Сабин Дюран - Запомни меня навсегда

Господи, да ее ничем не обидишь! Я знаю, что в людях она видит только хорошее, однако никак не ожидал, что она увидит его и во мне. Лиззи влияет на меня благотворно. Вот я это и признал! Оказывается, мне нужно было лишь встретить правильного человека, и все само по себе наладилось.

Я так разнежился, что того и гляди усну.

Лондон влияет на меня благотворно.

Лиззи влияет на меня благотворно.

Я был бы как в раю, если бы только Шарлотта перестала названивать.

Пожалуй, не надо было спать с ней в ту ночь, после которой я съехал, хотя какого черта – тот раз был на дорожку!

Сидя в электричке, я смотрю в окно. Мимо проносится Хэссокс и Берджесс-Хилл, аэропорт Гэтуик, Ист-Кройдон. Мысли мелькают. Никак не могу согреться. Все время думаю о родителях той бедной девушки. Их горе иное, чем у меня. Я даже представить не могу какое.

Трагическая случайность, как выразилась Нелл, когда я спросила о подробностях.

– Никто не виноват, просто не повезло.

В тот день, когда мы вместе обедали, она рассказала об этом Заку.

– Почему же он ничего мне не сказал? – недоумеваю я. – Не понимаю.

Нелл пожала плечами:

– Вряд ли это сильно его тронуло.

Я знаю, что она не права. Еще как тронуло! Думаю, он очень переживал.

Жаль, что все́ подробности мне неизвестны. Однако хватает и половины. Почему я так разволновалась? Я чувствую свою ответственность и причастность. Как хрупка жизнь!

На станции Клэпхем по ошибке сворачиваю в подземный переход. Если идти через мост, то выходит короче. Мысли путаются. Такое чувство, будто я что-то потеряла. Останавливаюсь посередине темного тоннеля, мимо спешат люди. Проверяю, на месте ли кошелек и телефон. Что еще? Ключи. Впадаю в панику, потом вспоминаю: Онни. Собака.

Скорее домой!

Выйдя со станции через нижний проход, между супермаркетом и цветочным лотком, я понимаю, что за мной следят. Спешу по Сент-Джонс-Хилл, мимо шашлычной и магазина ковров «Адмирал», на Южной Кольцевой сворачиваю влево, иду в обход многоэтажек у Спенсер-парк и чувствую покалывание в спине – будто разряды тока. Каждые несколько шагов оглядываюсь через плечо. На втором повороте замечаю рыжеволосого мужчину в черном блестящем пуховике. Он стоит возле мебельного магазина и изучает витрину. Это не Зак. Кого он отправил за мной следить? Неужели я узнала слишком много? Я пошатываюсь от голода. Наверное, просто показалось.

Добегаю до перекрестка на Тринити-роуд, перехожу на другую сторону и несусь к своему переулку. В крови бушует адреналин, я нажимаю на кнопку звонка. Как странно трезвонить в собственную дверь! Жду. Тишина. Заглядываю в окно – в гостиной никого нет. Снова звоню, потом стучу. Никто не открывает. Цветочный горшок! Я велела оставить ключ под ним, если будет выходить. Приподнимаю горшок. Оттуда свисают корни. Копошатся мокрицы. Ключа нет.

Встаю, заглядываю в щель почтового ящика. Через нее видно кухню. Задняя дверь на защелке. Пес не подходит, чтобы лизнуть меня в нос. Никто не встречает, никто не лает. Вдалеке шумит транспорт, раздаются гудки и вой полицейской сирены.

Тщетно пытаюсь сохранять спокойствие. Что же я наделала? Как можно было отдать ключи от дома девчонке, которую я едва знаю? Почему я решила, что она заслуживает доверия? Вероятно, она ушла насовсем, исчезла, забрав ключи и собаку. Ключ от машины на той же связке. Оглядываю улицу. «Микра» на месте. Хорошо хоть ее не взяла!

Дохожу до конца улицы, останавливаюсь на углу. Никто за мной не идет. Если мужчина в блестящем пуховике и следит за мной, то сейчас он выжидает и присматривается. Стою и слушаю. Сегодня в тюрьме тихо. С парковки для надзирателей задним ходом выезжает машина с пожилым водителем. У ворот охранник в форме разговаривает по мобильному, из кармана брюк свисает цепочка для ключей. Тучи сгущаются и темнеют, на землю падают крупные капли дождя.

Я поворачиваю налево, к улице, перпендикулярной моей. Хотя до дома еще полквартала, я все равно прислушиваюсь в надежде услышать лай Говарда, снующего в кустах. Ничего.

Иду дальше, пересекаю Магдален-роуд, потом по Лайфорд-роуд, мимо скаутского клуба, где мы с Пегги занимались в группе брауни [6], мимо особняков поп-звезд и телеведущих. Перейдя на следующую улицу, замечаю машину, медленно двигающуюся вдоль обочины. Оглядываюсь через плечо. Красный «Форд». Он тормозит, я иду как ни в чем не бывало, и вдруг он резко газует. Внутри двое. Ускоряю шаг, потом пускаюсь бежать.

Тротуар пуст. В поле зрения никого. Мчусь сломя голову, мгновенно выдыхаюсь. Подбегаю к небольшому участку парка, выходящему к магистрали, ныряю за ближайшее дерево. Чуть дальше тупик. Красный «Форд» приближается. Доехав до конца тупика, останавливается. За рулем мужчина, на пассажирском сиденье пожилая женщина. Водитель оглядывается по сторонам, меня не замечает. Выезжает на середину дороги, двигатель глохнет. Потом снова заводится, машина рывком двигается с места, исполняет разворот в три приема и скрывается из виду.

Парень учится водить, рядом сидит его мать. Прислоняюсь к дереву и вздыхаю с облегчением.

Сворачиваю на узкую тропинку, ведущую к магистрали. Небольшой островок зелени, брошенный на произвол судьбы – гнездышко из разросшихся деревьев и кустов ежевики, мусорные урны и укромные норы, в которых можно укрыться, сверху пышные кроны. Здесь тихо, только птички щебечут в ветвях. И больше никого.

Возвращаясь домой, твердо знаю, что застану там Онни. Дубль два. Позвоню, и она откроет. Придется ухватиться за дверной косяк, не то Говард собьет меня с ног. Должно быть, Онни выскочила за молоком. Чайник горячий. Она ест тосты. (Подростки их обожают.) Позволяю себе немного помечтать: на плите стоит обед, в кухне тепло и уютно, как было год или два назад, когда со мной жил Зак.

Все по-прежнему. Цветочный горшок валяется на боку. Бедняга! Обычно в нем растут анютины глазки или розовые цикламены. Сейчас там пусто, лишь голая земля. Крышка почтового ящика с ржавыми петлями открыта на дюйм – я пыталась заглянуть внутрь и не опустила ее. Стучу в дверь, никто не выходит.

Звоню в справочную Управления экономического развития. Меня соединяют с автоответчиком Виктории Мерфи, я называюсь и прошу ее перезвонить.

Сажусь на бордюр напротив дома, укрывшись от дождя под плющом, обнимаю колени, кладу на них подбородок и жду.

Потом я понимаю, что прошло менее часа – минут пятьдесят. По улице с непроницаемым лицом шагает Онни, за нею на поводке бредет Говард. Кожаная куртка застегнута, волосы аккуратно заплетены и заткнуты за воротник. Она словно не замечает дождя. Мне хочется накричать на нее и даже ударить.

Я сдерживаюсь.

– Ну, здравствуй, – говорю я. – И где вы двое пропадали?