Тара Бертон - Украденное лицо

Наступает Рождество.

Луиза выходит прогуляться. Она выкуривает пять или шесть сигарет, хоть и не курила с тех пор, как начала заниматься фитнесом по режиму Лавинии (единственная положительная сторона в отсутствии Лавинии, думает она, это то, что бедра у нее больше так сильно не болят).

Рекс продолжает слать Лавинии сообщения.

Прошу тебя.

Просто поговори со мной.

Прости меня.

Я хуже всех.

Я это знаю.

И знаю, какой я эгоист.

Лавиния размещает в паблике «Инстаграма» фотографию Скалистых гор, чтобы сделать ему еще больнее.

Не могу заснуть , пишет Лавиния. Мир вокруг слишком прекрасен, чтобы выдержать это.

Рекс Элиот ставит лайк.

Когда уже достаточно поздно, Луиза звонит в Девоншир родителям, чтобы поздравить их с Рождеством. Разговор у них очень официальный. Родители спрашивают, как у нее дела, и она рассказывает им о номинации «Скрипача» Пятерка до тридцати, что почти равняется уникальному успеху в том случае, когда ты лишь пишешь в Интернете очерки, основанные на личных воспоминаниях.

– Большинство из тех, кто туда попадает, вскоре обзаводится своими агентами, – говорит Луиза, словно это все еще имеет какое-то значение. – Не прошло и недели, как одна девчонка получила контракт на мемуары.

– Ой, – произносит мама Луизы.

– Но тебе же уже за тридцать, – добавляет она.

– Декабрь не считается, – отвечает Луиза, хотя это и неправда.

– А деньги ты получишь? Если попадешь туда?

– Нет, – говорит Луиза. – Это просто вопрос престижа. Это не премия, а просто список.

– Ой, – сокрушается мама Луизы. – Очень жаль.

– Да, – соглашается Луиза. – Жаль.

– Ты знаешь, – начинает мама Луизы. – Ни за что не поверишь, кого я тут на днях встретила на улице.

Луиза уже знает.

– Он стал очень симпатичным, когда волосы подстриг. Из книжного магазина он ушел. И получил работу менеджера в гостинице «Девоншир Инн». Неплохо, да?

– Конечно, – говорит Луиза.

– Мне не положено знать, что уж там произошло, – продолжает мама Луизы. – Но он очень милый мальчик. К тебе женихи в очереди вроде бы не стоят.

Луиза было открывает рот, чтобы как-то ответить, что теперь у нее вообще-то есть бойфренд, что он симпатичный, учится в Колумбийском университете и любит ее, но снова его закрывает.

– Как бы то ни было, – говорит мама Луизы. – Я знаю, знаю , что ты на меня разозлишься, но он спрашивал твой номер телефона. И, ну, я знаю , что ты всегда говоришь, но ты так давно ни о ком не упоминала, а он… Он в последнее время так продвинулся, и по-прежнему о тебе спрашивает, и так сильно за тебя переживает…

Луиза сбрасывает вызов.

Когда Луиза возвращается в квартиру, Корделия уже не спит. Волосы у нее заплетены в косу. Она смыла с лица всю косметику. На ней пижама.

«Какая же она юная», – думает Луиза.

– Я вас ждала, – говорит Корделия. – Хотела вам подарок вручить!

Она протягивает Луизе завернутую в бумагу коробку.

– Я купила это для Винни, – продолжает она. – Но, по-моему, вы куда больше это оцените.

Это миниатюрное антикварное издание «Улисса» Теннисона. Переплет надорван. Очень красивая мини-книжка.

– Винни рассказывала мне об этом вашем приключении, – добавляет Корделия. – На словах просто замечательно.

– И в жизни тоже, – соглашается Луиза.

– В Экзетере никто такого не делает, – говорит Корделия.

– Наверняка.

– Там делают только то, что хорошо смотрится в студенческих приложениях.

Корделия достает телефон.

– У вас есть планы?

– Нет, – отвечает Луиза.

– Хотите заказать китайскую еду?

– Конечно.

– Я забронировала билет на самолет, – продолжает Корделия. – Вылетаю в Париж тридцать первого декабря. Мама очень счастлива. Я сказала ей, что моя подруга в Аспене тронулась умом, потому что вовремя не успела в университет Брауна. Очень скоро я от вас отстану. Уверена, что вам полегчает.

Луиза не знает, почему ей до сих пор не полегчало.

– Держу пари, что сейчас она купается голышом в Тихом океане, – произносит Корделия.

– Наверное.

– Да пошла она куда подальше, – заключает Корделия. – Я возьму жареный рис.

Луиза и здесь расплачивается. Заказ стоит тридцать два доллара сорок один цент. Луиза даже дает на чай.

В тот вечер Рекс наконец посылает Луизе сообщение, потому что Лавиния ему не ответила.

Прости меня , пишет он.

Мне нужно было время

Хочешь приехать сегодня вечером?

Они молча сидят на кровати Рекса, потому что в его квартире диван не помещается.

Она ждет, когда он с ней порвет. Рекс этого не делает.

– Прости меня, – говорит он. – Не надо мне было вчера от тебя убегать.

У него разбита губа.

Затем спрашивает:

– А ты давно узнала?

– Не очень, – отвечает она. – Я все узнала перед самым ее отъездом.

– Она тебе рассказала.

– Я увидела ее телефон. Надо было тебе сказать. Прости. Она заставила меня дать слово, что я стану молчать.

– Нет, – возражает он. – Нет… Не надо было мне говорить. – Он сглатывает. – Ты… ты посередине оказываешься. – Он вздыхает. – Мне вообще не надо было встревать между вами.

– Не говори так.

– Я поставил тебя в безвыходное положение… Прости. Не надо было.

– Не говори так.

Словно она его умоляет.

– Глупость какая, – продолжает Рекс. – Даже сам не знаю, почему я взорвался. Просто… Хэл – это Хэл. А она – это…

Он даже имени ее произнести не может.

– Лавиния, – очень тихо заканчивает Луиза. – Лавиния – это Лавиния.

– Верно.

Он продолжает проверять телефон – прямо у нее на глазах.

– Корделия уезжает, – говорит Луиза. – Отправляется в Париж. Она поняла, что Лавиния в ближайшее время не вернется.

Рекс выдыхает.

– Конечно, – произносит он. – Это хорошо.

Он сжимает ее руку.

– Тогда все вернется на круги своя.

В тот вечер Гевин посылает Луизе электронное письмо, в котором извещает ее о том, что ее включили в список «Скрипача» Пятерка до тридцати. Победителей объявят первого января. Потом вечеринка. Гевин хочет, чтобы она прочитала свой рассказ о том, как она притворялась студенткой Девонширской академии. В этом году он третий по читаемости , пишет он.

Луиза снова красит волосы. После этого вся ванна Лавинии заляпана пятнами.

Рекс все шлет Лавинии сообщения.

Прошу тебя , пишет он. Просто поговори со мной.

Лавиния молчит.

На следующий после Рождества день Хэл пишет Луизе.

Давайте я вас угощу. «Бемельманс»? 8 вечера?

– Я говорил о вас с Найалом Монтгомери, – начинает Хэл. – Ему нравятся ваши работы. Я сказал ему, что вас включили в Пятерку до тридцати. Он придет на вечеринку.