Инна Жарчинская - Скрипач

Я почувствовала укол ревности, но справилась с собой и лишь подумала зло: «Ну, этот-то своего не упустит».

— А тебе какое дело? — изобразила я почти искреннее равнодушие.

— Просто интересно, — призналась подруга, — интересный тип, между прочим. Я эту крутую фифу очень хорошо понимаю. Есть в нем что-то такое… — она задумалась, подыскивая подходящие слова, но так и не нашла, — сама не знаю какое, дьявольское, что ли.

Я готова была взорваться от возмущения. Как же мне надоели эти разговоры про дьявола! Как сговорились все. Только что один мне лапшу на уши вешал, и вот теперь моя подруга решила продолжить эту тему. В зеркале я увидела, что таксист ухмыльнулся, и почувствовала себя полной идиоткой. Хоть бы уже при посторонних Галка не садилась на свою любимую лошадку и не выставляла нас безмозглыми курицами.

Мы подъехали к району новостроек, и мне стало совсем тоскливо. Мало того, что погода — гнусь, так еще теперь придется месить грязь, потому что асфальтом здесь и не пахло. Но водитель, видимо, поняв мое состояние, каким-то образом ухитрился подъехать прямо к подъезду, лихо лавируя между колдобинами и разбросанными по всему двору бетонными блоками.

— Убила бы тебя! — с чувством воскликнула я, когда машина отъехала. — Мало того что затащила меня в эту глухомань, так еще и принялась распинаться в такси про всю эту дьявольскую чушь. Ты что, не понимаешь, что выставила нас суеверными дурочками, если не хуже?

Но Галку трудно было смутить. Она лучезарно мне улыбнулась и заявила:

— Все нормально. Тебе с этим таксистом детей не крестить, пусть себе думает, что хочет. А вот сейчас слушай меня внимательно.

И она провела подробный инструктаж. Как я должна вести себя у колдуньи:

— Во-первых, — сказала Галина серьезно, — не вздумай демонстрировать свое недоверие — они этого не любят. Во-вторых, сама ей ничего не рассказывай. А то, знаешь, есть такие ушлые тетки, которые сначала все из тебя выудят, что надо, а потом «удивляют» тебя твоими же словами. Пусть сама тебе все рассказывает. И в-третьих, если выяснится, что на тебе действительно порча, то обязательно договорись с ней о том, чтобы она ее с тебя сняла. Про цену не спрашивай, делай, как я сказала.

Я покорно выслушала все ее наставления и уже в который раз пожалела о том, что не осталась дома.

Но, вспомнив Ника и его чертову скрипку, быстро сменила гнев на милость. Как ни крути, но общение с ведьмой представлялось мне гораздо менее опасным, чем его ночные концерты. Я даже невольно содрогнулась, вспомнив все, что произошло со мной за последние несколько месяцев.

— Галь, — робко предложила я, — ну, если тебе так интересно, то, может, ты сама с ней пообщаешься, а? Ну пойми, не верю я во все это…

— Ничего, — уверенно заявила подруга, — поверишь, как миленькая. Я много хорошего про нее слышала.

Я не выдержала и рассмеялась: странно это звучало — «много хорошего слышала» — применительно к ведьме. Если верить сказкам, эти дамочки на добрые дела просто не способны.

Лифт то ли еще не работал, то ли уже не работал, то ли носил чисто декоративную функцию. Забираться на девятый этаж нам пришлось пешком. Все верно, дорога к ведьме не должна быть усыпана розами.

Замерев перед металлической дверью, окрашенной в темно-вишневый цвет, мы немного постояли, чтобы перевести дыхание, и только после этого Галина решилась позвонить. «Ну вот, — подумала я, — сейчас нам откроет жуткая, сгорбленная старушенция, с огромным носом, вся сморщенная, в длинной темной юбке, беззубая и страшная, как смертный грех». Именно так я представляла себе ведьму. Но, когда дверь открылась, перед нами возникла моложавая женщина в спортивном костюме, с огненно-рыжей шевелюрой и пронзительными синими глазами. Я сразу обратила внимание, что лицо у нее ухоженное, да и руки тоже. Одним словом, ведьма оказалась какой-то нетипичной, на мой взгляд, и это меня немного успокоило.

— Нина Ивановна? — спросила Галка. — Я вам звонила.

— Заходите, — пригласила нас в дом ведьма, — я вас уже жду.

Самая обычная квартира. Я пыталась найти хоть что-то, что бы говорило о занятии хозяйки дома, но ни хрустальных шаров, ни черепов, ни банок с пиявками и жабами не обнаружила. Впрочем, видимо, современные ведьмы серьезно отличаются от своих предшественниц.

— Хочешь знать, есть на тебе порча или нет? — спросила Нина Ивановна, сверля меня глазами. — Нет, ничего на тебе нет.

— Ну, вот и хорошо, — обрадовалась я и собралась уходить, но женщина удержала меня за руку.

— Стой, надо посмотреть, что с тобой не в порядке. Ничто в жизни не происходит просто так. Пошли-ка в кухню, там спокойнее.

Я покорно поплелась за ней. Галюня тоже собралась идти с нами, но ведьма быстро осадила ее:

— А ты здесь подожди. Не мешай мне.

Галка обиделась. Она-то надеялась увидеть таинство, а ее сразу же отлучили от процесса. Но спорить с ведьмой она не решилась и, тяжело вздохнув, уселась в кресло с видом оскорбленной невинности. Ее можно было понять, ведь это она все устроила, а ее отмели в сторону, как будто она не при делах.

В кухне Нина Ивановна сразу же заварила кофе, такой крепкий, что даже я, большая любительница этого напитка, с трудом заставила себя его выпить. Ведьма привычным жестом опрокинула чашку на блюдце и достала потрепанную колоду карт.

— Сейчас посмотрим, что ты за птица, — улыбаясь не столько мне, сколько своим мыслям, произнесла Нина Ивановна. И разложила карты рубашками вверх.

А я мечтала только об одном — чтобы поскорее отсюда убраться и оказаться дома. Все происходящее казалось мне сплошным надувательством, и меньше всего мне хотелось в этом участвовать. Как и предупреждала меня Галка, я ничего не стала рассказывать ведьме, да и спрашивать ее ни о чем не стала — пусть сама выкручивается.

Но после первых же ее слов мой скептицизм испарился. Женщина рассказала все, что со мной было в жизни, даже те моменты, о которых никто, кроме меня, не знал. Она была спокойна и сосредоточенна. Рассказ о моем прошлом занял немного времени, что не удивительно — слишком оно короткое и нет в нем ничего такого, что заслуживало бы внимания, все как у остальных: рождение, школа, университет и все. А еще она рассказала про бабушку Соню, про развод родителей и много мелких деталей, про которые я уже забыла. Но по мере того, как она открывала одну карту за другой, лицо ее менялось. Сначала слетела благодушная улыбка, чуть позже появилось напряжение. Когда она открыла предпоследнюю карту, то я увидела в глазах женщины недоумение и страх.

— Что, — забеспокоилась я, — что вы видите?

— Ничего понять не могу, — растерянно призналась ведьма, — никогда раньше с таким не встречалась.

Я вопросительно посмотрела, ожидая представления.