Питер Бенчли - Челюсти [litres]

– Определяю местонахождение. Хочу понять, где мы находимся, чтобы, если она не появится до конца дня, знать, куда прийти завтра.

Броуди посмотрел в направлении берега, но, даже заслонив глаза от солнца и прищурившись, он разглядел только неясную серую полоску суши.

– Что берете за ориентиры?

– Маяк на мысе и городскую водонапорную башню. Они по-разному выстраиваются в зависимости от того, где находишься.

– Так вы их видите? – Как Броуди ни старался, кроме полоски на горизонте, он не видел больше ничего.

– Разумеется. И вы бы видели, если бы выходили в море тридцать лет.

– Неужели вы и впрямь верите, что акула останется в одном месте? – с улыбкой спросил Хупер.

– Не знаю. Но сегодня мы нашли ее здесь, а не где-то еще.

– И никуда она от Эмити не ушла, – добавил Броуди.

– Потому что здесь она сыта, – объяснил Хупер, и в его голосе не прозвучало ни насмешки, ни издевки. А вот в мозгу у Броуди реплика ихтиолога застряла иголкой.

Они прождали еще три часа, но акула не вернулась. Течение ослабело, и жирная пленка на воде практически застыла на месте.

– Давайте, наверно, сворачиваться, – сказал Квинт в начале шестого. – Не стоит собственное терпение испытывать.

– Как думаете, куда она ушла? – спросил Броуди, понимая, что вопрос риторический и ответа не будет.

– Уйти она могла куда угодно. Когда надо, их рядом нет, а вот когда их не ждешь, они тут как тут. Все у них наоборот.

– А вы не думаете, что нам стоит остаться здесь на ночь и продолжить разливать приманку?

– Нет, не думаю. Как я уже говорил, если жировое пятно расползется слишком широко, толку от этого никакого. Да и продуктов у нас с собой нет. И последнее, но не менее важное – вы платите мне не за двадцатичетырехчасовой рабочий день.

– Но вы согласитесь, если я добуду деньги?

Квинт ненадолго задумался.

– Нет. Соблазнительно, но не думаю, что ночью может произойти что-то особенное. Пятно распространится на большую площадь, и даже если акула поднимется и будет смотреть на нас, мы не увидим ее, пока она не нападет на нас. Так что я взял бы ваши деньги только за то, чтобы поспать на борту. Нет, я этого не сделаю, причем по двум причинам. Во-первых, если пятно расползется за ночь, оно затруднит нам работу днем. Во-вторых, я хочу, чтобы лодка переночевала у пристани.

– Не могу вас винить, – сказал Броуди. – Да и вашей жене больше понравится, если проведете ночь дома.

– Не женат, – бесстрастно ответил Квинт.

– О, извините.

– Не извиняйтесь. Я всю жизнь считал, что мне это не нужно. – Квинт повернулся и поднялся по трапу на мостик.

Когда в дверь позвонили, Эллен готовила детям ужин, а мальчики смотрели телевизор в гостиной.

– Кто-нибудь, – крикнула она, – откройте, пожалуйста, дверь.

Эллен услышала, как открылась дверь, услышала какие-то слова, а потом, секундой позже, увидела Ларри Вона, стоящего у двери в кухню. В последний раз они виделись менее двух недель назад, но за это время он так сильно переменился, что она не сразу смогла отвести откровенно изумленный взгляд. Как обычно, одет Ларри был безукоризненно – синий блейзер на двух пуговицах, рубашка, серые слаксы и лоферы от Гуччи. Изменилось лицо. Он сильно похудел, и, подобно многим, кто не отличается полнотой, потеря веса проявилась, прежде всего, в лице. Глаза утонули в глазницах и, как показалось Эллен, поблекли – теперь они были мучнисто-серыми. Кожа тоже посерела и как будто сползла на скулы. Каждые несколько секунд он облизывал влажные губы.

Опомнившись, она смущенно опустила глаза.

– Здравствуй, Ларри.

– Здравствуй, Эллен. Вот зашел… – Вон отступил на пару шагов и заглянул в гостиную. – Прежде всего… Как думаешь, мне можно выпить?

– Конечно. Ты знаешь, где у нас все. Налей себе. Я бы угостила, но у меня руки испачканы.

– Ничего, не беспокойся. Я сам все найду. – Вон открыл буфет, где стояло спиртное, достал бутылку и налил полный стакан джина. – Так вот… Я, собственно, заглянул, чтобы попрощаться.

Эллен оставила в покое кусочки курицы на сковородке.

– Уезжаешь? Надолго?

– Не знаю. Может быть, навсегда. Мне здесь больше нечего делать.

– А как же твой бизнес?

– Бизнес накрылся. Или скоро накроется.

– Что ты имеешь в виду? Не бывает так, чтобы бизнес просто взял и накрылся.

– Не бывает, но дело в том, что я им больше не владею. Немногие оставшиеся активы принадлежат теперь моим… партнерам. – Последнее слово он произнес так, словно спешил избавиться от чего-то гадкого, и потом, будто прополаскивая рот от неприятного привкуса, сделал добрый глоток джина. – Мартин рассказывал тебе о нашем последнем разговоре?

– Да. – Эллен посмотрела на сковородку с кусочками курицы.

– Теперь ты, наверно, не самого высокого мнения обо мне.

– Я не собираюсь судить тебя, Ларри.

– Я никому не желал зла. Надеюсь, ты мне веришь.

– Верю. Элеоноре многое известно?

– Она ничего не знает, бедняжка, и я хочу, насколько это возможно, удержать ее в неведении. Поэтому, в частности, и хочу уехать. Элеонора любит меня, и мне не хотелось бы отнимать эту любовь… у нас обоих. – Вон наклонился над раковиной. – Знаешь, иногда я думаю… думаю уже на протяжении многих лет, что мы с тобой могли бы стать чудесной парой.

Эллен зарделась от смущения.

– Ты о чем?

– Ты из хорошей семьи. Знаешь всех тех людей, знакомство с которыми отняло у меня немало сил и времени. Мы смогли бы поладить и стать своими в Эмити. Ты – милая, добрая, сильная. Ты была бы настоящим ценным активом. И я думаю, что смог бы обеспечить такую жизнь, которая тебе бы понравилась.

Эллен улыбнулась.

– Я вовсе не такая сильная, как ты думаешь. И совсем не уверена, что стала бы таким уж ценным активом.

– Ты недооцениваешь себя. Надеюсь, Мартин понимает, каким владеет сокровищем. – Вон допил джин и поставил стакан в раковину. – Впрочем, предаваться мечтам уже нет смысла. – Он пересек кухню, тронул Эллен за плечо и поцеловал в висок. – Прощай, дорогая. Вспоминай меня иногда.

Эллен посмотрела на гостя.

– Буду. – Она поцеловала его в щеку. – Куда направишься?

– Не знаю. Может быть, в Вермонт. Или в Нью-Гемпшир. Займусь, например, продажей земли любителям покататься на лыжах. Кто знает? Не исключено, сам увлекусь спортом.

– Ты уже поставил в известность Элеонору?

– Предупредил, что нам, может быть, придется переехать. Она улыбнулась и сказала: «Как пожелаешь».

– Скоро уезжаете?

– Как только обсужу с адвокатами вопросы, связанные с моими… обязательствами.

– Пришли открытку, когда устроишься, чтобы мы знали, где ты и как.

– Обязательно. До свидания. – Вон вышел из комнаты, и Эллен услышала, как закрылась за ним сетчатая дверь.