Анатолий Борзов - Anenerbe [СИ]

— Ну и хорошо, — снисходительно заметил сторож, — давайте собираться, а карточку завтра найдете. Если пропала — не велика трагедия, новую оформите, — и, не дожидаясь ответа, нырнул в темноту.

Кирилл Гаврилович пребывал в том возрасте, когда помимо воли начинаешь смотреть на жизнь под несколько иным углом — еще его называют философским. Хотя на самом деле ничего философского здесь нет — обыденный личный опыт, что приходит с возрастом. Изменить его уже невозможно, как невозможно сбросить пару годков — то, о чем мечтает каждый пенсионер. Кирилл Гаврилович ни о чем уже давно не мечтал — последняя его мечта осуществилась к большому удивлению три года назад — он нашел работу. На каком-то этапе после многочисленных безрезультатных попыток махнул рукой и газеты, где печатали вакансии, не покупал. А поработать хотелось, да и рублик лишним никогда не бывает. Однако не везло катастрофически. Как только узнают о возрасте кандидата, тотчас отказ. И вдруг чудо! Чудеса всегда происходят неожиданно — когда их не ждешь. Вот и Кирилл Гаврилович от жизни уже ничего не ждал, а кто предложил? Совершенно посторонний человек — еще одна загадка. Характером Кирилл Гаврилович и ответственный и внимательный, а подать себя не умеет. Чтобы произвести должное впечатление с первого раза — не получается. Пошло, вероятно, с детства — слишком был скромным, а так нельзя, так в жизни не пробиться. Жизнь требует нахрапистых, чрезмерно в себе уверенных, а порой и наглых. И локтями толкаться, и орать громче остальных, тогда и шансов больше, и возьмут скорей — чтобы от нахала отвязаться.

И вот работа. Должность сторожа, женский коллектив и ночные дежурства. Помещение осмотреть, свет выключить, двери проверить, а в остальное время можно и почитать, и поспать можно — как, кстати, многие сторожа и поступают. Кирилл Гаврилович не спал — не позволяла ответственность. Если только под утро покемарить слегка одним глазом, но второй-то глаз начеку. Поэтому утверждать, что сторож спал, было бы несправедливо. И к тому же Кирилл Гаврилович уже по своей личной инициативе через каждые два часа обходил дозором вверенную ему территорию. А чтобы лучше бороться со сном, который, как известно, проявляет себя в предрассветные часы, пил крепкий чай и позволял выкурить сигарету.

Когда человек находится в одиночестве в небольшом по размерам помещении, данный факт создает некую комфортность, как днем, так и ночью. Здание же библиотеки, хотя и было выстроено много лет назад, отличалось простором и даже претендовало на историческую достопримечательность. По крайней мере, в прежние времена на открытках с видами города библиотека занимала далеко не последнее место. Чтобы чувствовать себя уютно, Кирилл Гаврилович выбирал самое крошечное помещение — что-то вроде подсобки, где и пребывал большую часть времени. Однако всегда в одно и то же время по лично составленному графику обходил здание. Очередной вечер начался в принципе обыденно — просьба Савушкиной осмотреть туалет и курилку не в счет. В остальном все как обычно…

Еще древняя настольная лампа, украшенная зеленым колпаком, сразу привлекла его внимание — неяркий свет бросал блики на потолок. Пришлось подняться на второй этаж по центральной лестнице и выключить. Знакомый маршрут, знакомая тишина и полумрак. Дежурные лампочки позволяли не споткнуться и вернуться обратно. Уже перед входом в свою комнатушку Кирилл Гаврилович обернулся, чего прежде никогда не делал. Обернулся и не поверил своим глазам! Лампа вновь горела! Самого светильника он не видел, но видел исходящий свет — крохотный луч пробивался именно в том месте, где он только что побывал.

Вновь подняться и вновь выключить свет — десять минут. Быстрей не получится — не тот возраст, чтобы бегать, да и расстояние все же значительное. Однако едва щелкнул выключатель, как тут же в другом месте почти синхронно вспыхнул свет!

Кирилл Гаврилович растерялся. Пару минут постоял и осторожно двинулся, вглядываясь в темноту. Каким было его изумление, когда, не доходя метров двадцать, лампа погасла! Погасла самостоятельно!

Любой другой, не самый отважный гражданин непременно бы струхнул, однако только не Кирилл Гаврилович. Кого и чего бояться, если не сегодня — завтра встретишься с апостолом Петром? Проводка балует, — решил сторож и тяжело вздохнул. Бегать по этажам и выключать самопроизвольно вспыхивающие лампочки — перспектива мало привлекательная. Ровно через два часа Кирилл Гаврилович отворил дверь своей комнатушки и вновь увидел свет. Однако на сей раз он все же принял некоторые меры конспирации и двинулся в обход.

Склонившая мужская фигура была в плаще и, вероятно, что-то изучала. Раздающийся в тишине шелест страниц подсказывал, что припозднившийся посетитель просматривает книгу. И тут Кирилл Гаврилович кашлянул. Зачем он это сделал — непонятно. Свет сию секунду погас, а вместе с ним пропал и посетитель. Досадная оплошность, когда их разделяли каких-то пятнадцать шагов! А кашлянул сторож непроизвольно — годами сложившаяся привычка взяла вверх. Потухшая лампа сохранила тепло, чего нельзя было сказать о стуле. Стул был холодным, без какого-либо признака, что на нем сидел человек. И никакой книги на столе! А он отчетливо слышал шелест страниц — слух еще прекрасный.

Остаток дежурства прошел в тревожном ожидании и не менее тягостном раздумье. В призраков и иную нечистую силу Кирилл Гаврилович не верил, поэтому возникшие сомнения бедный сторож свалил на разыгравшееся воображение, хотя дальнейшие события заставили по-иному взглянуть на прошедшую ночь. Бегать по этажам и выключать лампы не входило в прямые обязанности, как и объясняться с Савушкиной.

Как только Маргарита Петровна заступила на свой боевой пост, так сразу пришла в ужас. Одной из черт характера скромного библиотекаря, которой женщина в определенной степени гордилась, была педантичность и аккуратность. То, что увидела Савушкина с утра, и в самом деле повергло ее шок. Многие книги занимали на полках явно не свое место, и только слепой не заметил бы, что в них копался чужой. Кто может отважиться на столь дерзкий поступок? Кто остается в библиотеке на ночь? Кто имеет беспрепятственный доступ? Маргарита Петровна была о стороже неплохого мнения, если сказать более точно — вообще никакого. Какое может быть мнение, если все знакомство ограничивается дежурными фразами?

— Кирилл Гаврилович! — именно так начала Савушкина, вложив в слова все свое возмущение. А чтобы более точно передать чувства, повторила: Кирилл Гаврилович!!!

Сторож повернул голову, и Маргарита Петровна едва не забыла продолжение своего дальнейшего выступления.