Хассо Грабнер - Грань тьмы

— Не будем себя обманывать, господин сенатор. Немедленное утроение производства невозможно. Вы ведь сами специалист.

— По судостроению! — перебил его Отт.

— Ну, вот видите. Пошли бы вы, например, к «Блому и Фоссу» [6] «Блом и Фосс» — одна из крупнейших верфей в Гамбурге. и сказали бы: «Уважаемые господа, прошу вас в феврале утроить тоннаж ваших судов». Да вас бы на смех подняли. И каждый сказал бы: «Ну, этот сенатор Отт в нашем деле ничего не смыслит…»

— Мой дорогой Хартман, — ответил Отт, — в Берлине многое из того, чем мы занимаемся, представляется в облегченном варианте. Кому и знать, как не мне. Я добываю здесь ежемесячно семьсот тонн меди, пять тысяч тонн серы и бог знает что еще. А нашему другу Шпееру все мало. Но вы, мой дорогой, уж как-нибудь поднатужьтесь и дайте столько, сколько они требуют. Этому почему-то придается необыкновенная важность. Слухами земля полнится…

Хартман кивнул.

— Так что я на вас полагаюсь, — закончил сенатор беседу.

От этой новости кое-кто из жителей Рьюкана похолодел, будто их ледяной волной из Рьюканфосса окатили. Никто из специалистов не знал ничего определенного, но все поняли, что немцы хотят резко увеличить производство на «Норск гидро». Хартман даже Нентвигу не сказал, в чем заключаются требования Шпеера, но тот и сам догадался, что требования будут максимальными. Соответственно большие величины были заложены и в основу его теоретических расчетов. Это всего лишь несколько дней оставалось в секрете от Эйнара Паульссона. Кнут Крог считал, что речь идет, очевидно о тридцати-сорока тоннах в месяц.

— Необходимо немедленно поставить об этом в известность Лондон, — сказал Арне, испуганный до смерти.

— Конечно. Но в Рьюкан прибыла машина пеленгаторов, так что из дома дядюшки Сольвейг передачи вестись не будут.

— Нет, мы должны поддерживать постоянную связь, — стоял на своем Арне.

Но переубедить Кнута ему не удалось. Он потребовал, чтобы передатчик постоянно переносили на новое место, чтобы была обеспечена его постоянная вооруженная охрана, чтобы были найдены надежные люди, которые сообщали бы о перемещениях машины с пеленгатором — тогда можно будет своевременно прекратить радиосвязь и успеть спасти аппаратуру. Для этого друзья нашли достаточно надежных товарищей. В ту же встречу они условились создать в Рьюкане подпольную вооруженную группу. Не сразу договорились лишь о том, кто будет командиром. Крог предложил конструктора Густава Хенриксена, который в свое время нарочно ошибся в расчетах диаметра электропровода. Арне протестовал: Густав всегда голосовал за консерваторов, можно ли на него положиться?

— Зато он служил в регулярной армии, лейтенант запаса. Война — дело людей со специальной подготовкой. Особенно в наше время. А если Хенриксен достаточно долго будет среди нас, он, может быть, о своих консерваторах забудет и думать.

Арне задумался. Помимо ближайших друзей конструктор был как-никак единственным человеком, сделавшим, что-то в пику нацистам.

— Придется мне обсудить этот вопрос с Йенсом. Нам вдвоем решить это трудно, — сказал он.

— Но тогда бургомистру придется отказаться от своих предубеждений против «игры в заговор».

Арне усмехнулся. Не ему одному придется пройти этот путь.

Ответственные лица в Лондоне были просто шокированы расшифрованной радиотелеграммой. Четыреста пятьдесят тонн тяжелой воды еще до конца этого года! Итак, гонка за бомбой действительно началась. Между Черчиллем и Рузвельтом уже прошли переговоры. Следовало объединить усилия англичан и американцев в этой области, с центром тяжести на исследованиях и испытаниях в Штатах. Лос-Аламос, американский атомный центр, рос как на дрожжах. Кто придет к финишу первым, проект «Манхэттен» или институт имени императора Вильгельма?

В любом случае в Рьюкане должно что-то произойти. Королевские ВВС настаивали на том, чтобы им поручили провести бомбардировку «Норск гидро». У летчиков были теперь развязаны руки. С началом войны против Советского Союза немецкая люфтваффе в основном передислоцировалась на Восточный фронт. Тщетно пытались люди из СОЭ доказать, что «достать» «Норск гидро» с воздуха невозможно. Генеральный штаб ВВС задумал выбросить десант. Поиски сильных, спортивных парней шли но всей армии.

Наконец-то тридцать четыре человека — так было задумано — отобрали. Молодцы из молодцов, ничего не скажешь. Отборная часть, элита. Итак, в мае 1942 года можно было приступить к операции «Фрэшмен».

Бургомистр Паульссон дал согласие на формирование подпольной группы в Рьюкане. И командиром действительно стал лейтенант запаса Густав Хенриксен. На первых порах в группу вошло шесть человек, а все ее вооружение состояло из одного пистолета: другой Арне Бё сунул в карман Кнута Крога.

В городе было спокойно. Командир машины с пеленгатором Киттлер время от времени проезжал по улицам города, особенно в ночные часы. Хенриксен знал толк и в пеленгаторах, как-никак прослужил целый год в роте связи. Он сразу сказал, что пеленгатор не возьмет сигналы, если вести передачу с гор, с Видды. Электрик Оле Берг решил это на всякий случай проверить. Из своей хижины всю ночь напролет передавал на разных волнах всякий вздор. Все члены подпольной группы, а также Йенс, Арне и Сольвейг наблюдали в городе за перемещениями пеленгатора. Однако «слухачи» никакого беспокойства не проявляли.

А у Оле Берга дел было по горло. Впервые за все время в ответ на переданные сведения последовало не обычное «принято» — Лондон ответил длинной телеграммой. В ночь с двенадцатого на тринадцатое мая предлагалось разложить опознавательные костры для планеров на восточной стороне Лангесьё. Условие: необходимо наличие полосы глубокого снега длиной метров в двести. Просили предоставить двух опытных проводников.

Члены военной группы — «Милорга» — с огромным трудом доставили в горы сухое дерево, бензин и факелы…

Утром двенадцатого мая члены «Милорга» отправились в Тинн, оттуда по шоссе зашагали по направлению к Лангесьё. У впадения в Тиннельв маленькой речушки свернули с шоссе. Пять километров поднимались в гору, шлепая по ледяной воде, чтобы замести все следы. Поздно вечером добрались до места. И только тут поняли, что все труды их напрасны. Небо над Хардангской Виддой затянули тяжелые облака, и ни о какой высадке десанта с планеров не могло быть и речи. Тем не менее прождали до четырех утра. Все зря. Бог погоды предпочел отложить битву за тяжелую воду на более позднее время.

Доктор Нентвиг позаботился о том, чтобы час ее приблизился. Он, как говорится, «вышел на золотую жилу», и обходился теперь без документации Эйнара Паульссона. Хартман с тревогой наблюдал за ежедневным ростом производительности каскадов высокой концентрации. Некоторое утешение, пусть и очень слабое, он получал от метода работы Алоиза Хартштейнера, который работал с придирчивостью часового мастера или ювелира: он предпочитал лучше по десять раз поменять деталь, чем допустить отклонение от нормы хоть на сотую миллиметра. И не позволял доктору Нентвигу вмешиваться в свои дела.