Эмма Хоутон - Тьма [litres]

К тому времени, когда я прибываю в гостиную, почти все уже там. Все, кроме Алекса, замечаю я, и Тома. Я отгоняю беспокойные мысли и озираюсь по сторонам, впечатленная трансформацией. Элис развесила мои венки вдоль гирлянд с разноцветными фонариками и приглушила яркие лампы на потолке самодельными тканевыми абажурами. Большие высокие свечи завершают эффект, смягчая резкие контуры комнаты, превращая ее во что-то более уютное и интимное. Гавайская гитарная музыка тихо играет на фоне.

– Вот ты где! – Элис подходит ко мне, когда я добавляю свой подарок к горке на кофейном столике. Она накидывает цветочный венок мне на шею и обнимает. Я с облегчением вижу, что Алекс пришел, одетый, как и все мужчины, в яркую гавайскую рубашку и мешковатые шорты карго.

Где они их достали? Они что, планировали это заранее?

– Выглядишь хорошо, – одобрительно кивает Элис, но я знаю, что она слишком добра. Я восхищаюсь ее яркой бирюзовой блузкой и милыми желтыми шортами, такими короткими, что они обнажают ее стройные ноги и, вероятно, отвлекают всех мужчин – за исключением Тома. Соня тоже приоделась в стиле вечера, щеголяет в длинной летящей юбке и ярком кружевном жилете, связанном крючком. Даже Каро откопала легинсы с радужным узором и дополнила их гавайской рубашкой, которую, наверное, одолжила у парней – она полностью скрывает ее округлившийся живот.

Только Сандрин, как и я, проигнорировала тему вечера – она одета в строгие черные брюки и красную шифоновую блузку с помадой в тон. Она встречается со мной взглядом – ее лицо непроницаемо, а после отворачивается.

Я смотрю ей в спину, раздумывая. Не она ли удалила видео Жан-Люка?

Но зачем ей это? И зачем делать это с моего аккаунта? Здесь что-то не сходится.

Забудь, строго приказываю я себе. Наслаждайся вечером.

Заметив, что дальняя стена увешана открытками и пожеланиями, я подхожу рассмотреть поближе. Все они с других антарктических станций, всего около пятидесяти, с пожеланиями счастливой середины зимы. Большинство представляют собой групповые снимки других команд, сбившихся в кучу на льду, кто-то машет, все улыбаются, Роб, должно быть, распечатал их из разных электронных писем. Подписи на дюжине языков: английский, русский, испанский, французский, немецкий, японский, даже китайский.

– Коктейль?

Я поворачиваюсь и обнаруживаю позади Арне, протягивающего мне стакан с янтарной жидкостью, по краю украшенный сахаром и дополненный миниатюрным бирюзовым зонтиком.

– Спасибо. – Я делаю глоток. Приторный фруктовый вкус и согревающий эффект алкоголя. – Ммм… что это?

– Рики Тики – сок ананаса и манго с кокосом и пряным ромом.

– Вау… очень тропический.

– Мы старались.

– Поразительно, как нас много, – киваю я в сторону фотографий на стене.

– Около тысячи, – говорит Арне. – Хотя летом почти в пять раз больше.

Я представляю их всех, как и мы, празднующих смену одного сезона другим, приветствующих наше медленное, но неизбежное освобождение от темноты.

– Ты знала, что середину зимы в Антарктике празднуют уже больше столетия? – Арне делает глоток. – Это большое событие. Когда я был на Мак-Мердо, вечеринка длилась целую неделю.

– Серьезно?

– Ага, – улыбается он. – Мы делали все. Костюмированные вечеринки, квесты с расследованием убийств, игровые турниры, игры на выпивание и все такое.

– Звучит весело.

– Кроме похмелья. Я два дня валялся в кровати после этого.

Краем глаза я замечаю, что Дрю наблюдает за мной. Он подмигивает, и я улыбаюсь в ответ, отпивая еще немного коктейля. Он действительно вкусный, и впервые за многие дни я расслабляюсь. Я рада видеть Тома, одетого в строгий черный костюм, разговаривающего с Соней. Я подавляю желание подойти и обнять его.

– Ты выглядишь отлично, кстати говоря, – добавляет Арне.

Я отвечаю благодарной улыбкой. Я чувствую, что они стараются быть дружелюбными после моей стычки с Сандрин три дня назад, но мне интересно, откуда они узнали. Нас услышали? Или они просто почувствовали напряжение между нами?

– Ты тоже хорошо выглядишь, – отвечаю я. – Где вы взяли все эти рубашки?

– Эту мне прислала Кристин.

– Твоя девушка? – Я не уверена, что Арне когда-либо упоминал ее имя – по крайней мере, не со мной.

– Уже нет. – Он морщит нос и выглядит немного смущенным. – Мы расстались несколько недель назад.

Я удивленно гляжу на него.

– Черт. Мне жаль.

– Случается, – вздыхает он. – Особенно здесь. Как вы их называете, дальние отношения… – Арне вопросительно смотрит на меня.

– Отношения на расстоянии? Хотя ты не ошибся насчет дальних.

– Да, на расстоянии. Ну, в любом случае, с ними тяжело, особенно в Антарктике, – он пожимает плечами. – Не то чтобы ты мог заглянуть с визитом.

– Все равно, мне очень жаль это слышать. Вы разошлись полюбовно?

– Полюбовно?

– Вы оба согласились, что это к лучшему? Расставание, я имею в виду.

– Вроде как. Это нормально в Исландии.

– Нормально? – хмурюсь я.

– Женщины там не такие серьезные, они более… – он подбирает слово, – легкомысленные в подобных вещах. Они не задерживаются надолго в плохих отношениях.

– Значит, у вас были плохие отношения? – Я делаю еще один глоток и уже чувствую, как алкоголь дает мне в голову, развязывая язык. – Извини, тебе не нужно отвечать. Мне кажется, я просто немного пьяна.

Арне улыбается, видя, что мне неловко.

– Не совсем плохие, нет. Но мы пошли по… – он вздыхает, почесывая нос, пытаясь подобрать верное выражение, – по немного вытоптанной дороге. Я мог бы прилагать больше усилий, теперь я это вижу.

– Ясно.

– Мы все еще нравимся друг другу, просто не хотим переходить на другой уровень.

– Ты имеешь в виду детей? – Господи, Кейт, заткнись, мать твою.

Арне одаряет меня шутливой улыбкой.

– Наверное, хотя у Кристин уже есть ребенок. Это одна из причин, почему мы хотим остаться друзьями. Маргарет, ее дочка, любит проводить со мной время – когда я там, конечно же. Это, кстати, было большой проблемой. Кристин считала, для дочери это слишком непонятно, когда я исчезаю на длительные периоды времени. Она хочет больше… – он снова подыскивает слово.

– Стабильности? – подсказываю я.

– Да. Именно это. – Он осушает бокал. – Ну, как насчет тебя? Ты никогда не говоришь о своей личной жизни. У тебя есть кто-то дома, Кейт?

– Уже нет, – киваю я.

Арне ждет, пока я продолжу, и что-то в его лице выдает, что его искренне интересует ответ. Что это не просто вежливая болтовня. У меня появляется странное ощущение, что я нахожусь на перепутье, лучик света пробивается сквозь мрак, окутывавший мою жизнь последние восемнадцать месяцев.

Может, оттаивает лед, сковывающий мое сердце?