Хассо Грабнер - Грань тьмы

И вот они заперты в этой каюте, им остается только ждать. Две недели, сказал капитан. Две недели от Сиэтла до Гонконга — и они свободны. Денег это будет стоить больших, но, узнав, что Силбер счастливо скрылся из Лиссабона, они поняли, что деньги у них будут.

Их подстерегала страшная опасность. Они видели, как по всей стране их лица не сходили с телевизионных экранов. И они заплатили капитану пять тысяч долларов за дорогу и за молчание.

Джесс не доверял капитану Бёме. Нисколько не доверял. Обдумав все, Джесс и Мэй присягнули, что живыми их не возьмут. Джесс принял все необходимые меры для этого. С собой на борт он захватил двадцать килограммов пластиковой взрывчатки. А каюту запер изнутри, натянув провод от дверей до взрывателя.

Пусть кто-нибудь попробует ткнуться в каюту.

Капитан Бёме громко высморкался и ткнул пальцем в записку, которую Кен Риген только что прочитал.

— Вот такая чертовщина! — выкрикнул он. — Сделай кому-то услугу, и вот что получишь — высадят в воздух твой корабль, если только побеспокоишь их.

— Вы же, наверное, знали, кто они такие, разве нет? — спросил Риген.

— Нет, черт их побери! — горячо возразил Бёме. — Я, конечно, догадывался, что это не святые, но… — он пожал могучими плечами, — не мое это дело, я никогда не сую нос в чужой огород. Я говорю вам правду, мистер, — заверил Бёме, — когда они поднялись ко мне на борт, я и представления не имел, кто это…

— Их фотографии уже много дней не сходят с телеэкранов.

— Да кто смотрит в эту дурацкую коробку?! — закричал Бёме.

— Откуда же тогда вы узнали?

— Откуда узнал? Разве вы не были в порту? Везде плакаты. Даже таможенники поднимались на борт каждого судна тут в гавани с их фотографиями. Вот тогда я и узнал. И сразу вызвал ваших людей. — Бёме принял невинное выражение. — Одно дело — подцепить какую-нибудь мелочь, а идти против закона я не хочу.

— Сколько они заплатили вам, капитан Бёме?

— Ну, знаете, это уже…

— Я не из таможенной охраны, почтенный. Сколько?

Бёме нерешительно засопел.

— Ну, они… черт побери, Риген…

— Сколько?

— Пять.

Риген скептически улыбнулся.

— Всего пять сотен?

— Пять тысяч.

Риген кивнул.

— Мы обязаны вытянуть их из этой каюты, так, чтоб никто ничего не заметил.

— Я — за, — сказал Бёме, энергично кивая головой. — А вы в самом деле думаете, что они заминировали каюту?

— Лучше исходить из такого предположения, капитан. А на самом деле может быть даже хуже, чем это.

Бёме не понял.

— До сих пор не найдена одна атомная бомба, капитан. И я не хотел бы думать, что она может оказаться на этом судне.

Ханс Бёме побледнел.

— Что… что вы собираетесь делать, Риген?

— Сделаем все без шума. Главное не спугнуть их.

Бёме вздохнул с облегчением.

— Все, чем я могу…

— Тут останется мой приятель — будет наблюдать за дверью их каюты. Смотрите, чтобы никто не мешал ему.

— Так точно!

— Я вернусь через час, и мы этим займемся.

— Что вы надумали, Риген?

— Скоро увидите. — Риген поднялся и направился к двери. — Одно только беспокоит меня, капитан…

— Скажите, и я…

— Что вы сделаете, если Бакхорн уже пронюхал, что мы здесь, и предложит вам сумму, в два раза большую, чем мы.

— Я и касаться не стану их проклятых денег!

Риген кивнул, и на его лице появилась тонкая улыбка.

— Приятно слышать, капитан. И знаете, почему?

Бёме отрицательно покачал головой.

— Потому что в ином случае ваш корабль никогда не прибудет в порт назначения. Если вы надумаете затеять какую-то игру, ваш корабль навеки исчезнет. Надеюсь, вы поняли, о чем я говорю: вы очутитесь на дне океана, не оставив после себя никаких следов. Расслабьтесь, капитан. Увидимся через час.

Кен Риген прежде всего бросился к телефону.

— Мы нашли их, — сообщил он. — Не исключено, что последняя бомба с ними. Ничего определенного сказать не могу. Обстановка такая… — Он сжато, но не пропуская важных деталей, нарисовал расположение каюты на борту «Мануэля Асенте», в которой заперлись Бакхорны. Потом процитировал предостережение, которое Джесс Бакхорн передал капитану. — Есть только один способ управиться со всем этим, — сделав вывод Риген. — Соедините меня с армейской службой контрразведки, я хочу кое-что у них попросить. И чтоб ни гугу, слышите? Как с мальчиком?.. Десять лет? Как раз. О боже, ваш собственный сын?! Хорошо, хорошо, я все понимаю. Буду ждать вас в конце причала.

Перед ними стояла, как казалось, неразрешимая задача. Джесс Бакхорн заминировал свою каюту. Они но могли отбросить предположение, что вторжение в каюту может привести к взрыву атомной бомбы.

Сперва обсудили вариант с использованием мощной автоматической винтовки, из которой можно было бы стрелять сквозь иллюминатор. Нет, не подходит. Во-первых, Бакхорн или его жена могут увидеть их, и тогда — конец игре. Во-вторых, шторы затянуты, и они могут не… Короче говоря, не подходит.

Был еще вариант. Вентиляционный канал. Но пролезть через него невозможно, потому что Бакхорн сразу услышит шорохи, и если у него в самом деле последняя атомная бомба, тогда весь порт и половина города Сиэтла исчезнут с лица земли.

А впрочем, вентиляционный люк все же мог пригодиться. Ригену сразу пришла мысль использовать газ Green Ring-III, который был на вооружении армии.

Этот газ нервно-паралитического действия не имел ни вкуса, ни запаха, он не действовал ни на легкие, ни на кожу и убивал человека довольно быстро, поражая важнейшие центры его нервной системы. И все же это было слишком рискованно. Ведь Бакхорну хватило бы считанных секунд, чтоб уничтожить сотни тысяч людей.

И тогда Риген нашел решение проблемы. Специальная армейская команда плюс мальчик. И другой газ.

Через сорок минут он уже встретил в порту прибывших. Они бесшумно поднялись на борт «Мануэля Асенте». Капитан Бёме показал им вентиляционную систему. За несколько минут они отделили обшивку в том месте, где было вентиляционное отверстие трубы, которая вела к каюте номер двенадцать. Бёме отдал распоряжение включить грузовые лебедки, чтоб заглушить любые звуки. Отделив обшивку, армейские специалисты приспособили в вентиляционном канале бесшумный вентилятор с резиновыми лопастями. Затем надели противогазы и заложили в тот же канал герметически закрытый цилиндр. И невидимый, лишенный запаха газ начал поступать в двенадцатую каюту.

— Десять минут, и все будет о’кей. Вообще-то эта штука срабатывает за шестьдесят секунд. После чего по меньшей мере два-три часа они будут без сознания.

Долго ждать не стали. И все же выламывать дверь не решились. Другое дело — иллюминатор…

Открыть его извне они не могли, да и не пытались. Армейские специалисты принялись за дело. За пятнадцать минут с помощью ультразвуковой дрели они аккуратно вынули стекло из иллюминатора: путь в каюту номер двенадцать был свободен.