Валентина Назарова - Девушка с плеером

Значит, он все знает, пронеслось у меня в голове. Они с Марком сообщники.

— Оно есть на ее странице в MySpace.

— MySpace? Кто‐то еще им пользуется? — усмехнулся Хью. — Его разве не заморозили?

— Нет.

Он нахмурился и снова шагнул ко мне. Я попятилась назад и уткнулась в туалетный столик. Хью приблизился вплотную. Невольно, я села на крышку стола, стараясь отползти как можно дальше, он медленно придвинулся, оказавшись между моих коленок. Я сглотнула.

За нашими спинами раздался тихий скрип входной двери. Я повернула голову и увидела Марка.

— Ника, Хью, я вижу, вы нашли общий язык, — сказал он, увидев нас.

Я резко отпрянула и, соскочив со столика, бросилась к двери.

— Еще пара минут, и мы с Никки обо всем бы договорились. Вечно ты все портишь, Риммер. — Хью подмигнул мне, надевая футболку для выступления. — И, кстати, Марки, — холодным как лед голосом произнес Хью не оборачиваясь, — Ника показала мне одно увлекательное видео.

Он бросил Марку айпад. Поймав его, тот нажал на воспроизведение. Когда Риммер услышал первый аккорд, его глаза остекленели и приняли какое‐то рыбье выражение.

— Что это? — спросил Марк, стараясь лишить свой голос всяких эмоций.

— Как странно, я только что хотел спросить у тебя о том же! — воскликнул Хью. — Это MySpace. И это наша песня.

— Черт! — выдохнул Марк и опустился на стул возле двери.

— Марк… — Я подскочила к нему, вцепившись в лацканы его пиджака. — Марк, скажи мне, что это неправда. Скажи мне, что это не ты, а он? Господи, там на платье было столько крови, Марк. Пожалуйста, скажи мне, что это не ты, что я ошиблась и ты никогда не причинял ей зла!

С минуту он просто молча сидел, уставившись в экран, где застыло твое лицо, оставив мои вопли безо всякого внимания. В его глазах не было ни ужаса, ни гнева. Одна только мрачная решимость.

— Я убил ее, — наконец тихо сказал он и посмотрел мне в лицо. — Это был я. Нет смысла лгать, да я и не могу больше.

Моя рука потянулась к дверной ручке. Казалось, я сейчас потеряю сознание. Но тут острые пальцы Хью впились мне в предплечье. Я и забыла, что он все еще был здесь.

— Отпусти меня! — заорала я от боли и неожиданности. — Я пойду в полицию и покажу им видео. Вы убили ее из‐за чертовой песни. Вы убили ее!

Хью резким рывком отшвырнул меня в центр вагончика.

— Ну вот ты сама подумай, зачем кому‐то убивать человека ради никому не известной пары куплетов? — холодно спросил он. — Ты же умная, Ника.

— Потому что Марк — музыкальный гений, и он понял, что этo долбаный хит, как только услышал это! Он ведь говорит прямо на видео, что это классная песня! — выпалила я. — Да и какая разница зачем? Он же только что признался.

Мы оба оглянулись на Риммера, который так и сидел, уставившись в экран.

— Признался? Я ничего не слышал. Мое слово против твоего, крошка.

— Пошел ты.

— Ника, ну не будь дурой, он же не Саймон Коуэлл, чтобы видеть в прыщавых подростках звезд, а в трех аккордах — хиты. Мы записали ее скрытым треком к нашему первому альбому как дань памяти твоей сестре, которая была нашим близким другом, — не унимался Хью. — Марк говорит в метафорическом смысле… Мы убили ее веру в себя. Мы убили ее молодость… Я прав, Марк?

Тот молчал, как будто был где‐то очень далеко.

— Марк! — закричала я. — Марк, да скажи же что‐нибудь! Что это все значит, блин!

Наконец он поднял на меня глаза:

— Хочешь знать правду? Я же сказал: я убил ее, забрал ее жизнь, никаких вторых смыслов. И знаешь что, пожалуй, настал момент, когда я готов за это ответить.

Я смотрела в глаза твоего убийцы и видела в них свое отражение. Все казалось нереальным: картонные стены, складные стулья. Как будто на спектакле студенческой труппы.

— Она была такой маленькой. Она просто сломалась. Я не хотел…

Хью не дал ему договорить:

— Да заткнись же ты!

Хью с силой ударил его в лицо. Из рассеченной перстнем-черепом губы Марка хлынула кровь. Но он даже не попытался ответить Хью. И я поняла почему — он больше не мог скрывать того, как сильно презирал его, и сейчас для Риммера Хью просто не существовало. Как будто с его глаз спала пелена и он больше не чувствовал на себе чар его темного обаяния.

— Я убил Джен, — повторил Марк спокойным тоном, почти без выражения, не обращая внимания на сочащуюся кровь. Он поднялся со стула и зашагал по комнате. — Мы похоронили ее той ночью, мы вдвоем.

— Кто второй человек? — Сердце у меня больно вжалось в ребра. — Крис?

— Нет, — Марк покачал головой. — Хью. Хью помог мне похоронить ее. Педофил Хью.

Я почувствовала, как где‐то глубоко внутри мозга что‐то лопнуло от напряжения. Я снова сделала шаг к двери. Марк не шелохнулся, он просто моргал, уставившись в пространство, будто рядом с ним только что взорвалась бомба.

— Ни ты, ни это видео не покинут пределы этой комнаты, дорогая, — почти ласково сказал Хью, крепко обхватив меня за талию. — Там, на улице, все журналисты этой страны, десятки камер, гребаное Би-би-си, сотни тысяч людей. Думаешь, я могу позволить тебе говорить с кем‐то из них о наших личных делах? В любой другой день, но только не сегодня. Ты не испортишь эту ночь своими бреднями и большими, полными слез глазами на камеру.

— Отпусти меня, — прошептала я, пытаясь вырваться из его тугих объятий. Но хватка была железной. — Я… меня будут искать друзья. Марк! Марк, помоги мне!

Хью развернул меня к себе и рассмеялся прямо в лицо. В его прекрасных бездонных глазах сверкало черное солнце. Он был похож на картину кого‐то из прерафаэлитов. Юношеский автопортрет Габриэля Россетти? Нет, что‐то другое… Я отчаянно пыталась вспомнить, пока из глубины кроличьей норы мозг кричал мне, что нужно бежать, кричать, сопротивляться.

— Марк, — Хью чеканил слова, — Марк, я умоляю тебя, приди наконец в себя. Нужно действовать быстро, скоро наш выход. Сегодня все должно быть безупречно.

— О чем ты? Что тут можно поделать? Она все знает, есть видео, оно даст копам мотив. Это конец, Хью. — Риммер устало опустился на стул. Он был похож на шекспировского героя. — Я так устал жить в этом аду, Хью. А ты нет? Давай просто расскажем правду. Тебе все равно конец. Рано или поздно все узнают про твои развлечения. Ты ж и сам не особенно их скрываешь, раз отправляешь кому попало свои фотографии.

Его голос звучал отрешенно и совершенно безжизненно.

— Марк! Марк, мать твою! — крикнул Хью, сгорая от бессильной ярости.

Но Марк остался глух к его гневу.

— А ведь я верил, что та женщина, Барбора, просто чокнутая. Проклятый Гластонбери! Надо было держаться подальше от этого места. Я ведь уговаривал тебя отказаться, но ты так хотел здесь сыграть…

— Ты верил только в то, что хотел, Марк, и так было всегда. А сейчас соберись. Нельзя просто сдаться, только не сейчас, сам подумай. Выход есть всегда, — ответил Хью, стараясь вернуть себе самообладание. — Не смей уходить в себя. Ты нужен мне, ты нужен The Red Room здесь и сейчас.