Нельсон Демилль - Реки Вавилона

Ласков обвел взглядом зал заседаний.

— Мне кажется… что это, однако мы можем только предполагать…

— Нет, нет, — оборвал его премьер-министр. — Никаких предположений. Я хочу услышать одно из ваших чудесных озарений. Что все это… — он помахал в воздухе фотографиями, — что все это означает, генерал?

Ласков вытер лицо носовым платком.

— Это означает, господин премьер-министр, что «Конкорд» заставили приземлиться в Вавилоне. Заставил «Лир», мы знаем, как это было сделано. Террористов на борту, естественно, не было, поэтому пилот «Конкорда» Бекер при посадке вывел самолет из зоны, контролируемой террористами, которые ожидали на земле. — Ласков закрыл глаза, казалось, он думает. Через несколько секунд он снова открыл глаза, но взгляд его теперь был отсутствующим. Он продолжил: — В этом случае у пассажиров был выбор — попытаться спастись бегством или вступить в бой. Нет, у них не было выбора, «Конкорд», похоже, стоит на холме над Евфратом. Значит, путь к бегству у них отрезан, если только не попытаться переплыть реку. Но террористы наверняка немедленно окружили их и отрезали даже последний путь к спасению. Значит, они решили остаться на холме и драться. Холм представляет собой старую крепость, не такая уж плохая позиция для обороны. Посмотрите на ваши карты. А у них имеется один пистолет-пулемет «узи», винтовка M-14 с ночным прицелом и, возможно, пять-шесть пистолетов. Может быть, террористы попытались забраться на холм по склону и, встретив неожиданное сопротивление, отступили, оставив на поле боя несколько единиц оружия. Конечно, они попытались снова… — Ласков сделал паузу. — Радио «Конкорда» глушат, они не могут подавать сигналы. По сведениям наших источников где-то вблизи Хиллы находится передатчик, излучающий помехи. Вроде бы в этом факте нет ничего необычного, мы получали десятки таких сообщений, но в данном случае этот факт приобретает особое значение. — Он снова помолчал, оглядев присутствующих. — Значит, они держатся и ждут… ждут, чтобы кто-нибудь пришел к ним на помощь. — Ласков взглянул на премьер-министра.

Тот тоже посмотрел на него.

— Неплохая история, генерал. Не могли бы вы подключить меня к вашему небесному радио, которое передает вам подобные сообщения? — Он помолчал, постукивая карандашом по столу. — Что ж, значит, там всего несколько террористов? Их настолько мало, что пассажиры «Конкорда» могут оказывать успешное сопротивление?

В их разговор вмешался Адам.

— Господин премьер-министр, если там идет бой, то это чертовски серьезный бой. Тепловые источники обнаружены по всему склону на протяжении пятисот метров.

— Тогда это не наши люди, — заявил премьер-министр. — Они не смогли бы вести настоящий бой с крупными силами арабов. Возможно, то, что мы видим здесь, — он постучал карандашом по фотографиям, — просто какой-нибудь местный бунт.

— Но большой самолет, сэр, — напомнил ему Адам. — И легкий самолет над ним.

— Большой самолет! Черта с два! — рявкнул премьер-министр. — Какая-то расплывчатая чепуха. — Он отшвырнул стопку своих фотографий, зажал карандаш, поворошил какие-то бумаги, откинулся на спинку кресла и вздохнул. — Ну хорошо. Большой самолет. Большой бой. Почему бы и нет? — Премьер-министр повернулся к своему помощнику по связи, сидевшему в стенной нише, и крикнул: — Вы еще не связались с Багдадом?

— Багдад на линии. Через минуту сможете поговорить с их президентом.

В зале наступила тишина, медленно потянулись секунды.

— Президент Ирака. Четвертая линия, — сообщил помощник.

Премьер-министр оглядел присутствующих и снял трубку. Нажав кнопку номер четыре, он заговорил на вполне сносном арабском:

— Доброе утро, господин президент. Да, господин президент, разумеется, это касается «Конкорда». Вавилон, господин президент. Да, Вавилон.

Мириам Бернштейн и Эстер Аронсон продолжали официально находиться под арестом в салоне «Конкорда». Хоснер разрушил планы Бурга относительно немедленного проведения заседания трибунала, но Бург был очень настойчивым человеком, и Хоснер не сомневался, что он постарается воспользоваться этим инцидентом, чтобы лишить его власти. Хоснер даже пожалел, что не может вызвать в себе настоящую ненависть к Бургу, потому что, к несчастью, ему нравился этот человек.

Добавились к этому и другие проблемы. Министр иностранных дел опомнился и тоже решил поиграть во власть, и у него нашлось много сторонников, не только потому, что он законно являлся руководителем всей делегации, а потому, что предложил довольно привлекательное решение проблемы. По мнению Ариэла Вейзмана, на берегу Евфрата не осталось арабов, а значит, израильтяне могут спуститься по западной стене и убежать, перебравшись через Евфрат. Раненым и не умеющим плавать можно раздать спасательные жилеты, имеющиеся на борту «Конкорда».

Хоснер и Бург согласились провести короткое совещание, чтобы обсудить предложение министра иностранных дел. Совещание состоялось в захламленном салоне «Конкорда», председательствовал на нем министр иностранных дел.

Слово взял Хоснер.

— Согласен, что идея в определенной степени привлекательна, но я очень сомневаюсь, что Ахмед Риш пренебрег основами военной тактики и не отрезал все пути отступления противника. — Он пытался втолковать это большинству людей, рассуждавших сугубо как гражданские лица, но его слова встречали с их стороны все больший и больший отпор.

Изначально власть Хоснера отпиралась на шестерых абсолютно преданных ему людей: Брина, Каплана, Рубина, Яффе, Маркуса и Алперна. Теперь Брин был убит, Каплан, Рубин и Яффе ранены. Люди Хоснера не являлись больше единственными вооруженными людьми на холме. И сейчас, даже если Хоснер давал хороший совет, его встречали в штыки.

Бург поддержал Хоснера и подчеркнул, что, если им даже удастся переплыть реку, далеко они уйти не смогут, а Риш быстро обнаружит их отсутствие.

— И будете вы бежать в грязи по открытой местности, как кролики, преследуемые стаей шакалов… или и того хуже — вас просто заставят сдаться.

И все же более половины людей хотели убежать из Вавилона. Хоснер понимал, ему придется употребить всю силу, чтобы оставить их на месте. Будет жаль… нет, это будет просто трагедией — увидеть, что все их жертвы были напрасны, а храбрость и мужество вылились в поспешное бегство.

Министр иностранных дел настаивал на обсуждении вопроса о Мириам Бернштейн и Эстер Аронсон с Бургом, но Бург отказался, заявив, что женщины останутся под арестом, пока он, Бург, не подберет состав трибунала. Раввин Левин обозвал Бурга ослом и в ярости покинул салон «Конкорда». Совещание решили прервать, не наметив времени его возобновления.