Леви Тидхар - Усама [litres]

– Уверен, что так и есть.

– И все же, эти дурацкие истории очень прибыльны. Всегда начинайте с большого взрыва! Бабах! Пуф! – Толстяк свел ладони в громком хлопке. – Майк Лонгшотт. Дурацкое имя.

– Так кто же он?

Даниэль Пападопулус пожал плечами:

– Откуда мне, черт возьми, знать?

– Вы не знаете, кто он такой?

Толстяк покачал головой:

– Никогда с ним не встречался. К тому же… вообразить не могу, что Майк Лонгшотт его настоящее имя.

– Мистер Пападопулус…

– Зовите меня Даниэль. Прошу вас.

– Даниэль, – кивнул Джо. – Я в тупике.

– Это мир вас туда заталкивает, – сочувственно произнес Даниэль Пападопулус.

Джо со вздохом признался:

– Не понимаю! Вы – издатель мистера Лонгшотта. Ведь наверняка вы встречались с этим человеком?

Толстяк удивился:

– За каким чертом? У меня с авторами вообще никаких контактов нет. Если б были, так они душу из меня трясли бы, требуя выплатить гонорар. – И прибавил, пожав плечами: – Слушайте. Пару лет назад я получил по почте конверт. Предлагалась рукопись. Я каждую неделю получаю несколько штук. Эта была названа « Задание: Африка ». Отличное название. Я прочел рукопись, подумал, что смог бы продать сколько-то экземпляров, я ответил ему… то есть послал ему чек. С самим никогда не встречался. Каждые полгода или около того я получаю по почте новую рукопись. Еще больше взрывов, рушащихся зданий, рухнувших самолетов, мертвых людей. У него деятельное воображение.

– Значит, – сказал Джо, – у вас есть адрес мистера Лонгшотта.

– Ну да, есть, – кивнул Даниэль Пападопулус. – К тому ж он очень быстро чеки обналичивает.

– Не могли бы сообщить мне, каков сейчас этот адрес, мистер Пападопулус? – сказал Джо.

Толстяк долго его разглядывал. Наконец спросил:

– Зачем?

– Затем, что мне нужно найти его.

– Другим людям его тоже нужно найти, – заметил Даниэль Пападопулус.

– И вы им дали этот адрес?

– Они охотились за мной, – произнес толстяк, пропуская вопрос. – Не только люди на госслужбе. Другие тоже. Вроде вас. Я обязан быть осторожен с «Медуза Пресс»… массе людей некоторые названия не нравятся…

– Типа «Потаскухи»?

– Ну… – Издатель пожал плечами. – Недомыслие. Так что я лишь использую почтовый ящик на Османа и эту свою системку, только в конечном счете разница невелика. Любого можно отыскать, если постараться.

– Даже Майка Лонгшотта?

Неожиданно толстяк улыбнулся:

– А вот этого я не знаю.

– Вы им дали адрес?

– Нет.

Джо посмотрел на толстяка и спросил:

– Вы мне его дадите? Если я попрошу?

– Зачем? – опять сказал толстяк. Он смотрел Джо прямо в лицо, но нельзя сказать, чтобы вполне видел его. – Призраки, – произнес он. Голос его звучал откуда-то издалека. – Я ничуть не против призраков. Только мне не нравится, когда на меня охотятся.

– Мистер Пападопулус, – терпеливо выговорил Джо, – я не желаю мистеру Лонгшотту никакого вреда. Я просто пытаюсь установить, в каком месте он находится. Прошу вас.

Взгляд толстяка вновь обрел фокус, и он улыбнулся:

– Никаких угроз, ха? Это другое дело. – Он подошел к шкафчику с напитками и налил себе в стакан. Джо налить не предложил. – Если быть честным с вами, то я сам немного любопытствую. А вы частный сыщик…

– Я могу работать одновременно только на одного клиента, – предупредил Джо.

Толстяк пожал плечами. Вид у него вдруг сделался усталым, оживление его покинуло. Лицо покрылось пятнами, взгляд сделался пришибленным.

– Если найдете его, то дадите мне знать?

Терять ему было нечего. Помощь издателя была нужна. И он сказал:

– Если смогу, то да.

Толстяк поставил стакан на кофейный столик.

– Позвольте, я напишу его. Хочу, чтоб вы убрались. – Он уже заметно дрожал, и стакан, когда толстяк ставил его, с силой ударился о столешницу. Толстяк нашел в одном из шкафчиков лист бумаги и ручку и нацарапал пару строк.

– Благодарю вас, – произнес Джо, но толстяк уже его не слушал. Уходя, Джо не смог удержаться, чтобы не подсмотреть напоследок: глянув в дверную щель, он увидел, как издатель добрался до высокой полки и снял с нее большую, переплетенную в кожу книгу. Когда тот раскрыл книгу, он увидел достаточно. Джо ушел, закрыв за собою дверь.

Книга была пустотелой, и Джо узнал те вещи, что хранились внутри.

Вернувшись в гостиницу на Монмартре, Джо вымылся теплой, отдававшей ржавчиной водой, какой плевался допотопный душ. Одинокий таракан уполз от воды куда подальше. У Джо болело все тело. Вытершись, он прошлепал через темный коридор обратно к себе в номер, лег на кровать и уставился в потолок. Оттуда на него пялились бесформенные пятна, и его усталый мозг пытался навести среди них порядок. Бесформенности, пропущенные через фильтр его мозга, обретали определенность: самолетов, поездов и рушащихся зданий. Он узнал запах комнат издателя (следовало бы распознать его пораньше), такой же запах прилип к его другу Альфреду: запах переработанного мака, – только Джо не понимал, что это значит, да и имело ли это хоть какое значение. Он разглядывал каракули на записке Пападопулуса. Париж стал… не тупиком, нет, не совсем… он стал просто шпионским тайником. Лонгшотта там не было: были только его книги.

Имелись вопросы, которые приходилось задавать, но, опять-таки, Джо не чувствовал в себе желания задаваться ими. И все ж он пойдет по следу. В Париже теперь для него ничего не оставалось, кроме тревожного, неразборчивого, как уходящий сон, ощущения, будто когда-то он уже бывал в Монсо и что тогда с ним была девушка. Стоял весенний день, они ели в маленьком ресторанчике поблизости, потом как-то вдруг пошли прогуляться и пришли в парк, где сидели вместе на лавочке – ничего больше. Он поводил головой на твердой подушке, встал и решил, что пришло время выпить. Где-нибудь всегда есть время выпить. Ему было слышно, как на улице кричали дети, как шлеп-шлеп-шлепали по твердому покрытию обутые в сандалики разбегавшиеся ноги, глянув в окно, он увидел на том же месте мага с тремя картами, и тот по-прежнему призывал прохожих найти даму. Джо убедился, что шляпа, купленная им в первый день, все так же в номере, свисает с комода, он надел ее, тщательно сдвинув набекрень, и вышел из номера. Шагая в сторону площади Пигаль, сверялся со своим отражением в витринах, и на миг показалось, что увидел человека в черных туфлях, идущего вслед за ним, но, обернувшись, не увидел ничего среди снующих толп, да и, вообще-то говоря, не слишком оно его заботило. Париж был путаницей улиц, что вели в никуда, картой, где направления вели куда угодно, клубком из нарисованных мелом стрелок, и все они указывали на какой-нибудь тупик. Бар, куда он пришел, мог быть тем, где он был раньше, или мог быть другим – в общем-то не поймешь, да он и не пытался: было все равно. В тишине Джо заказал скотч и не стал возиться со льдом. Позже вернулся в гостиницу, уложил вещи и выписался. Солнце клонилось к закату над городом, когда он шел к Северному вокзалу. В тот момент, когда он приближался к громадине вокзального здания, арки и башенки которого четко выступали на фоне темнеющего неба, он опять увидел ту девчушку из бара.