Джон Макларен - Черные такси

— Видишь ли, если мы договоримся провести Рождество вот так, у тебя не будет причины не поехать в Калифорнию прямо сейчас. Представляешь, сколько там солнца! В Сан-Франциско у тебя будет замечательное Рождество.

— Папа.

— Что?

— Иди к черту. Я останусь здесь. И ты тоже. Только попробуй выйти в Рождество на работу — убью!

— Поппи, но ведь так будет лучше, неужели не видишь?

— Папа, до Рождества я никуда не поеду, и точка. А теперь кончай занудничать и говори, что происходит. Сегодня никто не приходил, ни Терри, ни Эйнштейн, ни даже Джул, а мама ни фига не знает.

Лен пожал плечами. Порой он думал, что они с Джин слишком миндальничают с Поппи. Им следовало быть построже, когда она была еще маленькой. А теперь поздновато.

— Ладно, скажу. Есть кое-какие сложности. Инфракрасная камера засекла Форда, а из тех бумаг, что Джул нашла в сейфе Селларса, следует, что он тоже замешан. Так что у обоих был мотив убить Грейс. А от матери Грейс Джулия в выходные узнала, что один из них наверняка спал с убитой девушкой.

— Ну, и кто из них совершил преступление?

— Вот это мы и выясним. Сделаем так, как в фильмах Агаты Кристи, когда Пуаро собирает всех подозреваемых в одной комнате. Старина Эйнштейн заказал через Интернет пару детекторов лжи и еще машинку, которая анализирует голоса. Эйнштейн рассчитывает сперва напугать их до потери сознания теми снимками, потом прицепить их к детектору лжи, задать несколько серьезных вопросов, причем так, чтобы они обязательно произнесли те слова, которые говорил убийца на пленке, — для сравнения голосов. А после мы отправим виновного в Тауэр и скажем: «Отрубить ему голову». Здорово, да?

— Неужели? И как же ты их сцапаешь? Пойдешь прямиком в «Скиддер-Бартон» и объявишь: «Я Лен Бишоп, таксист-детектив, а вы все арестованы»?

— Не веришь отцу, стало быть. Я, может, и не Эйнштейн, но все же хитрее, чем ты думаешь.

— Чушь. Ты дуб, и больше никто… Ладно, продолжай, остряк-самоучка, вешай мне лапшу на уши.

— Мы постараемся арендовать полицейский участок.

— Здравствуй, дерево! Да кто ж его сдаст!

— Обычно не сдают. Но ты забыла о Террином обаянии. У парня новый друг в полиции, между прочим детектив.

— Девчонка небось, да? И она сдаст вам участок в аренду?

— Трудно сказать. Она пока об этом не знает. Да и Терри тоже. Эйнштейн и Джул додумались до этого нынче вечером. Терри работает допоздна, Джул ему, наверное, аккурат рассказывает.

— Похоже, они втроем все и сделают. А ты при чем?

— Я буду главным полицейским. Ты гордиться должна стариком отцом. Вот житуха у меня сейчас, а? То председатель банка, то суперинтендант.

— А в остальное время — полный чурбан.

— Придержи язык.

— Или что?

Новый приступ кашля, слишком жестокий, чтобы продолжать разговор. В пять часов Джин принесла Лену чай и отправила его спать.

В четверг Роско взял Маркуса с собой в Цюрих на встречу с Эрнстом Лаутеншюцем. С каждым днем Роско все больше нервничал при мысли о том, что предпримет Мюллер. По контракту с Чарлзом Бартоном, сразу после объявления сделки Селларс получит половину своей доли, то есть чистых двадцать миллионов, в тот же день, когда «Бурликон» начнет скупать акции. Но, если Цюрихский банк вначале установит контроль над «Скиддер», эти деньги могут остаться невыплаченными. Решение здесь только одно: заставить Лаутеншюца позволить Манцу действовать первым.

Были и другие причины форсировать операцию против «Юэлл». Информатор паникует, его могут разоблачить. Маркус беспокоится, что цена акций «Юэлл» может резко возрасти. Из внутренних отчетов за последние три недели следует, что по большинству направлений их бизнеса есть тенденции к росту показателей. Если фондовая биржа пронюхает об этом, цена акций быстро очнется от нынешней спячки на уровне 450 пенсов. А ни для кого не секрет, что Дитер Манц тот еще скряга и, если цена акций слишком возрастет, откажется от сделки, оставив Роско и Маркуса на мели.

— Эрнст, повторяю, мы печемся только об интересах Цюрихского банка…

Лаутеншюц считал, что у инвестиционных банкиров на уме только три вещи — оклад, бонус и акционерные опционы. И каждое их слово он воспринимал с изрядной долей скепсиса. С другой стороны, Селларс действительно разбирался в биржевых операциях, поэтому Лаутеншюц не перебил его.

— Если вы взглянете на полученные нами внутренние отчеты, то поймете, что «Юэлл» серьезно недооценивают. Когда аналитики по вопросам инвестиций это выяснят, они дружно посоветуют инвесторам покупать, так как цена акций начнет расти. Насколько она может подняться, как вы думаете, Маркус?

— По крайней мере до шести сотен.

— Верно. Как вам известно, Эрнст, Дитер Манц намерен держать надбавку за присоединение на уровне тридцати процентов. Мы всегда говорили, что это скупо, но от наших слов отмахивались. Мне незачем говорить вам, что тридцать процентов от четырех с половиной составляют… сколько, Маркус?

— Пять восемьдесят пять.

— Совершенно верно. Тогда как та же надбавка при рыночной цене, скажем, в шесть сотен, будет… значительно больше.

— Семь восемьдесят. — Лаутеншюц считал в уме лучше Селларса.

— И что бы вы ни говорили, Эрнст, я полагаю, Дитер не захочет платить так много. Он выйдет из игры, лишив «Скиддер», ваше будущее лондонское отделение, солидной прибыли, и обвинит вас: дескать, вы все испортили, сдвинув сроки сделки.

Лаутеншюц уставился на Селларса. Наглый американец! То, что в его словах был резон, еще больше разозлило Лаутеншюца.

— Я слышу, Роско, но мой ответ — нет. Нам всем придется рискнуть. До Рождества осталась ровно неделя. Весь мир уходит на каникулы, в том числе и аналитики. И потом, это уже вопрос дней.

Селларс тоже посмотрел на Лаутеншюца. Этот швейцарский пройдоха упрям как осел. Ладно, надо его подхлестнуть.

— Эрнст, увы, есть еще одно обстоятельство. С тех пор как вы сообщили нам о своем намерении купить «Скиддер», мы с Маркусом оказались в очень трудном положении. Мы оба советовались с юристами, надлежит ли нам проинформировать наших работодателей…

Маркус вытаращил глаза. Что это за белиберду несет Селларс?

— Нам сказали, что в принципе это наш долг. Мы бы охотно проигнорировали данный совет, но юристы говорят, что если существуют доказательства, что мы активно координировали сделку «Бурликона» с вашей, то у нас будут серьезные неприятности.

— Говорите яснее, Роско.

— Если вы не согласитесь разделить эти две сделки и убедить Манца действовать первым, мы будем вынуждены последовать совету юристов и сообщить Чарлзу Бартону о ваших планах.

— Это невыносимо…

Кулак Лаутеншюца грохнул по столу. Маркус перепугался, Роско выглядел холодно-спокойным. Вспыльчивость Эрнста его не пугала. Он помнил, как начинал в компании «Соломон»: любой из тамошних боссов сожрал бы этого швейцарского подонка и косточек не выплюнул.