Анатолий Борзов - Anenerbe [СИ]

Что последовало дальше, вероятно, можно вспомнить только под гипнозом у мастера оккультных наук.

Александр Николаевич закрылся в туалете и принялся считать деньги, однако вскоре сообразил, что помещение явно не предназначено для этой цели. Поэтому перебрался в ванную, что, впрочем, не решило проблемы. Задвижка на двери отсутствовала! Затем он вдруг вспомнил, что сидит дома, а должен на работе. Позвонил и впервые за многие годы сказал, что заболел, правда, не уточнив, какой именно болезнью. А болезнь и не заставила себя ждать. Лицо покрылось липким потом, подозрительно тряслись руки, и он постоянно сбивался со счета, отчего не мог сосредоточиться и на сто сороковой тысяче потерял сознание. Когда пришел в себя, стало еще хуже — денег не убавилось. Александр Николаевич застонал и понял, что богат настолько, что даже не знает насколько! Это сон, — решил он, — дурной сон, который когда-нибудь закончится. Тут он и в правду уснул — рухнул головой в денежные купюры и отправился, бог знает, куда…

Зоя Константиновна в тот день интуитивно понимала: в атмосфере явно что-то происходит. Разговор не о дожде, тот поливал уже который день подряд. Женщины в отличие от мужчин существа более тонкие и чувствуют они мир, что их окружает по-своему, а как именно — знают только женщины. Появилось беспричинное волнение — непонятно из каких глубин возникло беспокойство. Чайник, вроде, выключила, стиральную машину с вечера отключила. Что еще может быть? Отправила мужа на службу, сына в школу — все как обычно, как всегда, а чувство тревожное подсказывает: нет, не как всегда. Работа из рук валится, фантазии буйные, одна нелепей другой, как в хороводе. Дождаться бы обеда — не дождалась. Трубку сняла и мужу звонит, а ей отвечают: заболел Александр Николаевич, может, с вечера, может, с утра, но не появился, домой звоните.

Как заболел? Когда? Отправила совершенно здоровым, щечку подставила и на мгновение окунулась в родной и знакомый запах. Как спускался по лестнице, не слышала, как из подъезда выходил, не видела, а кто, простите, будет и слушать и смотреть? Вечером увидимся, наговоримся и наслушаемся. А друг что-нибудь произошло? Нечто трагическое… Прогнала мысль, а за ней другая. Вновь трубку сняла, а в ответ гудки. Длинные и тревожные. На что техника совершенная — по каким-то проводам, да и без проводов доберется за тысячи километров, сигнал подаст, а дальше остается сидеть и ждать — поднимут трубку или не поднимут, ответят или нет. Не ответили, и через пять минут не ответили, и через полчаса.

Зоя Константиновна не бежала, она летела, не замечая прохожих, машин, серых, явно усталых от дождя зданий, она и для себя пропала, превратилась в одно тревожное чувство. В подъезд вбежала и только тут поняла: нужно успокоиться, дыхание перевести, а страх уже сковал липкой паутиной и, если прежде ею владело тревожное ожидание, то сейчас она целиком оказалась во власти страха.

Александр Николаевич лежал ничком и не двигался!

Дикий вопль потряс тишину, а сердечко уже было готово выскочить наружу, когда супруг перевернулся и открыл глаза. Но какие! Безумные, шальные глаза, которых она никогда прежде не видела и видеть не могла. Мужчина на полу хотя и был ужасно похож на Александра Николаевича, но смотрел он и вовсе не как Александр Николаевич. И вдруг Зоя Константиновна увидела их — разбросанные по квартире зеленые банкноты. Они были везде — на столе и под столом, на полу, диване и даже в вазе.

— Что это? — спросила она, прижав руки к груди.

— Деньги, — прошептал Александр Николаевич, — много денег, сколько — я не знаю.

— Деньги, — повторила Зоя Константиновна. — Саша! Откуда у тебя деньги?

— Нашел, — сказал Саша, после чего улыбнулся дикой улыбкой, — шел, шел и нашел!

— Нашел?

— Да! Шел, шел и нашел! Шел, шел и нашел!

Зоя Константиновна блаженно вздохнула и тут же сползла на пол.

Увы! Ничего большего, иных художественных средств, чтобы показать весь драматизм ситуации, в нашем скупом арсенале не нашлось, да и при всем многообразии чувств, охватывающих прекрасную половину, женщины ведут себя порой достаточно банально и без выдумки — падают в обморок.

Кто после данных событий посмеет отрицать существование загадочных и неподвластных разуму небесных сил? Перевернуть в долю секунды и сменить гнев на милость? Страх и отчаяние на безграничное счастье! Да и разделить боль, что охватила бедную женщину, задача крайне затруднительная и невыполнимая. Эта боль, осталась в сердце, хотя и приняла иное выражение. С ее любимым Сашей не только ничего не произошло — он жив и здоров, так еще валяется в деньгах. Топчет их ногами и разбрасывает по комнате! Каков подлец!

— Сколько? — прошептала Зоя Константиновна, достаточно быстро приходя в себя.

— Не знаю! — честно признался супруг, не предприняв даже видимой попытки привести женщину в чувство.

— Сто тысяч? — наугад произнесла бедняжка.

— Больше!

— Двести?

— Думаю, миллион, — похолодев от названной им суммы, не своим голосом ответил Кузнецов.

Найти миллион долларов! Где вы слышали подобную историю? В кино? А тут вам не кино, а суровая российская действительность, где в нынешние времена, если что и находят, так неприятности на свою…

— Я поставлю чайник, — еще через минуту сообщила Зоя Константиновна и внимательно огляделась. Деньги, конечно, хорошо и вовремя, но и платье, что она шила у подруги стоит не рубль и не два…

Слесаря звали Женей, хотя в ведомости на получение зарплаты он проходил как Богомазов Е.Е. В жизни Женя кроме слесарного ремесла еще много чего любил и умел. И не спроста мы поставили указанные достоинства именно в таком порядке, а не иначе. Пусть вам покажется странным, но Богомазов и в самом деле являлся фанатом своей профессии. Обычно образ сантехника вызывает в нашем сознании не вполне справедливые ассоциации, а порой и вовсе юмористические, чем любят забавлять публику артисты. Евгений же своей профессии не стеснялся, так как всегда знал, чтобы не случилось в мире, какие бы формы развития не приняло общество и каким бы путем не пошло в своем становлении, без работы он никогда не останется. И если прежде — каких-то лет десять назад, выглядел он, как и полагалось выглядеть слесарю, то с некоторых пор жизнь Богомазова круто изменилась. Прогресс добрался и до глубинки, и на место ржавых, дурно пахнувших труб и фитингов, пришли удивительно красивые, легкие и изящные конструкции, выполняющие не только свое прямое назначение, но и дарующие, не побоимся этого слова, эстетическое наслаждение — приятные во всех отношениях изделия. Изменился и Женя: вместо убогого портфеля — саквояж, вместо грязной спецовки — строгий комбинезон и главное, конечно, — бейсболка, достоинства которой он оценил с первой минуты.