Эллен Грин - Лабиринты веры

Мари знала, что платье ручной работы, потому что сама спорола бирку. Маленький белый клочок ткани с именем девочки. Это привело к крупной ссоре. Сестры не разговаривали более полугода, и даже Анаис пришлось вмешаться, хотя она и соглашалась с Мари. «Измените девочке имя». Клэр отказывалась. «Она знает, как ее зовут, это только все усложнит, – говорила Клэр. – Она не забудет свое имя». Но Клэр одумалась, а со временем об этом позабыла, и девочка стала Авой Хоуп.

Сейчас платье было чистым. Мари еще тогда отстирала с него кровь – терла так, что содрала костяшки пальцев. Оно стало как новое, и маленькая Ава Хоуп надевала его, пока оно не превратилось в проблему. Ава Хоуп хорошо знала гиппопотама. Знала все его «как», «что» и «почему» и, проводя пальчиками по вышивке, оплакивала свою маму. Рыдания были бесконечными. Они доходили до воплей. Пока Клэр не впала в безумие и не расцарапала ногтями себе лицо. Соседи слышали шум и жаловались, задавали вопросы. Вот тогда Клэр и переехала из Бруклина в Ревир, штат Массачусетс. А потом – в Клинтон, штат Нью-Йорк. И так далее, по списку. Но она бежала уже не от вопросов, а спасаясь, чтобы сохранить свою жизнь.

Мари бросила платье в коробку. Помнит ли Ава что-нибудь из этого? Какие-то куски ей известны, это точно. А когда кусков будет достаточно, она сможет сложить весь пирог. Фотографии и маленького платьица с гиппопотамом хватит на пироги для целого полка. Самое страшное опасение прошедших девятнадцати лет состояло в том, что воспоминания девочки в конечном итоге убьют их всех. Однако Клэр отказывалась выбрасывать платье. «Нет, это единственное, что у нее осталось. Пусть лежит в коробке. Какой от него вред?» Клэр – сочетание горячего сердца и холодных рук, бесстрастного лица, спокойной речи… Причудливейшее сочетание.

«Клэр, что ты будешь делать, когда она начнет задавать вопросы, когда она усомнится в твоей истории с подкидышем? А ведь это однажды случится». Прекрасный вопрос. На который ни у кого не было ответа, и, когда день наконец-то наступил и вопросы посыпались, словно камни из жерла извергающегося вулкана, они не придумали ничего лучше, как все отрицать. Но Ава оказалась чертовски умна. Пощечины не остановили этот поток. Она не собиралась оставлять все как есть. Ни под каким видом.

Мари прошла в гостиную и открыла вьюшку в каминной трубе. Растопка уже была готова. Она чиркнула спичкой. Загорелось пламя, затрещали дрова. В физическом плане Авы уже не было; настала пора стереть все следы ее существования. Первым в камин отправился альбом – фотографии с неуклюжей ученицей младших классов скручивались и исчезали в огне. Личико маленькой девочки становилось воспоминанием. Затем в огонь полетели свидетельства об учебе в средней и старшей школе. Эклектичная была коллекция. Штук двадцать разных школ.

С детским платьем было сложнее. Мари держала его в руках. В глубине души она понимала, почему Клэр хотела сохранить его. Перевернула платье и посмотрела на остатки ниток, которыми когда-то была пришита бирка. «Джада» было написано темным маркером. Имя Авы было Джада. Последние остатки прошлого. С минуту Мари держала платье над огнем, наблюдая, как вокруг него пляшут языки пламени, затем бросила его. Оно упало так, что вышитый гиппопотам оказался на краю топки. И именно в этот момент прозвенел дверной звонок. Merde .

Мари кочергой подпихнула платье к огню и пошла открывать.

– Да?

– Сестра, извините, что беспокою вас… Вы можете уделить мне минутку? Это важно. – Рассел просочился в гостиную и только после этого повернулся к ней лицом.

Мари всплеснула руками.

– Это официальный визит? Офицер…

– Не совсем. Я ищу Аву. Она здесь? Я не разговаривал с ней уже несколько дней.

Мари изобразила удивление:

– Серьезно? А я думала, она куда-то уехала с друзьями. Или навещает…

Рассел оглядел комнату и увидел, как пламя лижет кладку топки. На его лице ничего не отразилось.

– В доме есть отопление? – Пламя только начало подбираться к платью. Рисунок ткани и гиппопотам – все это было отчетливо видно.

Мари попыталась встать так, чтобы загородить собой камин.

– Гм, это шутка? Да, есть. – Она увидела, что взгляд Рассела прикован к камину.

– А комната выглядит значительно лучше… Избавляетесь от вещей?

Мари пальцами придерживала полы кардигана.

– Порядок в доме не относится к сильным сторонам Авы. – Она лихорадочно соображала. – Вам еще что-нибудь нужно? – Мари обратила внимание на цвет его глаз, светло-карий, на настойчивость его взгляда. Она буквально видела, как крутятся колесики у него в мозгу.

– Пахнет сгоревшим пластиком. Надеюсь, вы не сжигаете в камине пластик? Ведь это очень опасно…

– Нет. Никакого пластика. Просто камином долго не пользовались. Это запах застоя.

– Нет, у горящего пластика специфический запах… Может, это пластиковые стяжки на дровах? Давайте я проверю. – Он обошел ее и направился к камину.

Мари оглянулась. Платье словно оберегал Господь. Оно, как плащаница, оставалось не тронутым жаром и огнем.

– Нет, не надо. Я тут сжигаю кое-какие старые вещи, от которых давно хотела избавиться.

– Вообще-то я здесь, потому что не могу найти свой бумажник. Я обыскал свой дом и машину, но так и не нашел его.

– Я его не видела. – Фраза получилась нервной и резкой.

– Вы не могли бы посмотреть в комнате Авы? Может, он завалился за кровать?

Мари передернуло: какой-то мужик вторгается в дом, говорит намеками, а потом еще осмеливается просить, чтобы она искала для него пропавшую вещь…

– Могла бы, но у меня сейчас нет времени. У меня назначена встреча, так что вам придется уйти.

Рассел несколько секунд смотрел вниз, на ее туфли, и вдруг вскинул голову:

– В бумажнике мои водительские права. И мой жетон. Без них я не могу появляться на работе… Ну если вы не можете, я сам поищу в ее комнате. Вы не против?

Мари поднялась на несколько ступенек и обернулась, глядя на камин. Ее терзали сомнения.

– Хорошо, я сама поищу. У нее в комнате? А еще где?

– В кабинете. Мы вместе были в кабинете. Может, в ее ванной? Я снял брюки…

– Замечательно. – Мари взлетела вверх, чтобы не слушать подробности.

Оглядела комнату Авы. Она уже успела перебрать бо́льшую часть ее вещей. И застелить кровать. Опустилась на колени и заглянула под нее. Кроме случайно закатившихся одноразовых стаканчиков, там ничего не было. Мари пересекла коридор и оглядела кабинет. Все чисто, прибрано. Она знала, что дверь в кладовку была взломана, но не собиралась рыться в коробках в поисках потерянного бумажника.

Мари сбежала вниз и обнаружила, что Рассел сидит на оттоманке, уставившись в огонь и глубоко задумавшись.

– Ничего не нашла. Я оставлю Аве записку, чтобы она связалась с вами. – Потянулась к ручке на входной двери и увидела, что у нее опять трясутся руки.