Бернадетт Пэрис - Дилемма

– Чудесный подарок, – говорит он, крепко прижимая меня к себе.

– Я просто подумала… мне показалось, что ты… ну, не разочарован, а… даже не знаю.

– Идеальный дар, – признает он. – Я просто поразился, как это ты запомнила, что я дико хочу увидеть этот самый виадук Мийо. Я вообще не ожидал, что ты мне сегодня что-нибудь подаришь. Так что я был… немного ошарашен, по правде говоря.

Я слегка отодвигаюсь, чтобы видеть его глаза:

– И все? Точно?

– Да, – уверяет он меня. – Спасибо тебе. Мне просто не терпится туда поехать.

– Как мило, что Джош с Марни устроили этот фокус с видео, да?

– Еще бы.

– Мне даже на секунду показалось, что она с нами. Когда я услышала, как она кричит: «Ма! Я здесь!» Ты ведь тоже сначала так подумал, а?

– Да, – отвечает он. – Я тоже.

Краем глаза я замечаю, что Роб непринужденно болтает с двумя моими сотрудницами. Трудно отрешиться от моей злости на него, но если посмотреть на Роба объективно (раньше я, по сути, никогда этого не делала), вполне можно понять, отчего многие женщины находят его привлекательным. Но до меня не доходит, как Марни могла им увлечься, она же знает, как Адам относится к Робу. Она часто поддразнивала Адама: мол, на самом-то деле он недолюбливает Роба из-за того, что тот симпатичнее. Она обожает Адама и при этом очертя голову вступила в отношения, которые – должна же она это понимать – разобьют ему сердце, не подумав, что произойдет, если отец откажется рассматривать Роба в качестве ее бойфренда. А ведь он наверняка откажется.

Вдруг я понимаю, что просто не в состоянии сейчас находиться рядом с Адамом – зная то, что я знаю. И я выпускаю его руку.

– Пойду посмотрю, как там Джесс, – сообщаю я, хотя с Джесс будет не легче, чем с Адамом. – Потом увидимся.

Я подхожу туда, где сидит Джесс. Вид у нее отрешенный.

– Джесс, у тебя все в порядке?

Ее взгляд снова сосредоточивается на «здесь и сейчас». На мне.

– Да, все нормально. Только вот Клео, похоже, вдруг скисла. – Она озирается по сторонам. – Ты Роба не видела?

– Видела. Вон там. Хочешь, я тебя к нему отведу?

– Если не трудно.

– Конечно нет. Пойдем.

Беру ее под руку и веду туда, где Роб разливается соловьем перед двумя моими коллегами женского пола.

Я ДАЖЕ ОПИСАТЬ НЕ МОГУ ВЕСЬ УЖАС ПОСЛЕДНЕГО ЧАСА. Сначала это видео с Марни. А потом Ливия вручает мне подарок. Когда я вытащил из конверта фотографию виадука Мийо, мне было очень трудно выглядеть счастливым. Потому что в голове у меня билась лишь одна мысль: нам надо в Каир, мы летим в Каир.

Сейчас я стою в тени шатра. Тут темно. Ночное небо черное, но сад озарен слишком ярко, в нем полно световых пятен от фонарей, в нем чересчур много красок и движения. Я прячусь здесь, у шатра, с тех самых пор, как мне удалось ускользнуть от толп гостей после благодарственной речи Ливии. Я уже больше не знаю, кем мне надо быть, какую роль играть. Я не знаю, куда мне идти.

В руке у меня подаренный Ливией футлярчик с билетами, но я толком не понимаю, что мне с ним делать. Он точно такой же, как футляр, который я утром получил в турагентстве. Когда Ливия сказала, что в конверте лежит что-то еще, и я вынул из него этот футляр, было несколько ужасных секунд, когда я думал, что сейчас выну из него билеты в Каир. Страх разросся так сильно, что у меня едва ли не полностью отключилось сознание, и я просто не мог делать то, чего от меня все так ждали. В кои-то веки я был даже благодарен Робу за то, что его нетерпеливый возглас буквально за шкирку втащил меня в ту реальность, где мне и полагалось находиться. Я испытал огромное облегчение, осознав, что это билеты на рейс до Монпелье. Но оно тут же испарилось, когда я понял, что билеты на вторник. Сейчас внутри у меня перекатываются волны тошноты. Нет-нет, мы полетим в Каир, только в Каир.

– Мистер Харман?..

Я разражаюсь беззвучными проклятиями.

– Эми, – произношу я вслух. Вообще-то я не очень хорошо ее знаю. Джош пару раз привозил ее домой на выходные, но я не видел ее с Пасхи. Я знаю, что она учится в Эксетере, кажется на психолога. Или на антрополога. Похоже, она очень славная, и она явно очень важна для Джоша. Вспомнив, как резко я с ней обошелся, когда она пришла, я выдавливаю улыбку. – Извини, что я так грубо себя повел, когда ты пришла. У меня тогда мысли витали где-то очень далеко. И я не ожидал тебя увидеть.

– Я сама виновата, нельзя было просто свалиться как снег на голову. Но я хотела сделать Джошу сюрприз. – Она умолкает, словно не решаясь что-то сказать. И потом продолжает: – Я знаю, он вам сказал насчет Нью-Йорка. И я хочу, чтобы вы знали: я его пыталась уговорить поехать, потому что я не хочу, чтобы он все это упускал. Но он меня не слушает.

– Ничего страшного, Эми. Правда.

– Вы не… разочарованы?

– Нет. Очень здорово, что вы оба будете тут, рядом.

Она поднимается на цыпочки и целует меня в щеку:

– Спасибо вам за эти слова.

– Думаю вот сходить принести себе чего-нибудь выпить, – говорю я. – Тебе тоже принесу бокальчик, хочешь?

– Нет, спасибо, Джош для меня один приберег.

Мы обходим шатер сбоку и, наскоро улыбнувшись друг другу, расходимся в разные стороны. Голова у меня, похоже, вот-вот лопнет от вечных усилий сказать правильные слова, быть с каждым тем, кем надо, будь то Ливия, Джош, Эми, все прочие, кто тут сегодня собрался. Я не падаю с ног только благодаря тому, что знаю: еще пара часов, и этот праздник кончится. Кейтеры скоро должны вынести торт. Ливия задует свои сорок свечек. Все споют хором. И, надеюсь, народ постепенно начнет расходиться. Я жду не дождусь, чтобы они ушли. Но я знаю, что, когда все уйдут, когда я останусь наедине с Ливией и Джошем, мне захочется позвать всех обратно, чтобы мне пока не надо было рассказывать Ливии и Джошу про Марни. Про то, что я натворил.

– Адам!

На сей раз это Нельсон.

– Извини, потом как-нибудь, – говорю я ему.

Я вымучиваю улыбку и не останавливаясь прохожу мимо него. Без дальнейших происшествий добираюсь до столовой, вхожу, встаю там у окна, таращусь на улицу, ничего толком не видя. А потом в мой мозг начинает проникать какой-то звук. Такой слабенький, что поначалу мне кажется – это у меня в голове, это не на самом деле.

Я снова прислушиваюсь. Звук доносится откуда-то сверху. Это где-то надо мной. Такие звуки издает человек, который… нет, не разговаривает, не передвигается по комнате, а… просто существует. И меня охватывает дикая ярость, потому что надо мной комната Марни, там никто не имеет права находиться, никто.

Выбежав в коридор, я взлетаю по лестнице, я так зол, что, добравшись до двери, сразу же резко распахиваю ее, мне все равно, кто там, за ней.

На кровати сидит Клео. Она тут же вскакивает, и от того, чтобы гневно завопить на нее за то, что она торчит в комнате Марни, за то, что она при этом – не Марни, меня удерживает лишь ее взгляд. То, как она смотрит на меня.