Валентина Назарова - Девушка с плеером

— Включи телевизор, если хочешь! — как‐то по‐домашнему крикнул он мне из кухни, и внутри моей головы разлилось что‐то теплое, похожее на ирландский кофе в осенний день.

Пульт лежал среди горы мусора на столе. Почему‐то я знала, что не нужно пытаться убрать беспорядок, поэтому просто взяла пульт и нажала на большую красную кнопку. Шел какой‐то старый фильм. Приглядевшись, я узнала «Касабланку».

Крис вернулся с бутылкой дешевого калифорнийского зинфанделя и двумя пыльными бокалами. Увидев, в каком состоянии стол, он без слов передал мне свои сокровища и быстро расчистил поверхность, просто свалив все в черный мусорный пакет.

— Давай напьемся? — сказал он и плюхнулся на противоположный конец дивана, закинув ноги на столик, потом взял пульт и начал щелкать каналами, давая каждому шанс длиной секунд в тридцать.

В конце концов он вернулся к тому же, с чего мы начали, — к «Касабланке». Я разлила вино по бокалам, чтобы чем‐то занять руки.

— Ну, расскажи же мне о себе, Вероника, — сказал он, отхлебнув вина и потеряв интерес к происходящему на экране. — Что девушка вроде тебя делает в городишке вроде Ноутона?

Теперь уже точно наступил тот самый момент, когда я должна была рассказать ему, зачем я здесь, и прояснить раз и навсегда все волнующие меня вопросы. Но, заметив, как начали разглаживаться напряженные складки между его бровей и как его пальцы принялись беззвучно отстукивать какую‐то одному ему слышную мелодию, я снова не смогла заставить себя сказать правду.

— Я просто разыскиваю кое‐кого. — Я махнула рукой в неопределенном направлении. — Семейная драма.

— Оу!

— Ага.

— А откуда ты?

— Из Йоханнесбурга. — Ложь сама соскочила у меня с языка, прежде чем я успела задуматься о ее целесообразности.

— Здорово. Я так и подумал. У тебя акцент как у Йоланди. Скажи еще что‐нибудь — это даже сексуально.

Я смущенно промолчала. Кто такая эта Йоланди, с которой меня постоянно сравнивают? Ты знаешь, о ком он? Надо погуглить.

— Ой, подожди, у меня кое‐что есть. — Он вскочил с такой же невероятной скоростью, с какой вчера атаковал Марка, и побежал на кухню.

Через минуту он вернулся с сеточкой красных круглых головок сыра «Бейби белл».

— Вот. — Он положил сетку на стол. — Вино и сыр, чтобы ты не подумала, будто я бомж какой‐нибудь.

Какое‐то время мы просто пили вино и ели сыр, уставившись в телевизор. Он лепил из восковых скорлупок смешных Шалтаев-Болтаев с гитарами и выставлял на стол. Потом Крис начал рассказывать о погоде и правительстве, о своей ненависти к Майли Сайрус, об Уимблдоне, собаках, своей гитаре, старой научной фантастике, снова о ненависти к Майли Сайрус. Незаметно бутылка вина закончилась.

— Схожу еще за одной, — сказал он, поднимаясь. — Не хочу, чтобы ты уходила из-за того, что кончилось вино.

— На самом деле я уже и так хороша.

— О да, ты хороша! — Он подмигнул мне, накидывая джинсовку. — Подожди меня тут.

Но мне хотелось быть пьяной и идти с ним по улице в магазин нога в ногу, смеясь, будто мы — пара. Будто я — это ты и сейчас две тысячи седьмой.

— Я с тобой. — Я вскочила на ноги.

— Как скажешь, луф, — отозвался он из коридора.

На улице посвежело, в темноте над парком клубился туман. Крис заметил, как я поежилась. На секунду я подумала, что он отдаст мне свою куртку, но он просто обнял меня, так что я оказалась у него под мышкой.

— Ну, как ты находишь Ноутон? Мрачновато тут, да? — сказал он, кивая в сторону парка и подернутого легкой дымкой переулка.

— И не говори. — Я прижалась к нему еще крепче. — Тут так стремно, что, того и гляди, раздастся сирена и покажется Пирамидоголовый.

Мы оба засмеялись.

Местный продуктовый магазинчик был за углом. Парень за прилавком продал нам две бутылки красного, того самого зинфанделя, и пригоршню шоколадок для Криса. Я улыбнулась продавцу, повернувшись через плечо, когда мы уже выходили. Он был единственным свидетелем, надеюсь, он меня запомнил.

Status: не прочитано

11:23 / 25 июня2015, четверг

Tom Waits — «Watch Her Disappear»

Когда мы вернулись в дом, я почти не сомневалась, что Крис начнет целовать меня прямо в коридоре, после того как мы шли по улице, прижавшись друг к другу. Я и хотела этого и не хотела одновременно. Но он, не снимая обуви, прошел на свое прежнее место на диване, к оставленному включенным телевизору, откупорил бутылку и налил нам вина.

Я села поодаль, поджав под себя ноги, и стала ждать, что же будет дальше.

— Даже не помню, когда подсел на эту дрянь, — сказал Крис, выковыривая очередную головку сыра из красной восковой скорлупы. — Еда для детей.

Он сделал внушительный глоток вина, поставил бокал на стол и начал уже знакомую мне игру с фенечками. На левой руке у него было несколько кожаных полосок, полуистлевшие фестивальные ленточки и лиловый резиновый браслет какой‐то благотворительной кампании. Он то и дело оттягивал резинку и щелкал по тыльной стороне запястья.

Мы становились все пьянее, веки у меня тяжелели. Пусть этот вечер дешевого вина, ночного телевидения и бессмысленной болтовни не был похож на то, как я представляла себе ночь в доме Криса, я не хотела засыпать. Увидев, как я зеваю, Крис приподнялся на локте и пошарил рукой под диваном. Он извлек оттуда жестяную коробку, точь‐в-точь как та, что я нашла в твоих вещах, только чуть побольше. В ней он хранил свою аптечку.

Приняв свою порцию, он протянул мне свернутую в трубочку двадцатку. Я с сомнением посмотрела на него, потом на купюру, и все‐таки взяла ее в руку. Совсем как всего день назад с сигаретами — я готова была закурить ради момента, когда его ладони накрыли мои, пряча от ветра язычок пламени.

— Чтобы подольше не уснуть. — Он подсел немного ближе.

Я наклонилась над столом и резко втянула в себя дорожку. Где‐то между бровями начало саднить. Я облизнула губы и хлебнула вина, чтобы смыть едкую горечь во рту. Это был мой первый раз. Все только ради того, чтобы втереться в доверие к парню, которого подозреваю в убийстве своей сестры, убеждала себя я. Может, все же я и не такой плохой детектив? Работаю под прикрытием, и легенда отличная — тусовщица из Йоханнесбурга.

Я думала о тебе. Своим пьяным мозгом я видела только два возможных продолжения этого вечера. Первый — я говорю ему, кто я и зачем я здесь. Скорее всего, он психанет, но потом успокоится и расскажет мне правду. Второй — я просто останусь сидеть в этой большой неопрятной комнате, и, может быть, правда сама найдет меня.

— Рисунки на стенах — что это? — спросила я, пытаясь отвлечься от своих мыслей.

— Да просто каракули, вроде наскальной живописи. Раньше у меня тут часто бывали гости. Ты, наверное, в курсе: когда‐то я играл в группе, и этот дом был местом, где мы жили, и репетировали, и даже играли концерты для всех, кто готов был послушать. Поклонников тогда было немного, и мы знали их всех по именам, — болтал Крис без конца облизывая губы.