Эмма Хоутон - Тьма [litres]

Идиотка, думаю я со страхом и раздражением. Почему я была так беспечна? Мне нужно было вернуться с остальными. Никому из нас нельзя оставаться снаружи в темноте одному, но с таким количеством правил на станции их соблюдение контролировалось все меньше по мере того, как наступала зима.

– Помогите! – кричу я в бесконечную ночь, топая ногами – пальцы уже так онемели, что я едва ли их чувствую. Я дрожу так сильно, что с трудом стою.

Я умру здесь, решаю я, охваченная еще одной волной слепой паники. Замерзну насмерть в этой гребаной адской дыре.

– Помогите! – снова кричу я, слушая, не донесется ли ответ. Но это бессмысленно. Я слишком далеко от базы, мой голос не достигнет ее; кроме того, у зданий настолько хорошая изоляция, что звуки извне практически не проникают.

В отчаянии я бросаюсь в темноту в направлении, которое, как я надеюсь, ведет к зданию; если я останусь здесь, все равно умру. Но практически мгновенно я спотыкаюсь о ледяной гребень. Жгучая боль отдается в моем травмированном колене, отчего у меня перехватывает дыхание, и я падаю вперед. Слышу треск лыжных очков, когда голова ударяется о землю.

– Дерьмо. – Я начинаю плакать по-настоящему, но это лишь ослепляет меня – слезы мгновенно замерзают, цепляясь к ресницам.

Я крепко зажмуриваю глаза, заставляя себя остановиться, и на несколько секунд я снова в той машине, прижата под невозможным углом. Время остановилось. Тиканье охлаждающегося двигателя. Ощущение, странно похожее на умиротворение.

Все наконец-то решилось.

Все прощено.

Разве когда замерзаешь насмерть, не должно казаться, будто засыпаешь? Как легко бы это было, просто сдаться и отпустить все, поддаться неизбежному.

Потом я слышу звук, где-то на льду.

Голос, выкрикивающий мое имя.

Я поспешно поднимаюсь на ноги, вглядываясь в ночь.

– Здесь! – кричу я, ожидая ответа, но ничего не случается. Я кручусь, не уверенная, не было ли это плодом моего воображения. Может, так на самом деле выглядит смерть от обморожения, медленное растворение во снах.

– Кейт? – снова раздается голос.

Не сон.

– Я здесь! – снова кричу я так громко, как могу, по-идиотски машу руками, хотя никто не может меня видеть. Наконец-то я ловлю слабый луч фонарика вдалеке и начинаю ковылять в его сторону.

– Какого хрена, Кейт? – говорит Арне, приближаясь ко мне, Дрю следует за ним по пятам. – Что ты здесь делаешь? Мы только сейчас поняли, что ты пропала.

– Я не могла найти свой фонарик, – всхлипываю я. – Кто-то забрал его.

– Ты уверена? – Дрю обводит лед лучом своего фонаря, но мы уже слишком далеко от того места, где я стояла.

– Он был рядом со мной, – настаиваю я, стуча зубами. – А потом пропал.

– Неважно. – Арне обращает внимание на мою ногу. – Ты хромаешь.

– Я упала. Вывихнула колено.

– Мы тебе поможем. – Дрю берет меня под руку и жестом показывает Арне сделать так же. – Давай уведем тебя обратно, пока ты окончательно не замерзла.

К тому времени, когда мы добираемся до «Альфа» и поднимаемся по лестнице в прихожую, я трясусь так сильно, что мне едва удается устоять на ногах. Лицо пощипывает от тысячи крохотных иголок ледяных кристаллов, сформировавшихся на коже – я знаю, что если посмотрела бы в зеркало, то увидела бы красные следы мороза, предшествующие обморожению.

– Спасибо, – заикаюсь я, обращаясь к Дрю и Арне, когда они отпускают меня, и я валюсь на скамью.

– Ты в порядке? – взгляд Дрю встречается с моим на несколько мгновений.

– Вроде бы.

– Тебе что-то нужно? Горячий напиток, что-нибудь покрепче?

– Нет, правда, я в норме. Честно. Спасибо, Дрю.

– Мне нужно найти Сандрин и передать ей, что ты в безопасности. Прими горячий душ – это тебя быстро отогреет, – кивает он.

Я с вожделением думаю о ванне в моей бристольской квартире. Я бы сейчас отдала что угодно за купание в горячей воде. Пытаюсь снять уличное обмундирование, но пальцы слишком онемели. Я неловко вожусь с застежкой пуховика, пока Арне не приходит на помощь.

– Давай я.

Я позволяю ему снять его, а затем стащить мои ботинки. Ноги настолько замерзли, что это причиняет мне боль.

– Оставь комбинезон, – советует он. – Подожди, пока немного согреешься.

Я киваю, идя за ним к моей комнате, поврежденное колено болезненно пульсирует. Арне откидывает одеяло, и я плюхаюсь на кровать, все еще полностью одетая.

– Забудь о душе, я лучше принесу тебе попить чего-нибудь горячего. Я настаиваю.

Я делаю, как он говорит. Натягиваю одеяло и лежу, дрожа. Несмело поднимаю левую ногу и пытаюсь согнуть колено. Всышка боли, но я полагаю, что связки в порядке. Оно так до конца и не выздоровело после аварии, и, очевидно, падение на льду сделало только хуже.

Я запускаю руку под матрас в поисках спрятанных там обезболивающих и быстро их глотаю. Потом снова ложусь, игнорируя дискомфорт в ноге и фокусируясь на неотступающем ощущении беспокойства.

Что случилось с моим фонариком? Как я его потеряла?

Несколько минут спустя Арне возвращается, держа по кружке в каждой руке, зажав бутылку бурбона под мышкой.

– Я сказал всем, что ты в порядке. – Он опускает кружки на стол и вливает в них щедрые порции алкоголя. – Вот…

Я пытаюсь взять ее у него, но слишком сильно трясусь.

– Одну секунду. – Он снова исчезает и на этот раз возвращается с металлической трубочкой и большим одеялом. Уронив ее в кружку, он ставит напиток на тумбочку, затем накрывает меня еще одним одеялом.

Я наклоняюсь и делаю глоток. Вкусно – сладкий горячий шоколад с отчетливым привкусом алкоголя. Уже через пару мгновений приятное тепло распространяется внутри.

Арне подтягивает стул поближе и садится. Он разглядывает меня, вид у него обеспокоенный.

– Ты в порядке?

– Скоро буду. Спасибо, что спас меня.

Он кивает, продолжая изучать мое лицо. Несмотря на рост и внушительную внешность, Арне не занимает слишком много места в комнате. Это как-то связано с его спокойной уверенностью в поведении, своего рода внутренним равновесием.

– Кто-то забрал мой фонарик, – повторяю я. – Я положила его у ног и не двигалась все это время.

Арне хмурится, и я понимаю, как параноидально звучат мои слова.

– Кейт, – говорит он мягко, – там очень легко дезориентироваться, потерять вещи. Нам не стоило тебя оставлять даже на несколько минут. Мы думали, что ты идешь за нами.

Я делаю еще один глоток, а затем откидываю голову на подушку и закрываю глаза. Может, он прав. Я, должно быть, не уследила за тем, что делаю – это легко, в конце концов, когда внимание сфокусировано на чем-то другом.

Потом я вспоминаю о пропаже таблеток. Нет, что-то здесь не так.

– Если хочешь, я выеду завтра на снегоходе. Найду твой фонарик.