Тэйлор Адамс - Поле зрения

У Эль время на исходе.

Торопись, поднимись и убей его.

Огибая строение в форме заячьей губы, склон становился круче и превратился в стену колоннообразных камней и куч щебня. Гранит вылезал на поверхность, точно разрывающие кожу кости. Каждый шаг вызывал небольшую осыпь. В руках горсти вырванных, жестких, как проволока, растений. Даже дождь был Джеймсу враждебен – скатывался вниз по склонам потоками, омывая камни и брызгая грязной водой ему в глаза и рот.

Рука болела от второго сигнального огня, который он нес вертикально, как олимпийский факел. Пламя под дождем горело неровно, шипело и плевалось, рассыпая снопы искр. Каждую секунду грозило погаснуть. Неужели эти штуки боятся воды?

– Пожалуйста, не тухни. – Джеймс не узнал своего голоса. – Гори.

Прошла почти минута, а он все еще жив. Из этого следовал вывод, что его план оправдался. Действие развивалось, как в фильмах ужасов: не суйся в тень, и монстры тебя не достанут. Пока Джеймс находился на свету, прицел ночного видения не мог засечь его. Свет поборол тьму. Чихающий сигнальный огонь, светоотражательный жилет, пылающее бунгало – что дальше?

Вверх, вверх, вверх. Каменные языки стали длиннее, опор для ног меньше. То ли он выбирается из колодца оранжевого пламени, то ли огонь за его спиной затухает. Это было бы плохо. Но времени оглянуться назад и проверить у Джеймса не было. Вперед, только вперед.

Факел фыркнул, и на секунду его со всех сторон охватила мгла.

– Господи! Только не погасни! – молил Джеймс, прикрывая факел рукой.

Мокрый известняк скользил под ступнями, как лед. Джеймс упал на колени, и ноги пронзила боль. Факел выскользнул из руки. Джеймс принялся лихорадочно искать его и обнаружил в луже, где пускал похожие на красную икру пузырьки. Зажал в обеих ладонях и мысленно ему кричал: «Время на исходе! Эль умирает. Нужно быстрее!»

Впереди что-то дернулось в темноте.

Джеймс мгновенно выпрямился, выставив вперед факел, как фонарь. Он задыхался, сердце бухало в барабанные перепонки. Это был флаг. Желтый треугольный флаг трепетал в потоке дождя. Он был одним из тех, методично расставленных вдоль Тенистого спуска, которые Джеймс заметил сто лет назад. Приблизившись, в красном отсвете сигнального огня рассмотрел сделанную черным маркером надпись: «150 м». Джеймс сразу догадался, что «м» – это метры. Он в ста пятидесяти метрах от цели. Так близко!

– Тэпп! – крикнул он в темноту. – Я иду за тобой!

Ответом ему был сухой выстрел. Джеймс не сумел определить, с какого направления он был сделан, но пуля ударила в землю недалеко от него. Он поборол приступ паники. В лицо полетели комья, а когда страх исчез, случилось нечто неожиданное: Джеймс самодовольно улыбнулся – Тэпп стрелял в него и промазал.

Не останавливайся. Вперед.

Щелкнул новый выстрел, пуля легла где-то сзади. Однако пролетела ближе, у шеи, словно пущенный сильной рукой бейсбольный мяч, и осыпала спину осколками камня. Джеймс стряхнул их, пригнул голову и заработал руками, стараясь как можно быстрее пересечь ровный участок склона. Впереди уже маячил и быстро вырастал флаг стометровой отметки.

Тэпп передернул затвор: назад, вперед, вниз, и стреляная гильза улетела вправо. Установил прицел на минимальную темноту, но пульсирующий разгул белизны не позволял разглядеть Джеймса. Слишком много света. Меняющегося света. Прибор способен открывать и закрывать отверстие диафрагмы, чтобы приспосабливаться к конкретным условиям: дальнему свету фар или фонарям противника, но только не к такому. Слишком велик контраст. Тэпп хотел выпустить вслепую третью пулю, однако враг с каждой секундой приближался, дистанция сокращалась, и прицел становился обременительнее.

Тэпп подтянул ноги к груди и взял винтовку за рифленую рукоять и цевье. Приподнялся в позицию «на изготовку», и, хотя она получилась не из изящных, это его теперь не волновало. Хромированный ствол тянул вперед, не облегчал положение и отвисший живот. Мускулы горели от веса двадцатичетырехфунтового оружия, и все сильнее напрягались нервы. Дождь барабанил по бесполезному «черному глазу», каплями оседал на стволе, потоками лился по лохмотьям его маскхалата.

Джеймс подбирался все ближе, и с сигнальным факелом казался двигающимся красным маяком.

Стрелок вдавил в плечо приклад, чтобы принять сокрушительную отдачу мощного патрона «лапуа магнум.338», и оценил цель. Направление выстрела вниз помогало сохранить равновесие и снимало с рук бо́льшую часть нагрузки. Тэпп профессионально прицелился в Джеймса, а в следующую секунду нарушил все, что совершенствовал, стреляя из винтовки, – плавное управление спуском, видение объекта, контроль за дыханием, – и шлепнул по спусковому крючку так, будто держал в руках дробовик. Оружие гавкнуло, но Джеймс продолжал идти.

Тэпп снова передернул затвор. Оптика наконец почернела («черный глаз», ха-ха-ха!). Процессор решил, что наступил день, и, чтобы предотвратить повреждение, автоматически выключил питание. Прекрасно. Тэпп этого ждал. Он вошел в свой привычный ритм. Холоден, нетороплив, с проворными пальцами и ясным умом. В финале этого сражения воплотились все потрясающие выстрелы, которые Тэпп сделал в жизни, и от этого он чувствовал необыкновенный душевный подъем. Поймал себя на том, что хихикает и не пытается остановиться. К чему? Даже солнце не вечно.

Внизу у подножия взметнувшегося столба огня возникла шатающаяся фигура. В платье из пламени, с раскинутыми руками она сделала несколько шагов и рухнула огненным, слепым комом. Вот и Сватомир присоединился к Сергею в небытии. Тэпп не мог позволить, чтобы это выбило его из колеи.

Все мы мертвы.

Будем прахом к утру.

Он вытер с губ струйку слюны, опять выстрелил в Джеймса, и в унисон грянул гром.

У отметки в пятьдесят метров в лицо Джеймсу, словно праздничная шутиха, взорвался камень. Острые осколки впились в нос, в губы, один, как зернышко попкорна, застрял между передними зубами, и он выплюнул его. Оттолкнулся локтем, поднялся, смахнул кровь и капли дождя с век – Джеймс видел, глаза остались невредимыми. И рассмеялся.

– Опять промазал!

Но Тэпп промахнулся на фут. Его пули ложились все ближе, и по мере того, как расстояние сокращалось, к нему неизбежно возвращалось превосходство. Даже с ослепленным прицелом снайперская винтовка на близкой дистанции эффективнее отвертки. Вероятно, именно поэтому ни одна армия мира не вооружает своих бойцов отвертками. Джеймс не позволял себе думать, что произойдет, когда завершится эта трудная часть и он доберется до логова стрелка. Нет, трудности в тот момент только начнутся. Это как пробежать марафон, а потом сразиться с медведем. С отверткой в руках.