Кристофер Йейтс - Мельничная дорога

Для сюжета недостает одного – мотива.

Сидя на мягкой скамье с газетой, Маккласки кивнул из-за страницы Ханне, когда та пересекала холл и входила в лифт. Слишком расстроенная, она, поднявшись на этаж, не стала искать ключи и позвонила в дверь квартиры.

Когда Пэтч открыл, Ханна вошла не сразу, будто ждала, чтобы он пригласил. Муж посмотрел на нее так, словно это она вела себя странно. В глазах настораживающая в последнее время грусть, однако ничего нового Ханна не заметила. Поцеловав, как обычно, в щеку, Патрик спросил:

– Что-нибудь случилось?

– Все в порядке, – ответила она и, будто освобождаясь от рабочего тумана, тряхнула головой и переступила порог.

– Извини, сегодня на ужин банальная паста. Не сумел вырваться и купить чего-то особенного. Пойду подогрею. – Слегка хромая, Патрик скрылся в кухне.

Заметив его хромоту, Ханна коснулась губ. Какое еще нужно доказательство? Разве снимка не достаточно? А затем подумала: «Каков он на вид – нормальный?» Но в прошлом году она утратила ощущение его нормальности.

Квартира была чистой и опрятной – такой, как всегда, когда Ханна возвращалась с работы. Может, Пэтч скрывает в этом порядке свои тайны? Хоронит в чистоте? Представила, как он каждый день устраивает в квартире кавардак – символ его тайной жизни, а вечером, перед тем как ей прийти домой, пряча концы в воду, тщательно убирается.

Преодолев упорядоченное пространство, Ханна вошла в спальню и, разувшись и стянув через голову свитер, подумала: «Я совершенно его не знаю. И знала ли когда-нибудь?»

Через минуту, вытирая руки полотенцем, в дверях появился Патрик.

– Ну как, случились преступления века, о которых мне надо знать? – спросил он. Ханна посмотрела на его бедро, словно ожидала увидеть кровь. Но разумеется, на нем были другие брюки, а не те, какие она видела на снимке Маккласки.

– Это что? Что за паста, о которой ты сказал?

– Просто спагетти. Спагетти с красным соусом. В десять часов будет готово. – Патрик перебросил полотенце через плечо и вернулся в кухню.

Ханна взяла телефон и набрала сообщение:

«Все в порядке. Беспокоиться не о чем».

Ответ:

«Хорошо. Оставайся на связи. Похоже, придется идти домой и хлебать вечерний коктейль из газонной травы. Беда!»

Ханна сидела за обеденным столом, ждала, когда муж придет с кухни, и думала, как построить с ним разговор. Сказать, что однажды она тоже совершила ужасный поступок и понимает, какие он испытывает чувства, хотя на самом деле понятия не имела.

Патрик вошел с двумя тарелками, поставил их на стол, поцеловал ее в макушку, взял пармезан и натирал в ее спагетти, пока Ханна не произнесла «спасибо». Она слегка коснулась его ноги и ощутила что-то сквозь ткань – край повязки.

– Как ты провел день?

– Обычно. – Муж натер сыр в свою тарелку и сел.

– Что значит «обычно»?

Он взял вилку и сразу положил обратно.

– В чем дело, Пэтч?

– Такое впечатление, что мне не хватает слов. Что я могу тебе рассказать? Ты возвращаешься домой, побывав на месте преступления, или владеешь неизвестными деталями ограбления, которое у всех на слуху. Или знаешь, как прошел полицейский захват торговцев наркотиками на Уолл-стрит. Это истории, Ханна, темы разговора, то, что интересует мир. А что у меня? Объяснить, как прошел последний поход в прачечную? Две загрузки, обычная и тонкого белья. День двойной загрузки, потрясающе, Пэтч. Или передать разговор, который я каждый день веду с соседями в лифте – погода, это можно пустить под шапкой «Все еще жарко», а также, что в гастрономе нет голубики. Как же без голубики? Забойный материал для первой полосы. Извини, Ханна, что не рассказываю о том, о чем нечего рассказывать. Давай ты будешь говорить за нас двоих. – Он даже запыхался, будто вернулся с долгой пробежки.

– Что-нибудь случилось, Пэтч?

– Нет, ничего не случилось. Именно это, Ханна, я пытаюсь до тебя донести.

Он лгал, Ханна видела по его глазам, взгляд ускользающий, что-то таит. Она сразу вспомнила: «Как бы ты себя ни повела, не загоняй его в угол, Ха».

– Помнишь, как много мы с тобой беседовали?

– Да. – Он сразу обмяк.

– Обсуждали книги, мысли, отчего становились счастливее, что нас злило. По-моему, в какой-то момент я перестала тебя понимать, Пэтч. Поэтому не надо описывать мне свои дни, говори, о чем хочешь.

Он закрыл одной рукой глаза, из другой выронил вилку, и Ханна, заметив, что муж плачет, взяла его ладонь. Он ответил легким пожатием, но ладонь от лица не отнял, пока слезы не унялись настолько, что он сумел смахнуть их со щек. Несколько раз всхлипнул и произнес:

– Извини, Ханна, не знаю, что со мной – меня куда-то несет, и никто мне не сможет помочь. Прости, я не хочу срываться. Мне очень жаль.

Ханна встала и прижала его голову к своему животу.

– Пожалуйста, поделись. Расскажи, что происходит. Я была не слишком хорошей, но постараюсь исправиться. Если ты пустишь меня в свой мир…

– Я хочу, чтобы все закончилось.

– Что именно?

– Не знаю. Ничего.

– Пэтч, ты меня пугаешь!

– Не волнуйся. Все в порядке. Обещаю, я тебе все расскажу.

– Будь добр. – Ханна погладила его по голове.

– Даю слово. Но не сегодня. Ладно?

– А когда?

– Завтра, завтра, обещаю.

– Расскажешь все, что чувствуешь? Что происходит в твоей жизни?

– Да, – кивнул Патрик. – Даю слово, Ханна. А сегодня давай выпьем вина и посмотрим по телевизору какую-нибудь чушь. Будешь шутить по поводу того, что показывают, а я усну на диване. – Он отстранился от нее и посмотрел вверх.

– Согласна со всем, кроме последней части. – Ханна села на стул. – Ты всегда отказывался признавать, что спал, когда я тебя будила через тридцать минут после того, как ты начинал храпеть.

– У тебя ни разу не было доказательств.

– Когда-нибудь запишу на видео, – пообещала она, и Патрик не заметил, как ее голос дрогнул, когда она сообразила, что только что ляпнула.

– А до того момента, – продолжил он, – я невиновен по всем пунктам обвинения.

Ханна бросила взгляд на стол.

– Хочешь, завтра приготовлю на ужин что-нибудь особенное? – предложил Патрик. – И тогда мы посидим и обо всем поговорим.

– Отлично. – Она взяла вилку. – Давай что-нибудь особенное.

– Тогда встану пораньше, пойду и куплю все, что мне потребуется.

Ханна кивнула и опустила вилку в тарелку с пастой.

– И вот что, Пэтч.

– Слушаю.

– Не забудь про мед, мой сладкий.

После ужина Ханна напечатала новое сообщение, но Маккласки домой идти отказался. И когда Патрик уснул на диване, она ушла в ванную, включила электрическую зубную щетку, положила на полку рядом с дверью, открыла кран и набрала номер детектива.

– Еще жива, Ха?

– А ты думал, он собирался запечь меня в пирог?