Сол Лелчек - Спастись от опасных мужчин [litres с оптимизированной обложкой]

Я сидела между двумя мужчинами, которые убили Карен. И, похоже, их ничуть не волновало, что я видела их лица. Когда речь шла о похищении, это был еще один дурной знак.

Мужчина в кожаной куртке рылся в моей сумке. Сначала он нашел мою «беретту», затем пружинную выкидную дубинку и ключи, к цепочке которых был прикреплен маленький баллончик с перцовым спреем. Он бросил сумку на переднее пассажирское сиденье и сказал:

– Надо ее обыскать.

Сидящий справа злобно посмотрел на меня:

– Не пытайся нам помешать.

– А то что?

Он досадливо покачал головой:

– Крутая, да?

Тип в кожанке принялся шарить руками по моему телу. Я заставила себя не сопротивляться. Впрочем, у меня все равно не было выбора. Он обыскивал меня тщательно, но, надо отдать ему должное, не похотливо. Не постеснялся ощупать меня между грудями и провести руками по внешней и внутренней поверхностям моих бедер, но, делая это, он нигде не задерживался, не лапал меня и не прибег ни к одному из тех грязных трюков, которые любят использовать мужчины, когда обыскивают женщин. Нашел весь мой арсенал: латунный кастет в кармане моей куртки, плоскую, обтянутую кожей дубинку, которую я держала в заднем кармане джинсов, и крошечный пистолет «Дерринджер» в кобуре, надетой на правую лодыжку под берцем ботинка.

– Кого же ты собираешься изувечить, Никки?

Я пропустила этот вопрос мимо ушей.

– Вы знаете мое имя. А как мне обращаться к вам?

– Можешь называть меня мистер Руби.

Тип, сидящий справа от меня, тоже включился в разговор:

– А меня ты можешь называть мистер Джейд [47] Ruby и jade ( англ. ) – рубин и нефрит соответственно. Могут иметься в виду подружки главной героини из диснеевского мультсериала «София Прекрасная», носящие эти распространенные в англоязычном мире женские имена. .

– Как там твой язык, мистер Джейд? – спросила я его.

Он выругался, а я рассмеялась:

– Мистер Руби. Мистер Джейд. Ну конечно, как скажете. Куда мы направляемся?

Я видела, что мы едем по автостраде на юг, огибая Залив с востока. Они не потрудились завязать мне глаза или надеть маски. Не потрудились сделать вообще ничего из того, что обычно делают люди, когда не хотят, чтобы их потом могли опознать. Я старалась не думать о том, что это означает.

Руби заговорил снова:

– Никки, мы собираемся задать тебе несколько вопросов.

– Каких вопросов?

– Таких, на которые можно ответить легко. – Он сделал паузу. – Разумеется, если ты хочешь, чтобы все прошло легко.

– А если я не захочу?

– Тогда отвечать на них тебе будет тяжелее.

Я смотрела, как мимо проносится окружающий пейзаж. Мы ехали со скоростью семьдесят миль в час, то есть с самой обычной, не привлекающей внимания, в скучном черном «Бьюике», движущемся по средней полосе. Не медленно, но и не слишком быстро. Дорожная полиция однозначно к нам не придерется.

– А может быть, мне нравится, когда бывает тяжело, – сказала я.

Руби медленно оглядел меня без особого интереса в глазах.

– Нет, Никки, тебе это не нравится.

– А откуда тебе знать? – Я поддерживала с ними беседу, ожидая, что они скажут. Но, в сущности, то, о чем мы говорили, не имело никакого значения.

– Есть два вида людей, – ответил он. – Люди, которые знают, что им не нравится, когда бывает тяжело, и люди, которые думают, что им это нравится, но затем понимают, что это не так.

– А как насчет Карен Ли? Судя по ее виду, ей отнюдь не нравилось, когда бывает тяжело. Но ей все равно пришлось так тяжело, что тяжелее некуда.

В разговор снова включился Джейд, произнося слова немного невнятно из-за своего прокушенного языка:

– Обещаю тебе, мы поговорим о Ли.

Я не ответила, хотя могла причинить одному из них существенный вред. Но дальше все было неопределенно. Машина ехала слишком быстро, чтобы я могла выпрыгнуть из нее на ходу. В лучшем случае я смогу вырубить их обоих на достаточно долгое время, чтобы добраться до водителя, которого могла бы одной рукой придушить, а другой резко крутануть руль или дернуть ручной тормоз, надеясь, что мы не врежемся во что-то чересчур неподвижное и твердое. В худшем же случае один из этих двоих пристрелит меня. Либо машина врежется в железобетонный отбойник, либо перелетит через него. И я решила подождать.

Мы съехали с автострады в сторону Окленда, потом проехали по подводному туннелю, соединяющему Окленд с островом Эламида. Когда-то территорию острова использовала авиакомпания «Пан Американ», затем ее сменил военно-морской флот, а в недавние времена на его западной стороне возникло несколько винокуренных заводов, разместивших производство в огромных брошенных ангарах, которые столь же идеально подошли для изготовления джина, как в свое время подходили для стоянки самолетов. Выехав из туннеля, мы поехали по тихим мощеным улицам, ведущим на запад. Улицы были пусты. Мы проезжали между нескончаемых рядов построенных властями унылых, безликих, похожих друг на друга зданий. Военным была ни к чему запоминающаяся архитектура. Пустота улиц поражала – мы словно ехали по заброшенной съемочной площадке или по городу, всех жителей которого выкосила чума.

Машина остановилась перед зданием, похожим на все остальные. Выкрашенный выцветшей голубой краской бетон, нечто вроде здания управления полиции в штате, который несколько лет назад резко сократил свои бюджетные расходы.

– Мы сейчас выйдем из машины и войдем в это здание, Никки, – сказал Руби. – Я знаю, что ты сейчас прикидываешь свои шансы. Но нас трое, так что не пытайся что-либо выкинуть.

Я не ответила. В этом просто не было смысла. Джейд быстро вылез из машины, после чего Руби, пользуясь тем, что он был намного крупнее, начал подталкивать меня к двери. Я подумала было о том, чтобы попытаться перебраться на место водителя, но тот повернулся ко мне лицом и был настороже. На улице Джейд опять сжал мою правую руку, а Руби – левую. Водитель пошел вперед и отпер серую металлическую дверь. Внутри, в абсолютно темном вестибюле, он нажал на выключатель, и зажегся флуоресцентный свет. Затем он отпер еще одну дверь и нажал на еще один выключатель. Снова вспыхнул флуоресцентный свет.

Мы находились в помещении, точь-в-точь похожем на класс начальной школы. Небесно-голубые стены, плиточный пол, даже классная доска и большой металлический письменный стол, напротив которого располагалось несколько рядов блоков из стульев, соединенных с чем-то вроде парт. Стулья были сделаны из дешевого оранжевого пластика, и с правой стороны к ним были приварены маленькие, изготовленные из сосны столики-парты. В начальной школе я, будучи левшой, терпеть не могла этих парт.

– Вы же не собираетесь принуждать меня опять сдавать экзамены, а?