Нельсон Демилль - Реки Вавилона

— Иосиф, — произнесла Мириам сквозь рыдания. — Иаков. — Она пробормотала что-то еще, но Хоснер не смог разобрать.

Прижимая губы к ее лицу и шее, он ощущал вкус слез. Иосиф. Тедди. Иаков. Какая разница? Если только ей хорошо с ними и они не обижают ее. Хоснеру захотелось, чтобы ее муж был жив. Должен ли он сказать ей, что Риш знает о его судьбе? Нет, ни за что. Он никогда ей этого не скажет. Но, пока Мириам ждет Иосифа Бернштейна, она надеется, что Тедди Ласков или другой мужчина смогут дать ей то, в чем она нуждается. Хоснеру захотелось стать этим мужчиной, но он понимал, что этого не произойдет. Он больше никогда не увидит Иерусалим. Хоснер слизал слезы с лица Мириам, как одно животное зализывает раны другого.

Добкин никогда не пробовал на вкус кровь или пот другого человека, и его очень удивило, насколько они соленые. Араб ударил его в промежность, а Добкин вцепился зубами ему в горло. Каждый из них стремился убить противника, но оба они не знали, как сделать это без оружия. Они начали колотить друг друга в уязвимые места. Талиб разбил об голову Добкина масляную лампу, затылок и шею генерала залили кровь и жир. А потом в дерущихся проснулись инстинкты, дремавшие в глубине сознания. Каждый из них ощутил дрожь в позвоночнике, волосы на затылке встали дыбом, когда они стали осознавать, в кого превратились. Противники пытались отыскать на теле друг друга точки, которые природа почему-то оставила незащищенными.

Добкин старался сильнее сжать челюсти, пытаясь не обращать внимания на жгучую боль. Он не нашел у араба яремную вену, но знал, что хрящ дыхательного горла переломится, если он будет продолжать давить на него.

Талиб попытался получше ухватить Добкина за мошонку, но генерал пнул его коленом, и они покатились по земляному полу. Растопыренными пальцами Талиб попытался ткнуть Добкина в глаза, но тот крепко зажмурился, прижав лицо к шее Талиба. Противники сражались за свою жизнь почти в полной тишине, никто из них не собирался просить пощады.

В хижине, расположенной на другой стороне ухабистой дороги, двое местных жителей, назначенных ухаживать за ранеными, готовили травяной чай. В огне потрескивал сухой чертополох, они рассказывали друг другу удивительные истории и не слышали ничего необычного, только свист ветра и стук ставен.

Добкин больше не мог терпеть боль. Его рана на бедре снова открылась и кровоточила, он чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Нащупав в кармане терракотовую статуэтку, он с силой ударил ею Талиба в ухо. Крыло злого духа ветра сломалось при ударе. Крик араба утонул во внезапном порыве ветра, распахнувшем ставни.

Оцепеневший Талиб ослабил захват, и Добкину удалось вырваться. Генерал поднял свою огромную руку и вонзил обломанный край статуэтки в здоровый глаз Талиба. Ашбал издал протяжный вопль и закрыл лицо руками. Теперь уже Добкин вонзил заостренный конец статуэтки в яремную вену противника. Хлынувшая кровь залила лицо генерала.

Талиб заметался по комнате, зажав руками горло, из которого вырывались булькающие звуки. В своих предсмертных судорогах араб забрызгал кровью пол и стены.

Наконец Добкин забился в угол и затих. Он прислушивался, пока не понял, что его враг мертв. Тогда Добкин опустился на пол и лег, стараясь не потерять сознание. Он сплевывал и сплевывал, пытаясь избавиться от привкуса крови во рту, но понимал, что сделать это ему никогда не удастся.

Ласков слушал специалиста по дешифровке аэрофотоснимков Эзру Адама. Адам говорил явно беспристрастно и спокойно, но Ласков чувствовал, что мысленно он как бы сообщает ему: «Я нашел пропавший „Конкорд“. Поверьте мне. Летите за ними и освобождайте». За годы службы Ласкову приходилось слышать доклады многих специалистов по дешифровке аэрофотоснимков, так что ошибиться он не мог. Адам просмотрел множество фотографий, сделанных с большой высоты в инфракрасном излучении американским разведывательным самолетом «Хокай» всего несколько часов назад по просьбе Израиля.

Куча министров и генералов, большинство из которых ничего не понимали в этих светлых и темных пятнах, тоже слушали Адама, разглядывая собственные комплекты фотографий.

Адам положил на стол новую фотографию и обратился к премьер-министру:

— Как вы сами понимаете, господин премьер-министр, довольно трудно читать сделанные ночью снимки в условиях, когда… как вы его назвали?.. когда этот шерхи поднял тучи пыли, да и высота, с которой сделаны снимки, довольно большая. Нам действительно нужно сделать собственные фотографии с малой высоты, но я, конечно, понимаю, что политические…

— Это не ваша забота, молодой человек, — рявкнул генерал ВВС. — Предоставим премьер-министру беспокоиться об этом.

— Да, господин генерал. Вот фотография номер десять. Она похожа на остальные. Мне и раньше приходилось видеть подобные фотографии. Мелкие разбросанные источники теплового излучения. Можно предположить, что это идет бой.

— Или горят костры пастухов, — заметил армейский генерал.

— А может, это деревня, — добавил один из министров, который еще час назад ничего не знал о фотографиях в инфракрасном излучении, но быстро схватывал суть дела.

— Да, и такое может быть, — согласился Адам. — Но некоторые соображения говорят против этого. Во-первых, в этой зоне нет ни одной известной деревни. Посмотрите, пожалуйста, на ваши прозрачные накладки к археологическим картам Вавилона. Деревня Квейриш расположена в километре к югу от этих тепловых источников, рядом с воротами Иштар. И, кроме того, деревни выглядят иначе. Огни от деревенских очагов и ламп, а также костры пастухов оставляют иное тепловое излучение. Вы можете видеть это на примере деревни Квейриш. Основываясь на спектрографическом анализе, я имею основания предположить, что на этом склоне источником тепла является горящий фосфор. А вот здесь, в квадрате 1–3… обратите внимание на размер этого источника тепла. Вы видите, он слабый. Но довольно крупный. Видите? Это самолет, у которого двигатели не работают уже двадцать четыре часа или даже больше. А вот здесь серия полосок. Похоже на движущиеся грузовики… или, возможно, это взлетает легкий самолет. Видите эти пятна на каждой фотографии? Это, предположительно, легкий самолет летает над холмом.

Ласков понимал, что для собравшихся здесь дилетантов все рассуждения Адама кажутся неубедительными, но, к его удивлению, премьер-министр оборвал дешифровальщика:

— Я верю вам, сержант Адам. Бог знает почему, но я вам верю. — И, еще более удивив Ласкова, он обратился к нему, а не к своим военным помощникам. — Послушайте, Ласков, изложите вашу точку зрения, основанную на этих непонятных пятнах.