Сабин Дюран - Запомни меня навсегда

Поворачиваюсь к Нелл.

– Хорошо, что ты вернулась, – говорит она. – Я так переживала! Ты ведь не знала про Шарлотту, а тут я влезла со своими откровениями.

– Немного неожиданно, только и всего.

– Прости! – Она берет себя в руки, смотрит за плечо. – Ты ничего не забыла?

– Хм. Да. Нет. Но… – Я тут же теряюсь, потом вспоминаю. Шарлотта. Вот с кем надо поговорить! Возможно, она что-то знает или хотя бы посочувствует. – Вообще-то да. Ты не могла бы дать мне телефон Шарлотты? Если есть, конечно. Знаю, странная просьба, только для меня это очень важно.

Нелл меняется в лице.

– Извини, но нет, – говорит она. – Нет.

Я тут же отступаю.

– Разумеется! Это так бестактно с моей стороны! Не знаю, чем я думала. Вряд ли она захочет говорить со мной.

Нелл смотрит на меня в упор:

– Дело не в этом.

Мне становится холодно. От ее слов пробирает дрожь.

– Наверное, у тебя нет ее номера. Давно это было! К чему он тебе?

Нелл качает головой:

– Ты не понимаешь. Я не могу. – Она понижает голос, с опаской оглядываясь через плечо. Ее слова падают тихо и мягко, как снежинки, как крошечные кусочки льда. – Я не могу дать тебе номер Шарлотты, потому что она мертва.

Июль 2010

Скромная свадьба. К счастью, на большее Лиззи не претендовала. Вандсуортская мэрия, утро среды. Она и я, несколько ее близких друзей и родственников. Прости, Алфи, ты не будешь мальчиком, сопровождающим невесту (единственный неловкий момент). Увы, никто из моих однокашников приехать не смог (потому что никто их и не приглашал). Лиззи отнеслась с пониманием. «Все равно кроме тебя мне не нужен никто!» – сказал я, и она улыбнулась так, что у меня внутри все сжалось.

После церемонии мы отведали шампанского и сэндвичей в ближайшем пабе, сплавили гостей и отправились в кровать. Голая Лиззи в моих объятиях – наконец-то! Восхитительное вступление в брачные отношения, все-таки есть нечто особенное в положении законного мужа. Приятный сюрприз! Я сказал ей, что сегодня самый счастливый день в моей жизни. И это была не совсем ложь. Теперь я понимаю, что это совсем не ложь.

Старуха сейчас в «Буках», вместе со своими уродскими финтифлюшками. Я потихоньку занялся домом. Выкинул жуткий ковер, ободрал обои. Стены покрасил в клевый серо-голубой цвет – как у Пита с Нелл в Эдинбурге. Впереди ванная и кухня. Лиззи твердит, что надо дождаться получки, и все же я раскрутил ее на новый матрас – якобы старый был недостаточно жестким. На самом деле он так и кишел микробами, но этого я не стал ей говорить.

Да и работается теперь лучше. В Уимблдоне я снял крохотную студию неподалеку от стадиона, где проводятся собачьи бега. Перестроенный склад, цокольный этаж, моя комнатка не больше коробки для обуви, естественного освещения нет. Аренда обходится дешево, вдобавок владелец сделал мне скидку – с условием, что я помогу смотрителю с кое-какими ремонтными работами. Нужно поменять стекла почти во всех окнах, хотя это не к спеху.

Мне нравится полумрак. Вкрутил еще одну лампочку: когда пишу, направляю на картину оба источника света. Работаю над серией под названием «Сломленные дни». Звучит паршиво? Написал и теперь сам вижу, что паршиво.

На студии полно сплетников, сующих нос не в свое дело: в конце коридора вязальщица – девица-панк из Словакии, парень моих лет, который фотошопит уродских лошадей, несущихся по волнам, пара трафаретных печатников, скульпторша. Во время обеда они слетаются в кухоньку и давятся лапшой быстрого приготовления. Хотели и меня затащить, поэтому постоянно приходится держать дверь на запоре. Включаю в плеере белый шум. По большей части никто и не знает, что я у себя.

Готовить Лиззи не умеет. Учу, как надо это делать по моему. Шаг за шагом веду ее к правильному питанию. При виде ее холодильника меня буквально выворачивает наизнанку – овощи в ящиках все вперемешку, морковь грязная, куча просроченных продуктов. Банка маринованных огурцов стоит чуть ли не со времен коронации! И за собой Лиззи особо не следит, она та еще неряха. Учу ее не покладая рук.

Однако все это не так уж и важно. В ее объятиях я закрываю глаза и чувствую себя почти счастливым. Счастье так близко, что я вот-вот до него дотянусь. Много лет мне не было так спокойно. Напряжение практически спало. Резко снизил дозу, время от времени принимаю по половине таблетки, чтобы унять дрожь в коленях.

Никогда не думал, что рядом со мной будет такая женщина, как Лиззи. Вот значит, каково быть нормальным. Если так, то я не возражаю. Главное, что она не нагоняет на меня скуку.

С ней я чувствую себя в безопасности, она меня ценит и видит во мне только хорошее. Она никогда меня не предаст! На днях я сказал: «Только ты и я». Это слова из песни Джо Джексона. Она взяла меня за подбородок, посмотрела в глаза и закончила цитату: «Только ты и я против целого мира».

В городе лето. Высоко в синем небе пронзительно кричат стрижи. Над распустившимися розами кружат пчелы. Жаловаться не на что. Сижу в шезлонге посреди лужайки, рядом стакан превосходного «Гленгойла». (Надеюсь, чертова собака его не перевернет.) Лиззи копается в саду. Мне это даже нравится. Напоминает о матери, та тоже вечно возилась в земле. Лиззи высаживает цветы, купленные вчера в местном питомнике. Я думал, это будет скучно, однако меня неожиданно тронуло ее усердие и то, как она тщательно отбирала рассаду. В горшки решила посадить ярко-розовую герань, вдоль дорожек – цветущие белым декоративные растения. Вернувшись домой, мы занялись сексом. «Никак мною не насытишься?» – спросил я. Лиззи даже не обиделась. «Никак!» – воскликнула она и навалилась на меня сверху своим мягким голым телом.

Она пополнела, грудь и бедра налились, вокруг талии появился небольшой валик. Замужество пошло ей на пользу. Складка у губ уменьшилась – ведь ей уже не приходится ухаживать за матерью каждый день. Научил ее давать отпор сестре и не бросаться сломя голову на помощь, когда новорожденного нужно купать или когда Пегги хочется прилечь. Лиззи идет новая стрижка, если можно так выразиться. Обкорнал ее покороче, чтобы не жевала концы прядей. «Ты мог бы на этом зарабатывать, – заявила она. – Если захочешь найти прилич… ну, то есть другую работу». (Я решил не заострять на этом внимания.) Красится она ужасно, даже после тех денег, что мы выложили за косметику от Бобби Брауна. Сегодня она постаралась и накрасила губы красной помадой, которую выбрал я. Так и хочется их облизать!

Кричу, чтобы надела перчатки, весь маникюр испортит! Села на корточки и объявила: «Я же говорю, что мой маникюр – пустая трата времени! Я, конечно, ценю твою заботу. Ты добрый, очень добрый!» Подошла ко мне и хотела поцеловать, а я отстранился и сказал, что не люблю грязных рук. Она снова рассмеялась и заявила, что мне придется подождать, пока она не закончит, потому что сейчас их мыть бесполезно.