. Время приема лекарств. Символический час «упражнений» для тех из нас, у кого больше ничего нет в расписании. Время проверки. Сейчас половина десятого. Три минуты назад ко мне заглянуло лицо, убедиться, что я не пытаюсь от отчаяния повеситься на веревке, сделанной из связанных полосок простыни. Нет, я не настолько изобретательна. Хотя, возможно, я и правда впадаю в отчаяние. Начинаю понимать, что никогда не смогу выбраться отсюда.

Грохот у двери привлекает мое внимание. Я принимаю сидячее положение и жду. Желудок скручивает еще сильнее.

Дверь со свистом распахивается. Санитар, который ухаживает за мной почти год, но чье имя я до сих пор не знаю, шлет мне небрежную улыбку.

– Пора идти, Хезер.

Вздыхаю, сглатываю; беру секунду, чтобы собраться. Но сопротивляться не пытаюсь. По опыту я знаю, что в этом нет никакого смысла. Сопротивление приносит больше вреда, чем пользы. Когда я подхожу, санитар делает шаг назад, следуя протоколу безопасности.

Мы минуем дверь за дверью, и, как обычно, я слышу странный оркестр звуков, которые принадлежат этому месту: крики, вопли, завывания. Удары. Голоса, говорящие сами с собой. Это неизменно меня нервирует; в эти моменты я рада, что на каждой двери есть замки. Сумасшедшие люди меня пугают.

Я одновременно расслабляюсь и напрягаюсь, когда мы пересекаем порог шикарной, предназначенной для посетителей части помещения, и шум стихает, сменяясь более нормальными звуками. Деловые разговоры, цоканье каблуков, стук пальцев, набирающих сто слов в минуту, звон телефонов. Я останавливаюсь в зоне ожидания – владениях Хелен, готовлюсь занять одно из сидений у стены, но рука на моем плече подталкивает меня, и только тут я понимаю, что дверь кабинета Петерсена уже открыта.

Я рада, что мне не придется ждать, что можно просто войти, но в то же время я рассчитывала на те несколько драгоценных минут, которые позволяют мне собраться и подготовиться к предстоящему нападению.

Когда я вхожу в комнату, доктора Петерсена нет за столом. Я хмурюсь, оглядываюсь и замечаю его у шкафа почти позади меня. Он копается в верхнем ящике; никогда раньше не замечала, какой Петерсен низкий. Ему приходится вставать на цыпочки в своих блестящих черных туфлях, чтобы заглянуть вглубь. Это открытие вызывает у меня улыбку. Вероятно, последнюю искреннюю в ближайшее время.

– Хезер. – Доктор Петерсен слегка задыхается. Мои брови от удивления взмывают к волосам. Очень непохоже на него приветствовать меня таким образом, очень необычно. Чаще всего он прячется за своим столом. Интересно, это такая сложная ловушка, какая-то новая стратегия, которую он разработал, чтобы справиться со мной? Но нет, доктор определенно на грани, ему неудобно. Я молча смотрю, как он перебирает файлы, а потом достает один из них. С облегчением на лице захлопывает ящик и добавляет папку к огромной пачке бумаг, неопрятно сваленных на столе. Когда я подхожу, чтобы сесть, то вижу на верхней свое имя.

– Хезер, у нас произошли изменения, – говорит Петерсен, опускаясь в кресло напротив меня. Ему нужно время, чтобы удобно усесться, старые кости скрипят, вызывая гримасу боли на его лице.

Изменения? Я держу лицо бесстрастным, но внутри сгораю от любопытства. Что могло случиться и так расстроить невозмутимого доктора Петерсена?

– Судья отправил запрос. Ты должна прибыть на второе слушание.

Если бы это был мультфильм о Томе и Джерри, моя челюсть сейчас с грохотом упала бы на пол. Однако это настоящая жизнь, так что никаких чрезмерных эмоций. Я просто с удивлением смотрю на него.