Жереми Фель - Волки у дверей

Минут через десять он сошел на станции «Монтгомери» и пересел в первый же автобус, отправлявшийся в Телеграф-Хилл. Дуэйн уже ушел на работу. В квартире у него стоял аромат недавно сваренного кофе. Скотт включил Макбук [53] Макбук – представитель семейства ноутбуков от корпорации Apple Computer Inc , лежавший на журнальном столике, достал из куртки пачку сигарет и, поднеся ее ко рту, заметил на ней номер телефона – его записала черной ручкой девица, чье имя он даже не знал. При одном лишь воспоминании о ней его пробила дрожь: с той минуты, как она появилась у Розы – под конец вечеринки, он только о ней и думал. Скотт подошел к ней, когда она стояла на балконе и потягивала вино из бокала. Во время их короткой беседы она упомянула кучу концертов, которые должны были состояться послезавтра в парке Золотые Ворота.

Скотт, восприняв это как приглашение, предложил ей сходить туда вместе, но вместо ответа она черкнула ему номер своего телефона, а потом ушла с каким-то лысым, с которым пришла к Розе и который тотчас же пробудил у Скотта чувство ревности. Но если бы между нею и тем лысым было что-то серьезное, она нипочем не оставила бы ему телефонный номер. Если только это и впрямь ее номер. Скотт взял из холодильника два больших пончика и съел их, просматривая рекламные ролики фильмов на Ютубе. Он жил у Дуэйна уже целый месяц – с того самого вечера, как они вдвоем, едва подойдя к гостинице на Грант-стрит, увидели у входа машину «Скорой помощи» и санитаров с носилками, на которых лежало безжизненное тело его матери. Ее тут же подключили к аппарату искусственного дыхания и повезли в Мемориальную больницу Сан-Франциско с множественными внутренними кровоизлияниями. Но живую, все-таки живую, несмотря на падение с четвертого этажа, как объяснил ей санитар «Скорой помощи».

Дуэйн со Скоттом сидели в зале ожидания больницы, и Скотт, видя, что Дуэйн ничего не понимает, все ему рассказал: кем был Уолтер; что он сделал с матерью; об убийстве приемных родителей; о его похищении и заточении в доме на Хейс-стрит; о том, как Мэри Бет вернулась в Сан- Франциско с единственной целью – вытащить сына из этого переплета. Дуэйну понадобилось несколько минут, чтобы все это осмыслить. Они пару часов прождали в той большой комнате, насквозь пропахшей лимонным дезинфектантом, пока к ним наконец не вышел врач, который оперировал Мэри Бет, и не сказал, что состояние ее стабилизировалось, хотя оно остается все еще тяжелым. Проведать ее им не разрешили, несмотря на их настоятельные просьбы, и тогда Дуэйн предложил Скотту пойти к нему домой и немного отдохнуть. Скотт не сомкнул глаз весь остаток ночи. На другой день – в полдень они снова были в больнице, где им сообщили, что вследствие обнаружения у нее травмы черепа и признаков серьезной легочной инфекции Мэри Бет пришлось ввести в искусственную кому. С тех пор Скотт навещал Мэри Бет несколько раз в неделю, лишь бы побыть рядом с нею: он все никак не мог отделаться от мысли, что если бы не отпустил тогда мать одну в гостиницу, то смог бы ее как-то защитить. Ведь она рисковала своей жизнью ради его спасения. Врачи уверяли, что теперь это всего лишь вопрос времени.

Скотт верил и знал, что рано или поздно ее вылечат и она проснется. Она не могла вернуться к жизни, чтобы исчезнуть таким образом. С самого первого дня он повторял проводившим дознание следователям все, что перед тем рассказал Дуэйну. В соответствии с его свидетельскими показаниями и заключением врачей по поводу сексуального насилия, которому она подвергалась неоднократно, и травм, полученных ею вследствие падения из окна, никаких обвинений в смерти Уолтера Мэри Бет предъявлено не было. Скотт оставил им координаты Дуэйна на случай, если может им снова понадобиться, и вернулся к нему домой немного передохнуть. В тот же вечер на мобильный телефон Мэри Бет, который Скотт забрал из гостиницы вместе с другими вещами матери, позвонил какой-то Луис Кок. Разговор их был долгим, и напоследок Скотт обещал регулярно сообщать ему о состоянии здоровья матери. На другой день он позвонил дяде Стивену в Айдахо.

Стивен приходился старшим братом Марте, и шериф Туин-Фолс, с которым связались из полиции Сан-Франциско, тут же рассказал ему обо всем, что случилось за последние дни. Он здорово разволновался, когда услышал голос Скотта, и сказал, что готов оплатить ему билет на самолет, лишь бы он приехал жить в Бойсе, но Скотт, которому вот-вот должно было исполниться восемнадцать, ответил, что останется в Сан-Франциско, пока его матери не станет лучше.

Потом трубку взял Дуэйн – он обещал ему приглядывать за Скоттом столько времени, сколько будет нужно. В конце концов, понимая, что тут уж и правда ничего не поделаешь, Стивен с Патти попросили племянника только об одном – чтобы он поддерживал с ними связь и хотя бы время от времени навещал на каникулах. Какое-то время Скотт не решался перебрать вещи Мэри Бет, которые он сложил на нижней полке у себя в шкафу, но, в конце концов, его любопытство взяло верх. В чемодане матери лежала в основном одежда, кроме того – несессер, ноутбук с разряженной батареей и роман Донны Тартт «Щегол», а еще – пачка черно-белых фотографий его, Скотта, Уолтера и дома на Хейс-стрит, которые он порвал и сжег в камине, в гостиной.

Открыл он и ее сумочку – там лежали бумажник, ключи от дома в Лафейетте, пачка жевательной резинки, записная книжка с кучей телефонов и флакончик духов, таких же, какими пользовалась мать одной его подружки в Туин-Фолс. Как-то вечером, когда Дуэйн отправился на свидание с девицей, с которой познакомился у общих знакомых, Скотт позвонил Луису и попросил его рассказать что-нибудь о матери: как ей жилось в Лафейетте, какие у нее привычки, чем ей нравилось заниматься в свободное от работы время, – обо всем, что могло бы заполнить ее столь внезапное отсутствие, с которым он никак не мог свыкнуться. Они проговорили целый час, и, когда уже попрощались, Скотт еще долго смотрел на звездное небо, перебирая в голове все, что услышал об этой женщине, спавшей сейчас в нескольких километрах отсюда, – той самой, к которой мало-помалу возвращалась жизнь и которая должна была скоро проснуться.

О своей матери, любившей английские романы XIX века, своей матери, чьим любимым фильмом было «Великолепие в траве» Элии Казана [54] Элиа Казан (1909–2003) – американский театральный и кинорежиссер греческого происхождения, снявший в 1961 году фильм «Великолепие в траве» , своей матери, которая все свободное время возилась с цветами, высаживая их в дальнем конце сада, своей матери, мечтавшей однажды прогуляться по улицам Парижа, своей матери, которая пекла лучшие в Индиане пироги с черникой, своей матери, которую все любили, своей матери, которая была настолько сильна, что просто не могла позволить болезни себя одолеть… Поев, он плюхнулся на кровать и устало посмотрел на коробки, лежавшие стопкой у дальней стены, – в них хранились кое-какие его вещи, которые он еще не успел разобрать. Неделей раньше Дуэйн, воспользовавшись парой-тройкой дней отгулов, свозил его в Айдахо. Первым делом они заглянули к Стивену с Патти – и отобедали у них в такой умиротворенной обстановке, какую Скотт сперва даже не мог себе представить. На другой день Скотт отправился с дядей на кладбище, где похоронили Пола и Марту, а потом они проведали их бывший дом в Туин-Фолс, где после той трагической ночи ничего не изменилось, только теперь дом стоял холодный и безмолвный, и, едва Скотт переступил его порог, у него появилось странное ощущение, что он вернулся в далекое-далекое прошлое и что отныне ему здесь совсем не место.