Бернадетт Пэрис - Дилемма

– Адам, где Марни? – спрашивает она.

Я хватаюсь за притолоку.

– В каком смысле? – выдавливаю я из себя.

Она медлит с ответом. С ощущением нарастающего ужаса я делаю шаг внутрь комнаты и закрываю за собой дверь.

– Я понимаю – я не должна про это знать, – говорит Клео. – Но Марни мне сказала, что собирается приехать пораньше, чтобы сделать Ливии сюрприз. Потому что она хотела, чтобы я ее встретила в аэропорту, отвезла на машине. Сказала, так будет быстрее, чем искать такси, она ведь хотела приехать сюда как можно скорее. Она меня заставила поклясться, что я никому не скажу, даже маме с папой. И я не сказала, честное слово. – Ее руки безостановочно шевелятся в такт словам, ее пальцы, похоже, просто не в состоянии оставаться неподвижными. – Но потом я от нее получила эсэмэску. Сегодня утром. Пишет, что рейс отложили и она не успевает на пересадку в Каире. Попросила ее не встречать, потому что она понятия не имеет, в какое время прилетит в Лондон, это будет зависеть от того, найдут ли ей место в другом самолете. Написала, чтобы я сразу шла к вам на праздник, а она, как прилетит в Хитроу, возьмет такси. Ну и вот, я весь вечер прождала, когда же она объявится. А теперь уже первый час. У вас есть о ней какие-нибудь новости?

Я прочищаю горло. Мне удается произнести:

– Нет. Пока нет.

Я знаю, мне надо сказать что-то еще, но меня совершенно сбил с толку сам тот факт, что Клео знает – Марни собиралась вернуться домой пораньше.

– Но штука в том… – начинает Клео и вдруг умолкает.

– Что такое?

– Да я просто слышала про эту жуткую авиакатастрофу, а потом проверила – это тот самый рейс, на котором должна была лететь Марни… и я была так рада, что она все-таки на него не попала, все думала, как ей повезло, что этот ее первый рейс отложили. Но теперь… – Она поднимает на меня взгляд. Ее глаза потемнели от страха. – Она же никак не могла на него успеть, правда? Но… она бы иначе уже давно с нами связалась, сообщила, когда приедет?

Я не в состоянии даже смотреть на нее.

– Не обязательно, – произношу я с усилием. – Она говорила, что даст мне знать, когда прибудет в Лондон. Но вполне возможно, что ей пришлось лететь туда еще более кружным путем.

Она медленно кивает. И спрашивает:

– Значит, вы не волнуетесь?

Я не хочу ей лгать, но как ей сказать, что я в диком ужасе?

– Ну, немного волнуюсь, – отвечаю я.

– Просто… не обижайтесь, но вы жутко выглядите. Все говорят, что у вас мигрень, но я подумала – может, это из-за Марни?

– Мигрень-то у меня точно есть, – говорю я ей с гримасой боли.

Она прерывисто вздыхает.

– Я все-таки кое-что придумала, – говорит она.

– Что?

Похоже, ей не хочется мне об этом говорить.

– Есть специальный телефон, по нему можно позвонить, если ты думаешь, что кто-то из твоих знакомых мог лететь этим рейсом. Я не знаю… я не думаю… может, имеет смысл позвонить?

Я киваю:

– Да, я вполне могу. Если она не объявится до конца праздника.

– А-а, – произносит она разочарованно.

– Осталось-то всего ничего, – напоминаю я ей. – Часок-другой.

Она смотрит на меня очень серьезными глазами:

– Думаю, если бы она все-таки на нем летела, вам бы уже сообщили. Наверное, они обычно ждут, чтобы родственники сами позвонили, а если не звонят, тогда они сами с ними связываются.

У меня в сознании брезжит проблеск надежды. Может, Клео и права. Если бы Марни все-таки летела этим злополучным рейсом, со мной бы уже вышли на связь официальные лица, разве нет?

– Да, – отвечаю я. – Пожалуй, что так.

– Так что если они вам не позвонили, значит, видимо, все в порядке.

Я ободряюще улыбаюсь ей:

– Постарайся не беспокоиться, Клео. Может, вернешься обратно? Туда, ко всем?

– А ничего, если я еще здесь немножко побуду?

– Конечно.

– Если вы что-то узнаете… вы же мне скажете, правда?

– Конечно, – снова говорю я.

– ТЫ КАК, НИЧЕГО?

Я поднимаю взгляд. На меня смотрит Джош, сверху вниз. Его глаза кажутся в полумраке почти черными.

– Прости, я тут задумалась. Унеслась мыслями далеко-далеко.

– Туда, где Марни, – заключает он.

Я принужденно смеюсь:

– Нет, я не про Марни думаю. Я думаю про твоего папу.

– С ним все в порядке, правда ведь?

– Да, но я думаю, что он будет только рад, когда этот праздник кончится.

– Ты ему классный подарок сделала. Заказала эту поездку во Францию…

– Он ее заслужил. Я бы заказала на подольше, но я знаю, что он будет беспокоиться – он не хочет брать долгий отпуск. – Я смотрю на него благодарным взглядом (по крайней мере, мне так кажется) и добавляю: – Спасибо за этот ролик с Марни. Это было так мило.

– Надеюсь, это хоть немного компенсировало ее отсутствие?

– Еще бы.

Он кивает в сторону террасы:

– Короче, у меня теперь, похоже, имеется еще одна бабушка?

Я снова смотрю на него, сраженная этой фразой.

– Прости, Джош. Надо мне было самой тебе сказать, что она вдруг объявилась.

– А меня она не хотела увидеть? – В голосе его слышится обида.

– Хотела. Но она не могла остаться надолго, потому что ее ждали. И это даже хорошо – для нас обеих эта встреча была… как-то чересчур. Но она завтра днем вернется, то есть уже сегодня. Чтобы с тобой увидеться до того, как ты уедешь.

– Супер. – Он слегка сгибает ноги в коленях, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. – Мне очень жаль… ну, насчет твоего отца… Нельсон сказал, он умер.

– Да, но меня это не особенно волнует. Он был не очень-то хороший человек. И мама смогла сюда прийти только потому, что его больше нет. Так что, сам видишь, нет худа без добра.

Тут я замечаю проблеск света, и до нас доносится коллективный вздох восхищения.

– Вот это красота! – ахает Кирин, хлопая в ладоши, когда два кейтера вносят гигантский торт, освещенный сорока свечами. Собственно говоря, это даже три торта, поставленные по размеру один на другой.

– Шоколадный, ванильный и кофейный, твой любимый, – объясняет Джош. И берет меня за руку. – Пойдем, ма, ты должна задуть свечи.

И он тащит меня к столу.

– А где папа? – спрашиваю я Джоша сквозь шум одобрительных возгласов.

– Наверное, где-то в доме. Хочешь, я его найду?

– Нет-нет, все нормально, пусть отдохнет. – Я стараюсь подавить разочарование: почему он не рядом со мной? Надеюсь, он услышит, как все горланят «С днем рожденья», потому что они это делают довольно громко, и вылезет оттуда, где он сейчас прячется. Я стою, слушая пение, и сердце мое переполняют эмоции. И тут, словно чтобы сделать этот момент еще более совершенным, появляется Адам, проталкивается сквозь собравшуюся толпу, успевает пропеть вместе со всеми последнюю строчку и становится рядом со мной, и стоит возле меня, пока я задуваю свечки на своем именинном торте.