Кортни Саммерс - Сестры

Уэст Маккрей (по телефону).Мы, так сказать, в тупике. Неясно, что делать дальше.

Мэй Бет Фостер (по телефону).Что это значит? Вы умываете руки?

Уэст Маккрей (по телефону).Нет, просто нужно копнуть глубже и попытаться найти зацепку. Если не найду, остается ждать, когда будут подвижки в официальном расследовании.

Мэй Бет Фостер (по телефону).

Звучит так, будто вы все-таки умываете руки. У нас нет на это времени. Сэди неизвестно где, и мало ли… мало ли что с ней сейчас…

Уэст Маккрей (по телефону).Чтобы расследовать это дело, может понадобиться много времени, Мэй Бет. Знаю, это не то, что вы хотели бы услышать, но запаситесь, пожалуйста, терпением. Ладно?

( Долгая пауза. )

Мэй Бет Фостер (по телефону).Кажется, я кое-что придумала.

Уэст Маккрей (по телефону).Что?

Мэй Бет Фостер (по телефону).Возможно… Возможно, я кое-что должна вам сказать. Я не знаю. ( Пауза. ) Не хочу, чтобы у нее возникли из-за этого проблемы… Но с другой стороны… Если она уже в беде и если это поможет ее найти…

Уэст Маккрей (по телефону).Так что же вы знаете?

Мэй Бет Фостер (по телефону).Я не знаю. Не знаю, что делать. Не хочу, чтобы у нее возникли проблемы, просто… Просто хочу, чтобы у нее все было хорошо. Хочу, чтобы она вернулась домой. ( Пауза. ) Но я не хочу, чтобы у нее были неприятности.

Уэст Маккрей (по телефону).Так… Ладно, Мэй Бет, помните, что вы мне сказали, когда позвонили мне в первый раз?

Мэй Бет Фостер (по телефону).Я хотела, чтобы вы мне помогли.

Уэст Маккрей (по телефону).Да, но вы помните, что именно вы сказали? Вы сказали, что не перенесете…

( Долгая пауза. )

Мэй Бет Фостер (по телефону).Что я не перенесу смерть еще одной девочки.

Уэст Маккрей (по телефону).Значит, если у вас есть важная информация… Что вы выбираете: репутацию Сэди или ее жизнь? Даже если вы думаете, что у нее могут возникнуть неприятности… если она жива, она может все исправить. А мы ей в этом поможем.

Мэй Бет Фостер (по телефону).Знаю, но…

Уэст Маккрей (по телефону).Я не могу отыскать Сэди и тем более помочь ей, если не знаю всех подробностей. И мне нужно знать, что я могу на вас положиться. Если хотите, я могу выключить диктофон. Что скажете?

Мэй Бет Фостер (по телефону).Давайте. Если можно.

Уэст Маккрей (по телефону).Так мы и поступим.

«Привет из солнечного Лос-Анджелеса! Жаль, что тебя тут нет!»

У самого выезда из Монтгомери я припарковываюсь на обочине.

Надо перевести дух.

Я достаю открытку, смотрю на ровный ряд пальм.

Медленно переворачиваю ее.

«Мэтс, будь послушной девочкой».

Ночью, перед тем как уехала мама, я спала на диване. Не помню, почему не в кровати. Явно не потому, что ждала маму: я так никогда не делала. В общем, я уснула на диване, скрючившись неведомо как: ноги свешивались с ручки дивана, голова лежала между подушками. Мать где-то шлялась с очередным «запасным» мужиком – таких можно развести на деньги или выпивку, но домой приводить необязательно. Я проснулась от того, что мама ласково поглаживала мои волосы, и почувствовала себя маленькой девочкой. Такого прежде не случалось. Наверное, так себя обычно чувствовала Мэтти, мамина любимица.

Мама потянулась за пультом, убавила звук у телевизора и начала переключать каналы, но вскоре сдалась. Она наклонилась ко мне, накрутила на палец прядь моих волос и заправила ее мне за ухо. Я помню, как вся напряглась от ее прикосновения и как потом испугалась, что она это заметит и отстранится. Но она не отстранилась, и мы продолжили эту странную игру. Я притворялась, будто сплю. Она гладила меня по щеке, по волосам. И мы провели так… около часа, может, чуть меньше.

Я думала: «Так вот каково это – быть чьей-то дочерью. Боже, неудивительно, что Мэтти так любит маму».

А потом она наклонилась к самому моему уху и прошептала: «Ты сидела у меня в животике».

И тогда я поняла, что она сегодня не пила. Она почти всегда возвращалась пьяной, поэтому у меня с непривычки даже дыхание перехватило. Мне хотелось, чтобы она никогда не пила, даже если бы я ей в таком состоянии меньше нравилась.

Мы пролежали так, пока я не уснула, а утром она уехала. И я поняла, что она больше не вернется и что я никогда не смогу объяснить это Мэтти. Она еле пережила эту новость.

А потом… Я провожу пальцем по краям открытки.

Она лишь отсрочила неизбежное.

Когда мне было шестнадцать, я бросила школу, причем это было куда легче, чем я думала. Помню, как стояла перед школой, ожидая, что кто-нибудь сейчас выбежит и попытается меня остановить. Скажет, чтобы я не ломала себе жизнь, не жертвовала своим будущим. Но ни у кого в школе Паркдейла не хватило бы на это фантазии. У одних людей впереди маячат новые возможности, у других – лишь годы бессмысленной жизни. И в нашем городе незачем думать о будущем. Там живут сегодняшним днем. Просто стараются выживать до тех пор, пока не придет время умереть.

Я откидываюсь в водительском кресле и медленно выдыхаю. Потом снимаю рубашку, и меня бросает в дрожь от холода. Спереди она выглядит так, будто в ней кого-то убили. Я вытаскиваю из рюкзака бутылку воды и смачиваю чистую спину рубашки. Вытираю ею лицо, грязные локти. Роюсь в вещах, нахожу более-менее чистую рубашку и надеваю ее. Испачканную комкаю и засовываю под заднее сиденье, лишь бы ее не видеть. После этого смотрю на себя в зеркало. На подбородке некрасивая ссадина. Нос опух и болит. Может, сломан. Даже если и так, я не знаю, что с ним делать.

Зато я знаю, куда теперь ехать, так что все это было не зря. Я провожу пальцами по лицу, и оно ноет от боли. Голова ужасно тяжелая. Я так устала. Надо бы остановиться… Нет-нет, нужно ехать дальше и не расслабляться. Я наклоняюсь к рулю, смотрю в лобовое стекло. Небо затянули тучи: кажется, намечается гроза. Когда я выезжаю на шоссе, уже вовсю идет дождь. Смотрю, как исчезает асфальт под колесами. Такое ощущение, будто я балансирую на краю невидимого обрыва.

Лэнгфорд, Твайнинг-стрит, 451.

Если бы у меня был телефон, я бы могла посмотреть, где хоть этот Лэнгфорд, далеко ли он вообще. Доеду до ближайшего города… и зайду там в библиотеку. Проверяю, сколько осталось бензина. Пол-бака. Глаза закрываются. Так нельзя. Потираю их, усиленно моргаю, глядя на встречные огни.

Хави. Заставляю себя подумать о нем, потому что из-за этих мыслей по телу разливается тепло, и я немного оживаю. Рядом с Хави я расслабилась. Начала мечтать о другой, более счастливой жизни. Я слишком голодна, я слишком устала, чтобы обдумать это как следует. «Я пыталась, – говорю я себе. – Я хотя бы попыталась». Правда, какое это имеет значение, когда Сайлас Бейкер все еще на свободе, живой и здоровый. «Да пошел ты, Хави». Я ненадолго зажмуриваюсь и тут же вижу то, что нашла в заброшенном доме…