Холли Седдон - Постарайся не дышать

– Именно. Вот так вот запросто.

– Извините, но верится с трудом. В секретариате тогда работала моя мама, и она бы ни за что себе не позволила разглашать такую информацию. Она очень принципиальная.

– Ну, кто-то все ж таки дал моей сестре этот номер.

– И вы позвонили? – спросила Алекс.

– Ага. Прямо в тот же день, когда занятия в школе кончились. Сперва подошел он, и я бросил трубку. Потом позвонил еще раз, и подошла Эми. Я сразу понял, что это она. Голос мамин, но какой-то аристократический.

– Эми не аристократка! – засмеялся Джейкоб.

– Для вас, может, и нет. Я ей объяснил, кто я такой. Сказал, что я ее отец, что пытался ее разыскать и теперь хочу узнать ее поближе.

– А она что сказала?

– Ну, она много не говорила… думаю, она была в шоке.

– Она рассказала мне, что вы хотели с ней встретиться. И родителям тоже, – произнес Джейкоб.

– Я и хотел. Но я сказал ей, что мы пока пообщаемся по телефону и узнаем друг друга получше. Сказал, что позвоню еще. Чтобы нам потом проще было встретиться.

– Эми мне этого не говорила. – Джейкоб нахмурился.

– Да уж я вижу. Она сказала, в какое время звонить, чтобы она была дома одна.

– Вряд ли меня бы порадовало, если бы моя дочь всем подряд сообщала, когда будет дома одна…

– У вас есть дети?

– Один на подходе, – осторожно ответил Джейкоб. – Тогда я вот что скажу. Моя дочь сообщала не «всем подряд», а отцу. Своему родному отцу. И она понимала, что это я, потому что я много чего знал о ее матери. Я рассказал, как у нас с Джо все началось; сказал, что в курсе насчет Боба, и вообще рассказал все, что знаю. И как приходил за ней в прошлый раз, тоже рассказал. Она сказала, что помнит.

– Значит, вы потом еще звонили? – Ручка Алекс зависла над бумагой.

– Да чуть не каждый день. Поначалу говорил только я, потом она тоже разговорилась помаленьку. Рассказывала про школу, про своего паренька. – Пол ухмыльнулся в сторону Джейкоба. – Про подружек мне все выкладывала.

– Но вы не встречались?

– Нет. Через пару недель она рассказала Джо и Бобу. – Пару недель? – Алекс удивленно подняла бровь. – Ну да, пару недель. Сказала им, что я звонил. Что я адекватный и со мной приятно общаться (кстати, это чистая правда), и она хочет попробовать со мной познакомиться. Но они запретили. Наговорили ей про меня… и такой я, и сякой… одно вранье. Так ее запугали, что она сперва даже разговаривать со мной не хотела. Но потом отошла, и мы опять начали по телефону общаться. А через пару месяцев она согласилась со мной встретиться.

– Так, значит, вы встречались?

– Не совсем. Мы встречу-то не назначали, но я хотел посмотреть, как она. Увидеть ее, так сказать, в естественной обстановке. И пришел встретить ее после школы. Но она была с каким-то парнем.

– С каким парнем? – Алекс выпрямилась в кресле. – А я откуда знаю? Какой-то тип, постарше ее. Учитель, может.

– Когда это было?

– Где-то за неделю до того, как о ней по ящику сказали.

– А как этот тип выглядел? – спросил Джейкоб дрожащим голосом.

– Да хрен его знает! Пятнадцать лет уже, блин, прошло. Просто тип, белый вроде. Выше ее. Мне плохо было видно. Но точно не школьник. И не ты, – кивнул он на Джейкоба.

– Эми с вами говорила? – спросила Алекс, пристально глядя на Пола.

– Нет. – Он отвел глаза. – Она меня не видела. Я не стал мешать.

– Вы рассказали об этом полиции?

– Я что, похож на идиота?

– Но ведь у вас были важные сведения! Вы видели дочь с каким-то типом; и потом, эти ваши звонки – возможно, она говорила что-то такое, что могло помочь следствию!

– Ничего такого она мне не говорила. Так что я сидел тихо и не высовывался: дураку ясно, чем бы все кончилось.

– Кажется, вы не сильно расстроены, – обронил Джейкоб.

– Да какого хрена ты себе позволяешь?

В приоткрывшейся двери показалась шевелюра Мэтти. – Можно я телик посмотрю? – спросил он, с любопытством всех оглядывая.

– Марш в свою комнату! – рявкнул Пол. – Ты, между прочим, по болезни школу пропускаешь!

Босые пятки застучали вверх по скрипучим ступенькам.

– Он мне тут будет рассказывать, бляха-муха, расстроен я или не расстроен. Да что ты вообще обо мне знаешь?

– А по-моему, это странно. О ней по телевизору целый месяц говорили, но вы так и не откликнулись. Да еще выражаетесь так, словно у вас не дочь пропала, а, не знаю… собачка сбежала!

Алекс от этой бравады стало не по себе.

– А ты подожди, когда у тебя свой ребенок будет. Подожди, подожди! – Пол уже кричал так, что разговор начал походить на перебранку в пабе. – Тебе сейчас не понять, каково это. Когда твою малышку хватает и убивает средь бела дня какой-то ублюдок. Когда ты думаешь: что я должен делать? Взять себя в руки, оставить прошлое в прошлом и жить дальше? Или умереть вместе с ней? А третьего не дано.

– Простите, – вмешалась Алекс. – Я понимаю, что вам очень тяжело. Но Эми ведь не умерла! Она живая.

– Нет, не живая, просто ее тело подключили к какой-то машине. Она умерла.

– Но она больше не подключена к аппарату искусственного поддержания жизни. Она дышит сама, и врачи зафиксировали мозговую активность, – спокойно возразила Алекс.

Джейкоб бросил на нее хмурый взгляд.

– Она умерла, – повторил Пол.

– Значит, остальные дети об Эми не знают? – спросила она, помолчав.

– А зачем я буду им говорить? Посмотрите, как спит моя Хлоя. К чему ей знать, в каком дерьмовом мире мы живем? Пусть спит, а уж с миром я сам разберусь.

– А где их мать? – спросил Джейкоб, стиснув пальцами колени.

– Матери. Их две. Мэтти – от одной знакомой, с которой и было-то всего раз. Ей вообще ребенка доверять нельзя. Шлюха. А Хлоя – от моей бывшей. Они видятся по выходным.

– Это довольно необычно, – заметила Алекс.

– Я не собирался отдавать им детей. Так и сказал – и одной, и другой: «Ты хоть и мать, но ребенок мой. Уходишь от меня – ребенка оставляешь мне». Я сам один раз ребенка бросил; больше никогда! – Он вытер глаза рукавом. – Ладно, а сколько я получу за фото?

Когда мама считает кого-то неблагонадежным, она называет его «экземпляр». Есть у нее такие словечки, которые с виду кажутся вполне безобидными. Нельзя сказать, что она бросается обвинениями (тоже ее любимое выражение) или порочит чью-то честь и достоинство. Но кто знает маму, сразу понимает, что имеется в виду.

Папа Боба – дедушка Пит, который умер несколько лет назад, – был «экземпляром». В его случае это означало, что он злобный старый расист и женоненавистник.

Тип из овощного магазина тоже «экземпляр», потому что постоянно делает двусмысленные замечания насчет фруктов. По маминой недоуменной улыбке видно, что с каждым походом за покупками ее мнение только укрепляется. Чувствую, скоро она начнет покупать овощи в другом месте.