Крэйг С Залер - Духи рваной земли [litres]

По прошествии целой минуты бесполезных рассуждений хормейстерша обрела дар речи и заявила, что желает видеть Брента.

Сэмюэль кивнул, затянул пояс, удерживавший на узкой талии штаны Штукаря, повернулся и, прихрамывая, побрел прочь.

Оставшись одна, Иветта вышла из камеры в разрушенный форт, почерневший, потерявший форму, совершенно неузнаваемый. Здесь она читала покаянное письмо мужа, спорила с Долорес, а потом извинялась перед ней.

Обойдя груды мусора, некоторые из которых были повыше Сэмюэля, Иветта повернула на запад. После шестидневного пребывания в темноте она впервые вышла наружу. Невидимые руки распрямили спину, и в предзакатных лучах, окрасивших кожу в цвет золота, хормейстерша узнала Его присутствие. Слезы, вместившие в себя так много, подступили к глазам, открывшаяся ей невероятной красоты панорама вспыхнула и заискрилась.

– Спасибо, – тихо сказала Иветта.

Разбитые туфли прошаркали по настилу, спускающемуся к конюшне, где крепкие животные стояли посреди умерших от голода. Иветта прошла вниз. Немой блондин повернул за семейный фургон и вытянул палец с побагровевшим ногтем.

Жена обогнула мужа, нырнула под тент и увидела перевязанного и спящего на чистой простыне брата. Тут же стояли чашки с водой, толченой морковью и сухарями.

Иветта дотронулась до лба Брента – температура нормальная.

– Лихорадки нет.

Кожа ковбоя была сухая, дыхание ровное.

– Похоже, он в порядке.

Бугорчатая голова качнулась взад-вперед.

Иветта села на кровать напротив старшего брата.

Муж повернулся и шагнул прочь.

– Сэмюэль.

Он остановился, но не обернулся.

– Я много думала о том, что сказать тебе и что я чувствую, но так и не придумала. – Она заглянула в глубь себя и произнесла то, что увидела там: – Не знаю, смогу ли когда-нибудь посмотреть на тебя и увидеть кого-то другого, а не слабака и глупца, из-за которого погибла моя семья. Жалкого труса, из-за которого меня насиловали. Того, кто предал самое дорогое.

Человечек, стоявший спиной к ней, кивнул перевязанной головой.

– Может быть, связавшись с Грисом, ты уже ничего не мог сделать, – продолжала Иветта. – Если б ты пошел против него, тебя убили бы его подручные, а мы с Долорес все равно попали бы в катакомбы.

У Сэмюэля задрожали руки.

– Может быть, так и есть, и каждый, кого Грис взял на крючок, вынужден поступать так, как поступил ты. – Сердце заколотилось. – Но я в это не верю. Сейчас не верю и, может быть, не поверю никогда.

Коротышка опять кивнул.

– Но я знаю, что хотела бы поверить, – призналась Иветта. – Хотела бы поверить, что у тебя не было выбора, что я могу вернуть тебя в мою жизнь. Я не знаю, могу или нет.

Спина и плечи человечка дрожали.

– Я хочу посидеть здесь с братом. – Иветта взяла Брента за руку. – Одна.

Жалкий коротышка прошел по бревенчатому настилу, достиг самого верха и попал под горизонтальные лучи заходящего солнца. Южное небо было точь-в-точь того цвета, что и освещенная правая половина Сэмюэля, и Иветта могла видеть только ту его часть, что оставалась в тени.

Мужчина, забывший свое имя, увидел белый пирамидальный камень и решил, что должен достичь его. Он вонзил пальцы здоровой руки в высушенную землю и протащил вперед агонизирующий труп с тремя бесполезными придатками. Щебень и песок сдирали кожу, камень на дюйм приблизился к правому глазу.

По другую сторону лежал покрытый грязью мертвый верзила, вцепившийся в развороченные кишки так, словно пытался вытянуть спущенный туда якорь.

Мужчина, забывший свое имя, потерял сознание и очнулся в темном месте, лежа на спине. Он знал только, что должен повернуться на живот и продолжать ползти к фургону с черным сундуком, где хранится последняя надежда.

– Вы очнулись? – спросил откуда-то кто-то.

Стрела желтого пламени полыхнула, разгорелась докрасна, долетела до висячего фонаря и превратилась в сверкающий круг, осветивший часть фургона.

Щеголь помахал спичкой и посмотрел на распростертого ковбоя.

– По-моему, в прошлый раз… все было иначе… – прохрипел Брент.

– Предпочитаю этот расклад.

– Янки.

Губы под густыми светлыми усами Щеголя разошлись, обнажив зубы.

– Как вы себя чувствуете?

– Все болит, но лихорадки нет. И силы чуток появилось. – Брент огляделся. – Где Иветта?

Лицо Щеголя посерьезнело.

– В форте.

– Что она там делает? – встревожился Брент. – Незачем ей туда ходить.

– Собирает останки вашей семьи.

Брент подался вперед, но в раны словно воткнулись острые лезвия, и он упал.

– Черт…

– Осторожнее. Не забывайте про ранения.

– Не нужно ей туда ходить… И заниматься этим не надо.

– Согласен, – ответил Щеголь. – Но когда мы – мистер Апфилд и я – предложили помощь, она отказалась.

– Похоже, ей лучше.

– Из нашего квартета она, бесспорно, наиболее крепка.

– У Иветты всегда все быстрее заживало, – заметил Брент. – Как у ящерицы.

Мужчины замолчали, и установившуюся тишину заполнили донесшиеся со стороны форта скребущие звуки. Хотя физически помочь сестре Брент никак сейчас не мог, он все равно думал об этом, подкрепляясь толченой морковью и водой. И в какой-то момент его осенило.

– Мы тут везли девочкам сюрприз. Думаю, Иветту он порадует. Вы ей не отнесете?

– Конечно, отнесу.

Совершив болезненное путешествие от ложа до края фургона, Брент увидел на небесном своде молодой месяц и древние звезды. В форте скребли металлом по камню. Что-то хрустнуло, и ковбой подумал, уж не обгорелая ли это часть кого-то, кого он любил.

Натаниэль и Сэмюэль доставили ящик к западной стене. Войдя в руины форта, они снова услышали, как металл скребет по камню.

– Оставьте меня, – нервным от усталости и горя голосом попросила Иветта.

– Брент попросил принести вот это, – сказал Щеголь. – Если вам не нужно, сказано отнести назад.

– Что еще за… – Иветта остановилась, а потом с удивлением добавила: – Они его привезли? Невероятно. Привезли из самого Сан-Франциско!

– Брент подумал, что, может быть, вам будет не так тяжело… заниматься… тем, чем вы занимаетесь.

– Может быть, – согласилась Иветта. – Пожалуйста, достаньте его из ящика.

Ковбой услышал, как скрипнули четыре крохотные петли, как щелкнула ручка, повернутая против часовой стрелки.

– А они привезли «Волны несут нас домой»? – спросила Иветта.

– Мистер Апфилд уже приготовил именно этот цилиндр.

Джон Лоуренс планировал включить музыку и потанцевать с дочерьми после того, как те будут спасены, и пусть этому не суждено было сбыться, Брент надеялся, что фонограф хотя бы чуточку облегчит сестре выполнение той тяжелой работы, за которую она взялась.