Влада Ольховская - Синдром Джека-потрошителя

А вот Друитт справился бы с такой задачей. Чем не маньяк: обаятельный и очаровательный при людях, согревающийся чужой кровью по ночам. Глядя на него, никто не догадался бы, кто он такой на самом деле. Но Леон знал, что даже самые близкие порой не подозревают о природе серийных убийц… Он так точно не подозревал.

Зато семья Друитта оказалась проницательней. Некоторые его родственники верили, что именно он и был Джеком-потрошителем, и не преминули сообщить об этом полиции. Так это или нет, никто не узнал. Друитт исчез после убийства Мэри Келли, а позже его тело обнаружили в Темзе.

И вот теперь на своей мирной высокооплачиваемой работе, казавшейся такой унылой после событий последних дней, Леон думал о Монтегю Джоне Друитте. Сам он бросился в реку или нет? А если сам, если он действительно был убийцей, то неужели он мог раскаяться, испугаться того, что сделал со своей последней жертвой? Ведь в убийстве Мэри Келли Джек превзошел самого себя. Могло ли это стать нужным толчком, чтобы пробудить в нем искру человечности?

Темза смыла все следы, прошло больше века, никто уже ничего не узнает. Вот только… Друитт был чем-то похож на того «уважаемого человека», которого Анна считала главным подозреваемым – любовника Дианы Жуковой. Возможно, это не совпадения, а просто такая порода людей: они кажутся лучшими, солью земли, но только на первый взгляд. Анна в это верила…

Опять Анна! Он пока не придумал, что делать с памятью о ней. Да он и во всей своей жизни был уже не так уверен, как раньше.

Пока он старался поступить правильно и забыть обо всем, судьба решила проявить свою фирменную иронию. Тот самый подозреваемый, до которого Леон никак не мог добраться, когда это было нужно, сам пришел к нему.

Точнее, не к нему. Клиентом Леона был уважаемый бизнесмен, у которого были связи везде – в политике тоже. Загородное поместье часто посещали высокопоставленные гости, и тогда Леону приходилось налаживать работу двух команд охраны. Но сейчас сложность была даже не в том, чтобы найти общий язык со снобами в дорогих костюмах, а в возможности при всем этом понаблюдать за их подопечным.

Леон не говорил с ним. Но он был близко, и он смотрел: следил за взглядами, за манерой общения с подчиненными. Это давало ему больше, чем прямой разговор, при упоминании Дианы Жуковой ее любовник все равно не был бы честен. А вот оставаясь собой и считая, что за ним не следят, он был любопытен.

Сейчас, когда Леон мог сосредоточиться лишь на слежке, в памяти снова пробивался голос отца.

Смотри на зверя и думай о звере. Наблюдай: это ли твоя добыча? Или просто зверь, который бежит по лесу? Ты узнаешь свою добычу, уж поверь мне. Нет определенного принципа или уравнения, это тебе не математика! Это чувство, инстинкт. Его нельзя объяснить, но, ощутив его один раз, ты уже никогда не забудешь и не перепутаешь. Глядя в глаза своей жертве, ты будешь точно знать: да, вот это создание, которое я убью.

Теперь, когда он знал об отце гораздо больше, чем тогда, его уроки обретали совсем другой смысл. Леон не хотел к ним прислушиваться – мог ли психопат научить его хоть чему-то хорошему? Но иногда они помогали.

Вот и сейчас он, подготовленный теми уроками, знал, на что смотреть и как увидеть истинную сущность. Политик был властным человеком, жестоким, грубым – да он и не скрывал этого. Он всегда, всю свою жизнь, был богат и привык к тому, что люди – это ресурс или инструмент, но уж никак не ровня ему.

Мог ли он убить Диану? Да, если бы она стала угрозой. Мог ли он убить другую проститутку, которая попыталась шантажировать его? Легко. Но для него это было просто одним из способов достижения цели, причем вряд ли первым. Для начала он попытался бы обойтись малой кровью и просто дать своей любовнице денег. Диана бы их приняла – она была слишком умна и практична, чтобы рисковать. Да и потом, если бы он захотел избавиться от нее, он бы не делал это своими руками.

Ему вообще сложно было сделать что-то одному или остаться в одиночестве – при таком штате прислуги и вечно следящих за ним журналистах. А уж о том, чтобы проводить операцию по пересадке почки, и речи быть не может. Этот человек жесток, но его жестокость на виду, она понятна и проста.

Он не может быть Джеком, Анна ошиблась. Она бы и сама поняла это, если бы встретилась с ним. Получается, убийцей все-таки был Михаил Жаков, нет тут ни ошибки, ни обмана!

«Выдаешь желаемое за действительное, – раздраженно подумал Леон. – Яблоки зеленые, потому что они круглые – тот же принцип. Этот тип – не убийца, но это никак не связанно с Жаковым. Нужно все-таки поговорить с Анной…»

Или лучше не говорить? Дима считал, что это не лучшая идея. Леон был с ним даже согласен – пока. Вот только в глубине души он уже подозревал, что так и не сможет поставить точку, которую считает давно поставленной.

Ему было даже любопытно: сколько он сумеет продержаться без нее?

Было плохо – так, как никогда раньше. Прошлой зимой Каштанчик заболела гриппом, и в те дни ей казалось, что хуже уже не будет. Она тогда была слабенькой, как новорожденный котенок, у нее ломило все тело, она дышать толком не могла. Разве можно даже придумать что-нибудь ужасней?

Оказалось – можно. И придумать, и пережить… По крайней мере, сейчас она была жива, но Каштанчик не бралась сказать, сколько это продлится.

Она помнила, что с ней случилось, помнила ясно, несмотря на жуткую головную боль. Тощий прямо перед ними убил кого-то! Человека, который всего лишь пытался их предупредить, спасти… Потом мама крикнула Каштанчику, что нужно бежать, и Каштанчик честно попыталась. А потом был сильный удар в затылок – и темнота.

Теперь на нее больше не лился холодный дождь, хотя Каштанчик все еще слышала его шум: здесь он был громким и гулким, не удары по земле, а удары по крыше. Они лишь усиливали головокружение и тошноту, ей казалось, что все ее тело болит как одна большая ссадина, а особенно – руки, которые она едва чувствовала.

Ей не хотелось открывать глаза. Хотелось сидеть, плакать и ждать, пока все закончится. Вот только какая-то часть Каштанчика была настолько зла на Тощего, который обманул и ее и маму, что она не поддалась страху. Эта часть давала Каштанчику сил и не позволяла сдаться. Тощий ведь наверняка хочет, чтобы она сидела тут с закрытыми глазами и рыдала! Но так не будет, он не победит, только не в этом.

Открыв глаза, Каштанчик обнаружила, что находится в большом зале. Вокруг было пусто, пол оказался грязным, стены – покрытыми какими-то надписями. Впрочем, рассмотреть все детали она не могла, вокруг было слишком темно, свет шел из единственного окна с выбитыми стеклами, остальные окна были кое-как заколочены досками. Должно быть, Тощий все-таки затащил ее и маму в то ужасное заброшенное здание!